.. — Нет… — Но ты только что сама это сказала, — с досадой произнесла старшая сестра.
Гарриет ответила несколько обидчиво:— Я так не говорила — что «уверена»… Это только мои предположения…
Донне до смерти надоела эта беседа — подобные диалоги их школьный учитель физики обычно называл пустым сотрясением воздуха». Он был прав, этот учитель — беседа крутится вокруг одного предмета, причем никто из беседующих не решается взять инициативу на себя… — Короче, — произнесла Донна. — Ты говоришь, что мистер Хорн и Лора Палмер… — Ничего я не говорю… — Тогда почему же… — Просто я однажды видела, как они целовались в «линкольне» Хорна…
Донна замолчала, обдумывая услышанное. — Ты уверена?.. Гарриет хмыкнула. — Конечно…
В спальне вновь воцарилась долгая пауза.
«Интересно, — соображала Донна, — что общего могло быть у Лоры с этим Хорном… Что могло их связывать? Ну, допустим, их отцы имели какие-то совместные дела, Лора работала в парфюмерном отделе… И почему она ничего мне не говорила?..»
Молчание прервала Гарри. — Послушай, Дон, — произнесла она таким тоном, что старшая сестра сразу же поняла — сейчас Гарриет ее о чем-то попросит. — Да… — Послушай… Я вот сейчас заканчиваю одну вещичку… ты же знаешь, я иногда пишу эротическую прозу…
Донна кивнула в ответ. — Да, знаю… — И я, насмотревшись на похороны Лоры Палмер, пришла к выводу, что главная героиня недостойна такой смерти и таких похорон… — И что же ты решила? — улыбнулась старшая сестра. — Каких похорон она достойна?..
Гарриет на минуту задумалась. — Мне кажется, наилучшая смерть — это смерть под колесами поезда… Чтобы главную героиню разорвало на мелкие кусочки…
Донна вновь улыбнулась. — Ты, наверное, начиталась Льва Толстого?.. «Анну Каренину»? — Донна не любила этого писателя. — Да… — И что же?..
В ответ последовало:— Как ты думаешь, стоит ли бросить мою героиню под колеса поезда?..
Донна, не раздумывая, ответила:— Ни в коем случае. — Почему же?.. — Понимаешь, — начала старшая сестра, — эта сцена — имею в виду гибель главной героини под колесами поезда — будет выглядеть целиком лживо и неправдоподобно…
Гарриет это объяснение не удовлетворило. — Это еще почему?..
Донна, поднявшись с кровати, сунула ноги в шлепанцы и, подойдя к койке Гарриет, уселась рядом. — Дело в том, что настоящая женщина всегда думает, как она будет выглядеть… Всегда и везде. Даже в гробу… Любая женщина — если она, конечно, настоящая женщина, всегда должна думать, какое впечатление она произведет на мужчин…
«Отличная идея!.. — подумала Гарриет. — Надо будет где-нибудь вставить…»— Кстати, — сказала Гарриет, — недавно я прочитала одно классное стихотворение — правда, так и не выяснила, кто же автор, у книги была оторвана обложка…
Донна вздохнула.
«Сейчас наверняка захочет мне его продекламировать… Ладно, пусть читает, спать все равно не хочется…»— …и оно мне так понравилось, что я решила выучить его наизусть… Прочитать?..
Донна кивнула. — Читай…
Быстро поднявшись с кровати, Гарриет подошла к окну, чтобы на нее падал лунный свет, и принялась замогильным голосом читать:— «Духи смерти»… — это название… — Боже, — прошептала Донна, — опять, наверное, о кладбищах…
Гарриет продолжала:
Среди раздумья стылых плит
Твоя душа себя узрит,
Никто не внидет в сумрак ложа,
Твой сокровенный час тревожа.
Молчи наедине с собой,
Один ты будешь здесь едва ли,
Ведь духи мертвых, что толпой
Тебя при жизни окружали,
И в смерти вновь тебя найдут:
Их воля явственнее тут…
— Где их воля явственнее? — не поняла Донна. Гарриет отмахнулась:— Неужели не понятно?.. На кладбище, где же еще… Не мешай. — Она продолжила декламацию:
Погасит мрак сиянье ночи,
И звезды, затворяя очи,
Не обронят с престольных круч
С надеждой нашей схожий луч.
Но звезд померкших отсвет алый
Покажется душе усталой
Ожогом, мукой, дрожью век,
И он прильнет к тебе навек.
— К кому прильнет? — вновь не поняла Донна. — Какая разница… слушай дальше:
Не сгонишь этих мыслей с круга,
Круг образов замкнется туго,
Они, в душе найдя приют,
Как росы с луга, не уйдут.
Затих Зефир — дыханье Бога,
И дымка над холмом полого,
Прозрачно, призрачно дрожит,
Как знаменье, она лежит
На деревах под небесами,
Таинственней, чем тайны сами…
Обернувшись к сестре, Гарриет спросила: — Ну как тебе?..
