Антон Сергеевич долго молчал от неожиданности, потому что Семен всегда был образцом пунктуальности и исполнительности, потом сказал так:
- Ладно, доберусь на такси. Деньги за проезд вычту из твоей зарплаты. Может, расскажешь, что произошло?
- Потом, - ответил Семен, - вечером позвоню.
- Машина-то хоть цела? - сурово спросил Антон Сергеевич.
- Ни царапины, - ответил Семен.
- Ну, и на том спасибо, - вздохнул Антон Сергеевич, - смотри, до вечера не разбей и сам звони, если чем-то помочь нужно.
- Хорошо, позвоню, - ответил Семен и попрощался до вечера.
Семен ехал в дом престарелых, который находился в Коломягах. Ему не терпелось узнать, как случилось так, что Сергей Петрович Голубеев, который умер восемь месяцев назад, преспокойно бегает по метро и режет заточкой молодых педиков. Да, все было именно так, ведь Семен стопроцентно узнал мужика, который резанул Кирилла. Это был отец Инны - девушки, которую они всей толпой трахнули тогда.
Батя Инны постарел, но не узнать его Семен не мог. Все время на суде он сидел и пристально смотрел на них, сидящих на скамье подсудимых. А Семен глядел на него. Он запомнил каждую деталь его лица, изгиб бровей, глаза, посадку головы. Он не мог его ни с кем спутать. Это был абсолютно точно отец Инны, который давно умер, как сказали Семену по телефону, но почему-то здорово быстро бегал и ездил в метро.
Семен въехал в посёлок Коломяги - зелёный оазис посреди каменного и пыльного Питера - и, расспросив прохожих о том, где находится Дом престарелых, повернул в его сторону. Ехать пришлось недолго мимо впавших в зимнюю спячку деревянных домиков.
Дом престарелых находился в зеленой зоне среди застывших деревьев. Обычное серое панельное здание с огромными окнами и лоджиями. В парке висели качели, стояли резные фигурки, разве что не было карусели, тогда бы все это в полной мере напоминало детский сад. Семен не стал заезжать на территорию Дома, тем более что ворота были закрыты. Он вышел из машины и прошел в калитку. Маленький сухонький старичок в коротких штанах по щиколотку, из-под которых торчали серо-синие зимние кальсоны, в старом грязно-зеленом пальто и шапке-ушанке сразу же прицепился к Семену и засеменил рядом с ним:
- Вы кто? - сыпал он вопросы, как из ведра. - Вы к кому? Вы к Герцеговине Ивановне? Вы к Вере Павловне? Вы к Ольге Брониславовне? Вы к Павлу Степановичу? А Вы знаете, что сегодня неприемный день? Вам нельзя проходить внутрь - у нас карантин? Вы, что из управления? Я Вас не пушу! Где Ваши документы?
С этими словами старичок преградил Семену вход в здание, широко расставив руки и ноги в стороны. Он сделал скорбно-суровое лицо и был полон решимости не пускать молчаливого гостя внутрь Дома Престарелых. Семен сразу понял, что старичок работает тут охраной на общественных началах и скорее всего от нечего делать.
Семен остановился и вгляделся в старичка. По красным бегающим глазкам было понятно, что тот не дурак выпить и посплетничать.
- Я к товарищу Голубееву из тридцать второй палаты, - сказал Семен и протянул старику пять рублей.
- У нас не палаты, а комнаты, - строго ответил старик, не сводя глаз с пяти рублей. - А я на посту и взяток не беру.
- Это не взятка, - доброжелательно сказал Семен, - Это сувенир.
- Ну... - буркнул старик, - если сувенир... только... тогда возьму.
Он деловито сунул пять рублей в карман старого пальто и спросил:
- К кому, говоришь, приехал-то?
- К родственнику, Голубееву из тридцать второй, - ответил Семен, - к Сергею Петровичу.
Старик прищурился.
- Был тут у нас Голубеев, в тридцать второй как раз, только звали его, кажись, Юрий Петрович. Забыл, что ли, как родственника зовут?
- Не забыл, точно Сергей Петрович, а не Юрий... - Семен замешкался. А может, и правда, Танька чего напутала, когда диктовала, или же он плохо расслышал?
- Ну, в общем-то, теперь уже без разницы, что Юрий, что Сергей, скорбно сказал старик и перекрестился, - потому что как бы его ни звали при жизни, но оба они умерли.
- Кто оба? - совсем запутался Семен.
- Ну, этот Голубеев Юрий и Сергей, оба умерли, - ответил старик.
- У вас что тут два Голубеевых проживало? - спросил озадаченный Семен.
- Не-е, - ответил старичок, - один только в тридцать второй комнате.
- А что ж ты тогда сказал, что они оба умерли? - попытался все таки выяснить истину Семен.
- Кто оба? - удивленно спросил старичок.
- Ну, Юрий и Сергей, - растерялся Семен, - ты ж сам сказал! Голубеев Юрий и Сергей оба умерли! Твои слова!
