Освещенные солнцем, они сверкали вкрапленными в них минералами — зеленоватым порфиром, желто-бурым халцедоном, пятнисто-полосатчатой яшмой и розовыми карнеолами. Оленья тропа повела в сторону от реки, и проводник-юкагир сказал:
— Олень знает путь к Анюю. Надо идти по его следам.
На третий день достигли сбегающих с гор ручьев, образующих при слиянии верховья Баранихи. Склон горы был засыпан свежим снегом. Раскопав его, проводник показал начальнику отряда, что оленья тропа ведет наверх, на перевал.
Лошади с трудом поднялись по крутым уступам. На вершине плато обнаружились котловина и в ней подмерзшее болото.
— Гляди, тойон, — сказал проводник, указав на скользящий из водоема ручей, — это Погиндена, и она впадает в Малый Анюй.
Долиной реки спустились вниз и в нескольких верстах от хребта, служащего водоразделом Баранихи и Погиндены, остановились на ночлег.
Утро, теплое и ясное, подарило лейтенанту Врангелю зрелище мигрирующего на юг огромного оленьего стада. Спустившись с восточного острого хребта, олени двумя бесконечными потоками шли по снежной целине. Каждую колонну замыкали могучие быки, и грозным хорканьем, а то и легкими ударами рогов они подгоняли зазевавшихся телят. Беспокойство было оправданным: за одним стадом, карауля добычу, крался одинокий, худой и, должно быть, до предела голодный волк.
Врангель уже поднимал ружье, целя в волка, но юкагир удержал его:
— Не надо, тойон, пугать оленей. Люди ждут их на Анюе.
Другой проводник, ближе потянув привязанных собак, готовых облаять и оленей, и волка, зажал им морды. Его тоже беспокоило, как бы напуганный косяк не отвернул в сторону от привычного маршрута.
Волк, в отличие от оленей, все же заметил затаившихся у скалы людей, злобно уставился на них, поджав хвост, побежал назад, в горы.
Но и у второго стада тоже был свой преследователь. На расстоянии с полверсты от колонны по следам оленей шел крупный черный медведь. Он, впрочем, не забывал и о другой охоте. То и дело останавливался, рыл землю и, подцепив ногтями, вытаскивал из норы лемминга и отправлял его в рот. От таких упражнений расстояние между ним и оленями все время увеличивалось.
В долине Погиндены, которой двигался теперь отряд, показалась первая в этой северной полосе роща из ив и лиственниц, и Врангель, объявив привал, определил ее широту. Из-за возвышенной местности граница леса проходила здесь южнее по сравнению с другими местами к востоку от Нижнеколымска.
Среди ночи привязанные к деревьям лошади вдруг заржали. Схватив ружье, Врангель выскочил из палатки. Собаки, обратив морды к реке, подняли яростный лай. В мягком лунном свете было видно, что с того берега, несколько выше по течению, какой-то зверь плывет к их лагерю. Тьма мешала как следует прицелиться. Когда зверь выскочил на берег, лейтенант узнал волка. Напуганный тревогой, он бесшумно исчез во тьме.
— Вот оно, наконец-то, мамонтовое кладбище! — Купец Бережной спрыгнул с лошади и пошел к полуразмытому вешними водами холму, из которого торчали черепа и кости древних животных. Взяв лопату, купец начал раскапывать землю.
К нему присоединился Матюшкин, а затем и трое проводников-якутов. Первый мамонтовый бивень отрыли не сразу, но находка воодушевила. Увы, дальше встречались лишь челюсти, и Бережной хмуро заключил:
— Кто-то, однако, вперед нас здесь побывал.
Он пошел вдоль холма к берегу моря и вскоре позвал Матюшкина:
— Федор Федорович, иди сюда, посмотри.
На площадке, укрытой от ветров скалами, виднелось недавнее кострище. Вбитый в землю шест указал место, где стояла палатка. Поодаль, в полуприсыпанной яме, нашлись малопригодные для торговли попорченные куски мамонтовых клыков.
— Делать здесь нечего, едем дальше, — объявил Бережной.
Как-то незаметно купец взял командование отрядом на себя. Что ж, думал Матюшкин, он и старше, и опытнее. К тому же все лошади его, и проводников Бережной нанимал. Получалось не так, как было задумано: не Бережной сопровождал мичмана, а, скорее, наоборот. Когда же Матюшкин попробовал изменить направление и взять иной маршрут, купец решительно возразил:
— Нет, туда нам не надо; я знаю, места там пустые.
Проводникам же было все равно, кто командует отрядом, и они были веселы. Почти каждый день удавалось подбить на озерах то два, то три десятка линяющих гусей и лебедей, а на сытый желудок и походная песня легко поется.
Окруженная холмами долина вновь возродила у купца надежды на успех. Но и здесь добыча оказалась скудной — лишь два мамонтовых клыка. Пока Бережной с Матюшкиным копались в холме, якуты отправились на лошадях поохотиться и подстрелили пару оленей.
Дальнейшие поиски не прибавили к находкам ровно ничего.