Донна неопределенно пожала плечами. — Красиво написано… Только ничего не понятно… «И он прильнет к тебе навек…» — процитировала она по памяти. — Кто прильнет?..
Гарриет уселась на койку. — Это все потому, что ты прагматик по жизни… — С чего это ты взяла?..
Гарриет, улегшись на кровать, накрылась одеялом. — Так кто прильнет? — повторила свой вопрос Донна, иронически посмотрев на младшую сестру. — Ты мне так и не ответила…
Та, натянув на голову одеяло, проворчала:— Отстань…
Донна пожала плечами. — Хорошо, как хочешь… Я ведь не просила, чтобы ты мне это читала…
Спустя несколько минут из-под одеяла послышался голос Гарриет:— И не забудь, что завтра твоя очередь подметать комнату…
Донна не обратила на реплику сестры абсолютно никакого внимания. Уже засыпая, она подумала: «неужели у Лоры Палмер действительно было что-то с Бенжамином Хорном?.. Если да, а это наверняка так, то что именно?.. И почему об этом никто не знает?..»
Джозеф Хэрвэй был помещен в самую лучшую камеру каталажки. Так распорядился шериф — видимо, авторитет агента ФБР Купера был в его глазах столь высок, что Гарри тоже уверовал в то, что наркотики в бензобаке «Харлей-Дэвидсона» не принадлежат хозяину мотоцикла, а, скорее всего, подброшены с целью опорочить его доброе имя в глазах полиции. Кроме того, Трумен проявил неслыханный для него либерализм — он разрешил свидания для любых посетителей, желавших видеть Хэрвэя, в любое время суток. Джозеф знал наверняка, что к нему обязательно наведаются как минимум два человека — Донна Хайвер и его дядя Эд, хозяин бензоколонки, и с нетерпением ожидал их появления.
В ожидании посетителей Джозеф долго и напряженно думал о некоторых странных обстоятельствах, связанных со смертью Лоры, пытаясь свести концы с концами. В последнее время его более всего занимала загадочная надпись, выполненная почему-то кровью на платке, найденном в районе предполагаемого места преступления — «Огонь, пойдем со мной».
Как и все обитатели подобных заведений, Джозеф довольно быстро приобрел привычку разговаривать самому с собой. — Интересно, — шептал он, механически вертя на пальце ключи зажигания своего мотоцикла — Трумен то ли по забывчивости, то ли по прямому умыслу оставил их задержанному, — интересно, что это могло значить?.. «Огонь, пойдем со мной»… — Хэрвэй внезапно вспомнил, инк однажды, на каком-то пикнике Лора то ли в шутку, то ли всерьез сказала:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139
Гарриет ответила несколько обидчиво:— Я так не говорила — что «уверена»… Это только мои предположения…
Донне до смерти надоела эта беседа — подобные диалоги их школьный учитель физики обычно называл пустым сотрясением воздуха». Он был прав, этот учитель — беседа крутится вокруг одного предмета, причем никто из беседующих не решается взять инициативу на себя… — Короче, — произнесла Донна. — Ты говоришь, что мистер Хорн и Лора Палмер… — Ничего я не говорю… — Тогда почему же… — Просто я однажды видела, как они целовались в «линкольне» Хорна…
Донна замолчала, обдумывая услышанное. — Ты уверена?.. Гарриет хмыкнула. — Конечно…
В спальне вновь воцарилась долгая пауза.
«Интересно, — соображала Донна, — что общего могло быть у Лоры с этим Хорном… Что могло их связывать? Ну, допустим, их отцы имели какие-то совместные дела, Лора работала в парфюмерном отделе… И почему она ничего мне не говорила?..»
Молчание прервала Гарри. — Послушай, Дон, — произнесла она таким тоном, что старшая сестра сразу же поняла — сейчас Гарриет ее о чем-то попросит. — Да… — Послушай… Я вот сейчас заканчиваю одну вещичку… ты же знаешь, я иногда пишу эротическую прозу…
Донна кивнула в ответ. — Да, знаю… — И я, насмотревшись на похороны Лоры Палмер, пришла к выводу, что главная героиня недостойна такой смерти и таких похорон… — И что же ты решила? — улыбнулась старшая сестра. — Каких похорон она достойна?..
Гарриет на минуту задумалась. — Мне кажется, наилучшая смерть — это смерть под колесами поезда… Чтобы главную героиню разорвало на мелкие кусочки…
Донна вновь улыбнулась. — Ты, наверное, начиталась Льва Толстого?.. «Анну Каренину»? — Донна не любила этого писателя. — Да… — И что же?..
В ответ последовало:— Как ты думаешь, стоит ли бросить мою героиню под колеса поезда?..
Донна, не раздумывая, ответила:— Ни в коем случае. — Почему же?.. — Понимаешь, — начала старшая сестра, — эта сцена — имею в виду гибель главной героини под колесами поезда — будет выглядеть целиком лживо и неправдоподобно…
Гарриет это объяснение не удовлетворило. — Это еще почему?..
