Присцилла снова улыбнулась. Боже, и почему эта девушка улыбается так редко!
Через десять минут мы оказались на улице. Присс торжествовала, а я чувствовал себя последним дураком. Хотя, казалось бы, почему? Присцилла выкинула совершенно безобидный номер. Из вестибюля она прямиком устремилась к комнате, где Верджил проводил допросы, распахнула дверь, перешагнула через порог и грохнулась в обморок. Только и всего. Обморок у Присс получился отменным. Она рухнула как подкошенная. Инес, торчавшая рядом с дверью, запричитала, подняла суету с мокрой тряпкой и нюхательными солями. Судмедэксперт со знанием дела пощупал пульс и покачал головой. Присцилла лежала на полу бревно бревном. Правда, всего лишь одну минуту. После чего открыла глаза и слабым голосом спросила:
– Шериф, можно мне пойти домой? Я… я очень плохо себя чувствую.
Я был в полном восторге от ее актерских данных. Верджил заколебался и с подозрением уставился на меня, словно не веря обмороку возможной подозреваемой.
– Шериф, – прошептала Присцилла, – моего отца убили. Я… я хочу поскорее уйти от этого ужаса.
В глазах Присциллы застыла вселенская скорбь. Тут и настал мой черед.
– Давай отвезу ее домой, Верджил. Не волнуйся. Я глаз с нее не спущу!
Верджил скептически поджал губы и с неохотой кивнул:
– Ладно уж. Побеседую с вами обоими попозже, и смотрите – чтобы я вас не искал!
Присс, все еще лежа на полу, взирала на него с немой благодарностью.
– Большое спасибо, шериф, я не забуду вашей доброты. Вы настоящий джентльмен.
– Гм. – Верджил не сводил с нее недоверчивого взгляда.
Но все-таки отпустил нас на все четыре стороны.
И только когда мы катили по шоссе в сторону Пиджин-Форка, до меня наконец дошло, почему я чувствовал себя последним дураком. Потому что отныне я не знал, чего ждать от Присциллы. Она оказалась на редкость умелой лгуньей. Надо обладать подлинным талантом, чтобы так нагло лгать, невинно глядя собеседнику в глаза.
А Присцилла отыграла свою роль без сучка без задоринки.
Продолжая крутить руль, я вдруг вспомнил, что незадолго до того, как мы зашли в кабинет Джейкоба и обнаружили труп, Присцилла отлучалась в туалет. Я тогда еще воспользовался ее отлучкой, чтобы позвонить Мельбе.
Я сглотнул. Но ведь примерно тогда же Руби выманила Инес на улицу! Что, если эти два события произошли в одно и то же время?!
И почему Присцилла с такой легкостью согласилась, чтобы я присматривал за ней оставшиеся два дня? Уж не для того ли, чтобы в свою очередь присматривать за мной и за тем, как продвигается расследование убийства Джейкоба?
Глава восьмая
Мы уже были на окраине Пиджин-Форка, когда Присс наконец соизволила сообщить, куда надо ехать. Здесь повернуть направо, у знака – налево, у следующего – снова направо. Присс указывала дорогу механически, мысли ее бродили где-то далеко. Что вполне понятно. Наверное, если вы собираетесь сообщить мамочке, что папочку кокнули, следует как-то к этому подготовиться.
Поэтому я хранил молчание, полностью сосредоточившись на дороге. За пару поворотов до места назначения я наконец-то понял, куда мы направляемся. В Грисволдские апартаменты.
Поскольку Грисволдские апартаменты находятся в единственном многоквартирном доме в Пиджин-Форке, люди в здешних краях называют их попросту Квартиры, порой сокращая это слово до Ква и покатываясь при этом со смеху. До сих пор не понимаю, что тут забавного.
– Тебе следовало сказать, что твоя мама живет в Квартирах, – буркнул я, подъезжая к дому и почти с любовью оглядывая вычурно-аляповатое здание. – Сюда я и сам мог бы найти дорогу.
Это трехэтажное сооружение является в Пиджин-Форке своего рода небоскребом. Раньше это был большой фермерский дом в викторианском стиле, впоследствии его перестроили в шестиквартирный особняк, который является одной из главных достопримечательностей нашего городка.
В течение многих лет этот старый дом с куполообразной крышей и металлическим флюгером был святая святых огромной Грисволдской фермы, к которой тогда и сводился весь Пиджин-Форк. Я не сомневался, что всякий коренной пиджинфоркец найдет Квартиры с завязанными глазами. Для меня не знать, где Квартиры, все равно что для коренного ньюйоркца не знать, где стоит статуя Свободы.
Присцилла двинулась к калитке.
– На самом деле, – сказала она, – мы с мамой живем вместе. После развода она поселилась у меня.
Присс даже не удосужилась взглянуть, как я отреагировал на ее слова. Она даже не дала мне возможности распахнуть перед ней калитку. К тому времени, когда я вышел из столбняка, Присс уже бодро шагала по дорожке. Я встряхнулся и потрусил следом.
Наверное, на моем лице был написан немой вопрос: «С какой стати взрослая особа тридцати трех лет от роду живет с мамочкой?» – потому что Присс вдруг сказала:
– Это я настояла, чтобы мама переехала ко мне. После развода она была такая растерянная и беспомощная! Дело в том, что за свою жизнь мама даже ни одного чека не выписала. Отец делал все сам. И вдруг бросил ее. Это все равно что бросить ребенка…
Услышав, как дрогнул ее голос, я подумал, что, видимо, Присс очень сильно любит мать. От этой мысли мне стало не по себе. Ведь если она так сильно любит мать, то как же должна была ненавидеть отца?!
Мы поднялись по крутой узкой лестнице с отполированными до блеска перилами. Единственным источником освещения служила слабенькая лампочка на верхней площадке. На улице только-только начали сгущаться сумерки, но на лестнице этого дома царила полночь. Похоже, нынешние владельцы Грисволда были такими же скрягами, как и Джейкоб, либо здешние обитатели довели до крайности идею энергосбережения. Я следовал за Присс, осторожно нащупывая ступени и надеясь, что никто не забыл на лестничной клетке что-нибудь вроде роликовых коньков или бильярдных шаров. Если забыл, то мы с Присс обречены сломать себе шеи.
Единственная дверь на втором этаже вела в маленькую гостиную, тесно заставленную кленовой мебелью в стиле первых американских поселенцев. Обивка на кушетке и стульях изображала сцены времен борьбы за независимость. На каждом кленовом столике красовалось по золотому орлу с абажуром на башке, а над кушеткой распростерла крылья огромная тварь с двумя деревянными стрелами в клюве. Тоже, разумеется, золотой орел. У пернатого был донельзя несчастный вид, словно он и не предполагал, до чего ж омерзительны на вкус деревянные стрелы.
На меня снова напал столбняк. А что тут удивительного? Откуда я мог знать, что жилище Присциллы выглядит столь… экстравагантно?
Присс глянула на меня через плечо:
– Мама по-новому оформила мою квартиру. Подготовила мне сюрприз ко дню рождения.
Ее взгляд явно требовал ответа.
– Здорово.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55