Василий из последних сил уперся, зацепился свободной кистью за неподвижную часть станка и попытался в последний раз выдернуть рукав, но вдруг ощутил, что его рука просто привязана железным тросиком, конец которого плотно схвачен железным зубом барабана станка. Боль в привязанной руке заставила Василия отцепиться от неподвижной детали, пальцы даже хрустнули.
Чувство, охватившее Василия в этот миг, когда до его смерти оставалось только четверть поворота барабана было понятным - ему стало нестерпимо жаль! Но не себя. Совсем не себя... Ему-то что? Через минут десять, валяясь на полу, он не будет чувствовать ни боли, ни страха, ни мук, ни разочарования. А вот Леночка... Милая девочка без конца примеряющая перед зеркалом свадебное платье, что будет с ней, когда она узнает о том, что бессердечная машина всмятку размолотила ее любимого? Ее жениха? Что совсем ни к чему теперь свадебное платье и незачем искать ресторан получше для заказа банкета...
Василий оказался на самой вершине болванки и соскользнул вниз, покатился, ударился о станину, сломал руку. Штанина брюк зацепилась за фрезу, острие ее распороло ногу до самой пятки, и в этот же момент рука Василия с хрустом ушла под деталь сначала до локтя, потом до плеча. Мощная махина, ни на секунду не притормозив, подмяла, затащила в свое железное нутро тело Василия, ломая его и скручивая. То, что вышло через несколько секунд с другой стороны, уже не было похоже на тело человека. Раздавило даже голову, багрово-серое месиво образовалось вместо лица. Станок все крутил и крутил свой кровавый фарш. Барабан скрипел, затаскивая и выплевывая, все больше и больше уродуя мертвое тело, рвал одежду.
Все это время невысокий человек в темной одежде безмолвно стоял в тени у большого фрезерного станка и спокойно смотрел на то, как крутится безжизненное тело, как бьет его о станину, как льется, запекаясь, по металлу кровь.
Матвеич проснулся в своей будке и решил проверить, как там работается Василию, а заодно и попенять на то, что тот закрывает дверь в цех. Сторож откусил на дорожку кусок бутерброда с сыром, взял свое ружье и пошел к цеху. Тарзан семенил за ним, подпрыгивая и поскуливая от холода. Ночь была тихой, лунной, где-то вдалеке за забором лаяла собака. Тарзан остановился, тоже полаял и повыл на луну. Вокруг громоздились зловеще-черные силуэты заброшенных зданий. Матвеич спешил, надеясь, что Василий уже открыл дверь.
Неожиданно он увидел, как из двери, ведущей в цех неторопливо вышел человек и спокойно пошел в направлении заводских ворот. Это был не Василий и вообще совершенно незнакомый Матвеичу человек. Сторож на всякий случай пристальней пригляделся, но совершенно не узнал его. Абсолютно точно он его никогда не видел. Матвеич долгое время оберегал достояние завода. За время его дежурств никогда никто из посторонних ни украл ни гвоздя. Свои заводские, правда, крали что попало, но это считалось не воровством, а "возмещением материального ущерба" и поэтому морально не осуждалось. А тот, кто вышел из дверей был чужой и, вполне возможно, мог похитить в цеху какой-нибудь таврошвеллер или того хуже талреп с такелажной скобой. Чувство профессионального долга взыграло, сторож вскинул ружье без патронов и крикнул грозно:
- Стой, стрелять буду!
Незнакомец даже не оглянулся, просто спокойно пошел себе дальше. Матвеич погнался за вором, он даже пробежал три или четыре шага, но быстро запыхался и вынужден был прекратить преследование. Тарзан, лениво семеня, пробежал рядом с Матвеичем какое-то время и сел на снег.
- Фас! - приказал ему сторож, рукой указывая на нарушителя.
Пес хитро поглядев на Матвеича, демонстративно улегся на снег, отказываясь исполнять свой служебный долг и завилял хвостом. Вор уходил, и не было никакого толку ни от ружья, ни от собаки. По правде говоря и от самого Матвеича тоже особого толку не было.
Сторож матюгнулся и решил зайти к Василию, дабы разъяснить недоразумение. Потому, как человек вышел из цеха, где работал Василий и не увидеть его внутри Василий никак не мог. Может это приятель Васьки зашел проведать его. Но почему ночью и на завод, а не домой и днем? И зачем они закрывались в цеху? Поскольку старенький сторож ничего такого не знал об однополой любви, то единственное подозрение, которое зародилось у него было таковым - они выпивали. "Точно, - подумал Матвеич, - довела человека эта женитьба. Уж и не выпить по нормальному. Прятаться нужно".
От этих мыслей Матвеич успокоился и открыл дверь в цех в цех с небольшой обидой на то, что его не позвали остограмиться.
- Васька, просыпайся, алкаш! - закричал Матвеич, идя по направлению к работающему станку. В цеху не было особенно тепло, но все-таки лучше и теплее, чем на улице. Тарзан тоже протиснулся в дверь и сразу устремился к месту работы Василия. Он знал, что тот обязательно принес ему из дома что-нибудь вкусненькое.
- Василий! - громко позвал опять Матвеич, но ему никто не ответил.
"Спит, наверное, а может быть, музыку свою слушает, уши заткнул", подумал сторож.
Лампа светила куда-то в сторону, и поэтому Матвеич едва не споткнулся о груду тряпок, лежащих прямо возле станка. Тарзан, рыча и поскуливая, уже рвал и облизывал эти склизкие тяжелые лохмотья.
- Тарзан, что ты там нашел? - громко спросил Матвеич и нагнулся подвинуть эту груду. Тряпки были мокрые и теплые. Внутри у Матвеича похолодело. Его рука, которой он прикоснулся к тому, что лежало на полу, была вся в чем-то липком и красном. Матвеич поднес ладонь поближе к лицу. Это была кровь! Сторож, не в силах сказать ни слова, отступил на шаг. Под ноги попало что-то маленькое и мягкое. От пяток до мозга по телу пробежало гадливо-мерзкое ощущение, как будто наступил на крысу. Автоматически сторож поднял это с пола и поднес к глазам. Оказалось, что это была кисть руки человека, оторванная от основания.
- А-а-а-а! - заорал что было мочи Матвеич, отбросил от себя руку, его стошнило прямо на лежащий у ног труп Василия. Закололо в левой стороне груди, ужас сдавил железными пальцами сердце, и сторож потерял сознание и повалился на цементный пол. Тарзан схватил упавшую на пол руку, отбежал в дальний угол цеха и стал с наслаждением грызть ее. Давненько он не ел такой вкуснятины, свеженького мяска! Все каши да каши с объедками со стола Матвеича, который сам постоянно постится.
Очнувшись, Матвеича вновь охватил ужас, он побежал звонить, падая и воя от страха. Он потерял ружье и расшиб лоб о железную дверь. Дотащившись до телефона, сторож долго не мог попасть пальцем в дырку телефонного диска. Он звонил, оглядываясь по сторонам и подвывая. Он позвонил прямо домой директору цеха и закричал в трубку:
- А-а-а-а!
Потом трубку бросил и побежал мимо проходной прямо на дорогу, и так и бежал вдоль дороги, где его и задержал наряд милиции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63