Донна, поднявшись с кровати, сунула ноги в шлепанцы и, подойдя к койке Гарриет, уселась рядом. — Дело в том, что настоящая женщина всегда думает, как она будет выглядеть… Всегда и везде. Даже в гробу… Любая женщина — если она, конечно, настоящая женщина, всегда должна думать, какое впечатление она произведет на мужчин…
«Отличная идея!.. — подумала Гарриет. — Надо будет где-нибудь вставить…»— Кстати, — сказала Гарриет, — недавно я прочитала одно классное стихотворение — правда, так и не выяснила, кто же автор, у книги была оторвана обложка…
Донна вздохнула.
«Сейчас наверняка захочет мне его продекламировать… Ладно, пусть читает, спать все равно не хочется…»— …и оно мне так понравилось, что я решила выучить его наизусть… Прочитать?..
Донна кивнула. — Читай…
Быстро поднявшись с кровати, Гарриет подошла к окну, чтобы на нее падал лунный свет, и принялась замогильным голосом читать:— «Духи смерти»… — это название… — Боже, — прошептала Донна, — опять, наверное, о кладбищах…
Гарриет продолжала:
Среди раздумья стылых плит
Твоя душа себя узрит,
Никто не внидет в сумрак ложа,
Твой сокровенный час тревожа.
Молчи наедине с собой,
Один ты будешь здесь едва ли,
Ведь духи мертвых, что толпой
Тебя при жизни окружали,
И в смерти вновь тебя найдут:
Их воля явственнее тут…
— Где их воля явственнее? — не поняла Донна. Гарриет отмахнулась:— Неужели не понятно?.. На кладбище, где же еще… Не мешай. — Она продолжила декламацию:
Погасит мрак сиянье ночи,
И звезды, затворяя очи,
Не обронят с престольных круч
С надеждой нашей схожий луч.
Но звезд померкших отсвет алый
Покажется душе усталой
Ожогом, мукой, дрожью век,
И он прильнет к тебе навек.
— К кому прильнет? — вновь не поняла Донна. — Какая разница… слушай дальше:
Не сгонишь этих мыслей с круга,
Круг образов замкнется туго,
Они, в душе найдя приют,
Как росы с луга, не уйдут.
Затих Зефир — дыханье Бога,
И дымка над холмом полого,
Прозрачно, призрачно дрожит,
Как знаменье, она лежит
На деревах под небесами,
Таинственней, чем тайны сами…
Обернувшись к сестре, Гарриет спросила: — Ну как тебе?..
Донна неопределенно пожала плечами. — Красиво написано… Только ничего не понятно… «И он прильнет к тебе навек…» — процитировала она по памяти. — Кто прильнет?..
Гарриет уселась на койку. — Это все потому, что ты прагматик по жизни… — С чего это ты взяла?..
Гарриет, улегшись на кровать, накрылась одеялом. — Так кто прильнет? — повторила свой вопрос Донна, иронически посмотрев на младшую сестру. — Ты мне так и не ответила…
Та, натянув на голову одеяло, проворчала:— Отстань…
Донна пожала плечами. — Хорошо, как хочешь… Я ведь не просила, чтобы ты мне это читала…
Спустя несколько минут из-под одеяла послышался голос Гарриет:— И не забудь, что завтра твоя очередь подметать комнату…
Донна не обратила на реплику сестры абсолютно никакого внимания. Уже засыпая, она подумала: «неужели у Лоры Палмер действительно было что-то с Бенжамином Хорном?.. Если да, а это наверняка так, то что именно?.. И почему об этом никто не знает?..»
Джозеф Хэрвэй был помещен в самую лучшую камеру каталажки. Так распорядился шериф — видимо, авторитет агента ФБР Купера был в его глазах столь высок, что Гарри тоже уверовал в то, что наркотики в бензобаке «Харлей-Дэвидсона» не принадлежат хозяину мотоцикла, а, скорее всего, подброшены с целью опорочить его доброе имя в глазах полиции. Кроме того, Трумен проявил неслыханный для него либерализм — он разрешил свидания для любых посетителей, желавших видеть Хэрвэя, в любое время суток. Джозеф знал наверняка, что к нему обязательно наведаются как минимум два человека — Донна Хайвер и его дядя Эд, хозяин бензоколонки, и с нетерпением ожидал их появления.
В ожидании посетителей Джозеф долго и напряженно думал о некоторых странных обстоятельствах, связанных со смертью Лоры, пытаясь свести концы с концами. В последнее время его более всего занимала загадочная надпись, выполненная почему-то кровью на платке, найденном в районе предполагаемого места преступления — «Огонь, пойдем со мной».
Как и все обитатели подобных заведений, Джозеф довольно быстро приобрел привычку разговаривать самому с собой. — Интересно, — шептал он, механически вертя на пальце ключи зажигания своего мотоцикла — Трумен то ли по забывчивости, то ли по прямому умыслу оставил их задержанному, — интересно, что это могло значить?.. «Огонь, пойдем со мной»… — Хэрвэй внезапно вспомнил, инк однажды, на каком-то пикнике Лора то ли в шутку, то ли всерьез сказала:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139