- Какой Сергей? - недоуменно спросил старичок. - У нас был только Юрка. И помер тоже Юрка. Он мне, кстати, десятку должен был, - старичок хитро прищурился, - и не отдал. А ты говоришь, родственник ему?
Семен кивнул.
- Тогда гони червонец, - сурово потребовал старый рэкетир и протянул вперед сухую морщинистую руку.
- Он скоро сам тебе отдаст на том свете, - ответил Семен наглецу, - ни хрена ты не знаешь, придется к начальству идти.
Старичок было преградил дорогу, но увидев что Семен решительно двинулся вперед, отскочил и, тут же переменив выражение лица и смахнув невидимую слезу, попросил:
- Дай еще пятачок на помин души блаженного Юрия Петровича.
Семену понравился настырный старичок и он решил дать ему еще пять рублей и сунул было руку в карман, но тут из стеклянной двери Дома Престарелых выплыла дородная белохалатовая дама с каштановым шиньоном и, грозно посмотрев на старика, спросила:
- Вы опять тут у входа побираетесь, Досифей Лазаревич? Как Вам не стыдно?! Опять на водку клянчил? - обратилась она уже к Семену. Семен смущенно пожал плечами.
- Да нет же, Герцеговина Ивановна, - зашаркал ногами старичок, - вот товарищ интересуется Голубеевым, который помер, а я говорю, что он помер и все, мол, нет человека и мир праху его. Раз помер, то, значит, и интересоваться нечего. А он говорит, что родственник, а сам имя перепутал. Наверное, претендент на квартиру. Хочет квартиркой покойного овладеть, а сам даже забыл, как звали покойного. Много вас таких, неблагодарных, падких на чужое! Ух, ты!
И старик, погрозив Семену кулаком, спрятался за широкую спину Герцеговины Ивановны. Семен даже опешил от такого наглого предательства. Старик из-за спины начальства строил Семену страшные рожи.
- Так Вы, значит, к Голубееву? - спросила Герцеговина Ивановна.
- Да, - ответил Семен. - Впрочем, я ему не родственник, а по поручению его родственников из Сибири хотел передать ему посылочку. Я тут в городе проездом.
Герцеговина Ивановна посмотрела на Семена долгим взглядом и медленно произнесла:
- Юрий Петрович Голубеев умер больше, чем полгода назад. Очень жаль, что Ваши родственники из Сибири этого не знали.
- Он точно умер, Вы видели его труп? - спросил Семен.
- Молодой человек, - строго произнесла Герцеговина Ивановна, - у нас Дом Престарелых, и подобные шутки здесь неуместны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
- Ладно, доберусь на такси. Деньги за проезд вычту из твоей зарплаты. Может, расскажешь, что произошло?
- Потом, - ответил Семен, - вечером позвоню.
- Машина-то хоть цела? - сурово спросил Антон Сергеевич.
- Ни царапины, - ответил Семен.
- Ну, и на том спасибо, - вздохнул Антон Сергеевич, - смотри, до вечера не разбей и сам звони, если чем-то помочь нужно.
- Хорошо, позвоню, - ответил Семен и попрощался до вечера.
Семен ехал в дом престарелых, который находился в Коломягах. Ему не терпелось узнать, как случилось так, что Сергей Петрович Голубеев, который умер восемь месяцев назад, преспокойно бегает по метро и режет заточкой молодых педиков. Да, все было именно так, ведь Семен стопроцентно узнал мужика, который резанул Кирилла. Это был отец Инны - девушки, которую они всей толпой трахнули тогда.
Батя Инны постарел, но не узнать его Семен не мог. Все время на суде он сидел и пристально смотрел на них, сидящих на скамье подсудимых. А Семен глядел на него. Он запомнил каждую деталь его лица, изгиб бровей, глаза, посадку головы. Он не мог его ни с кем спутать. Это был абсолютно точно отец Инны, который давно умер, как сказали Семену по телефону, но почему-то здорово быстро бегал и ездил в метро.
Семен въехал в посёлок Коломяги - зелёный оазис посреди каменного и пыльного Питера - и, расспросив прохожих о том, где находится Дом престарелых, повернул в его сторону. Ехать пришлось недолго мимо впавших в зимнюю спячку деревянных домиков.
Дом престарелых находился в зеленой зоне среди застывших деревьев. Обычное серое панельное здание с огромными окнами и лоджиями. В парке висели качели, стояли резные фигурки, разве что не было карусели, тогда бы все это в полной мере напоминало детский сад. Семен не стал заезжать на территорию Дома, тем более что ворота были закрыты. Он вышел из машины и прошел в калитку. Маленький сухонький старичок в коротких штанах по щиколотку, из-под которых торчали серо-синие зимние кальсоны, в старом грязно-зеленом пальто и шапке-ушанке сразу же прицепился к Семену и засеменил рядом с ним:
- Вы кто? - сыпал он вопросы, как из ведра. - Вы к кому? Вы к Герцеговине Ивановне? Вы к Вере Павловне? Вы к Ольге Брониславовне? Вы к Павлу Степановичу? А Вы знаете, что сегодня неприемный день? Вам нельзя проходить внутрь - у нас карантин? Вы, что из управления? Я Вас не пушу! Где Ваши документы?
С этими словами старичок преградил Семену вход в здание, широко расставив руки и ноги в стороны. Он сделал скорбно-суровое лицо и был полон решимости не пускать молчаливого гостя внутрь Дома Престарелых. Семен сразу понял, что старичок работает тут охраной на общественных началах и скорее всего от нечего делать.
Семен остановился и вгляделся в старичка. По красным бегающим глазкам было понятно, что тот не дурак выпить и посплетничать.
- Я к товарищу Голубееву из тридцать второй палаты, - сказал Семен и протянул старику пять рублей.
- У нас не палаты, а комнаты, - строго ответил старик, не сводя глаз с пяти рублей. - А я на посту и взяток не беру.
- Это не взятка, - доброжелательно сказал Семен, - Это сувенир.
- Ну... - буркнул старик, - если сувенир... только... тогда возьму.
Он деловито сунул пять рублей в карман старого пальто и спросил:
- К кому, говоришь, приехал-то?
- К родственнику, Голубееву из тридцать второй, - ответил Семен, - к Сергею Петровичу.
Старик прищурился.
- Был тут у нас Голубеев, в тридцать второй как раз, только звали его, кажись, Юрий Петрович. Забыл, что ли, как родственника зовут?
- Не забыл, точно Сергей Петрович, а не Юрий... - Семен замешкался. А может, и правда, Танька чего напутала, когда диктовала, или же он плохо расслышал?
- Ну, в общем-то, теперь уже без разницы, что Юрий, что Сергей, скорбно сказал старик и перекрестился, - потому что как бы его ни звали при жизни, но оба они умерли.
- Кто оба? - совсем запутался Семен.
- Ну, этот Голубеев Юрий и Сергей, оба умерли, - ответил старик.
- У вас что тут два Голубеевых проживало? - спросил озадаченный Семен.
- Не-е, - ответил старичок, - один только в тридцать второй комнате.
- А что ж ты тогда сказал, что они оба умерли? - попытался все таки выяснить истину Семен.
- Кто оба? - удивленно спросил старичок.
- Ну, Юрий и Сергей, - растерялся Семен, - ты ж сам сказал! Голубеев Юрий и Сергей оба умерли! Твои слова!
- Какой Сергей? - недоуменно спросил старичок. - У нас был только Юрка. И помер тоже Юрка. Он мне, кстати, десятку должен был, - старичок хитро прищурился, - и не отдал. А ты говоришь, родственник ему?
Семен кивнул.
- Тогда гони червонец, - сурово потребовал старый рэкетир и протянул вперед сухую морщинистую руку.
- Он скоро сам тебе отдаст на том свете, - ответил Семен наглецу, - ни хрена ты не знаешь, придется к начальству идти.
Старичок было преградил дорогу, но увидев что Семен решительно двинулся вперед, отскочил и, тут же переменив выражение лица и смахнув невидимую слезу, попросил:
- Дай еще пятачок на помин души блаженного Юрия Петровича.
Семену понравился настырный старичок и он решил дать ему еще пять рублей и сунул было руку в карман, но тут из стеклянной двери Дома Престарелых выплыла дородная белохалатовая дама с каштановым шиньоном и, грозно посмотрев на старика, спросила:
- Вы опять тут у входа побираетесь, Досифей Лазаревич? Как Вам не стыдно?! Опять на водку клянчил? - обратилась она уже к Семену. Семен смущенно пожал плечами.
- Да нет же, Герцеговина Ивановна, - зашаркал ногами старичок, - вот товарищ интересуется Голубеевым, который помер, а я говорю, что он помер и все, мол, нет человека и мир праху его. Раз помер, то, значит, и интересоваться нечего. А он говорит, что родственник, а сам имя перепутал. Наверное, претендент на квартиру. Хочет квартиркой покойного овладеть, а сам даже забыл, как звали покойного. Много вас таких, неблагодарных, падких на чужое! Ух, ты!
И старик, погрозив Семену кулаком, спрятался за широкую спину Герцеговины Ивановны. Семен даже опешил от такого наглого предательства. Старик из-за спины начальства строил Семену страшные рожи.
- Так Вы, значит, к Голубееву? - спросила Герцеговина Ивановна.
- Да, - ответил Семен. - Впрочем, я ему не родственник, а по поручению его родственников из Сибири хотел передать ему посылочку. Я тут в городе проездом.
Герцеговина Ивановна посмотрела на Семена долгим взглядом и медленно произнесла:
- Юрий Петрович Голубеев умер больше, чем полгода назад. Очень жаль, что Ваши родственники из Сибири этого не знали.
- Он точно умер, Вы видели его труп? - спросил Семен.
- Молодой человек, - строго произнесла Герцеговина Ивановна, - у нас Дом Престарелых, и подобные шутки здесь неуместны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63