— Хватит! — объявил свою волю Бережной. — Кости больше не ищем. А ты, — ткнул он пальцем в чуванского старшину Мордовского, — поведешь нас отсюда к чукчам. Я буду торговать с ними.
На случай встречи с чукчами купец вез для торга табак, бисер, медную посуду и другой товар.
Теперь шли, подчиняясь чуванцу Мордовскому, уверявшему, что он знает путь к земле, где живут чукчи. Однажды в полдень все замерли на месте, пораженные картиной неба. Вокруг солнца возникли четыре матовых по цвету спутника. Два ложных светила и истинное соединила выгнутая в горизонтальном направлении радуга, а две других, с противоположно направленными цветами, протянулись через скопище солнц в вертикальном направлении. Проводники-якуты единодушно заявили, что все это не к добру и надо ждать непогоды.
Наутро после тревожной ночи, когда волк вспугнул лошадей и собак, Врангель произвел ревизию съестных припасов. Результат обескуражил. Продуктов при нормальном питании оставалось дня на три, а они еще не дошли и до Анюя. Проводникам он объявил, что рацион будет ужат, надо экономить.
Днем резкий ветер нагнал тучи, а на следующий день густо повалил снег. Вода в Покиндене поднялась настолько, что едва не затопила лагерь на холме, где ночевали путники. Метель продолжалась еще два дня, и хотя пора было перейти на другой берег реки, из-за подъема воды и быстроты течения осуществить переправу не представлялось возможным.
Пришлось ждать, пока уровень воды спадет, и тогда по каменистому порогу пошли через реку вброд. Один из якутов на самой мощной лошади первым ступил в воду. На середине реки вода дошла ему до седла. Тем не менее он благополучно выбрался на противоположный берег. Размотал крепкий ремень, привязал его к дереву и другой конец кинул для страховки командиру отряда. Держась за ремень, Врангель, а затем и другие проводники перешли через бурную реку.
Как никогда ранее, чтобы пополнить съестные запасы, нужна была бы успешная охота. Но долина реки словно вымерла. Ни перелетных птиц, ни следов оленя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
— Олень знает путь к Анюю. Надо идти по его следам.
На третий день достигли сбегающих с гор ручьев, образующих при слиянии верховья Баранихи. Склон горы был засыпан свежим снегом. Раскопав его, проводник показал начальнику отряда, что оленья тропа ведет наверх, на перевал.
Лошади с трудом поднялись по крутым уступам. На вершине плато обнаружились котловина и в ней подмерзшее болото.
— Гляди, тойон, — сказал проводник, указав на скользящий из водоема ручей, — это Погиндена, и она впадает в Малый Анюй.
Долиной реки спустились вниз и в нескольких верстах от хребта, служащего водоразделом Баранихи и Погиндены, остановились на ночлег.
Утро, теплое и ясное, подарило лейтенанту Врангелю зрелище мигрирующего на юг огромного оленьего стада. Спустившись с восточного острого хребта, олени двумя бесконечными потоками шли по снежной целине. Каждую колонну замыкали могучие быки, и грозным хорканьем, а то и легкими ударами рогов они подгоняли зазевавшихся телят. Беспокойство было оправданным: за одним стадом, карауля добычу, крался одинокий, худой и, должно быть, до предела голодный волк.
Врангель уже поднимал ружье, целя в волка, но юкагир удержал его:
— Не надо, тойон, пугать оленей. Люди ждут их на Анюе.
Другой проводник, ближе потянув привязанных собак, готовых облаять и оленей, и волка, зажал им морды. Его тоже беспокоило, как бы напуганный косяк не отвернул в сторону от привычного маршрута.
Волк, в отличие от оленей, все же заметил затаившихся у скалы людей, злобно уставился на них, поджав хвост, побежал назад, в горы.
Но и у второго стада тоже был свой преследователь. На расстоянии с полверсты от колонны по следам оленей шел крупный черный медведь. Он, впрочем, не забывал и о другой охоте. То и дело останавливался, рыл землю и, подцепив ногтями, вытаскивал из норы лемминга и отправлял его в рот. От таких упражнений расстояние между ним и оленями все время увеличивалось.
В долине Погиндены, которой двигался теперь отряд, показалась первая в этой северной полосе роща из ив и лиственниц, и Врангель, объявив привал, определил ее широту. Из-за возвышенной местности граница леса проходила здесь южнее по сравнению с другими местами к востоку от Нижнеколымска.
Среди ночи привязанные к деревьям лошади вдруг заржали. Схватив ружье, Врангель выскочил из палатки. Собаки, обратив морды к реке, подняли яростный лай. В мягком лунном свете было видно, что с того берега, несколько выше по течению, какой-то зверь плывет к их лагерю. Тьма мешала как следует прицелиться. Когда зверь выскочил на берег, лейтенант узнал волка. Напуганный тревогой, он бесшумно исчез во тьме.
— Вот оно, наконец-то, мамонтовое кладбище! — Купец Бережной спрыгнул с лошади и пошел к полуразмытому вешними водами холму, из которого торчали черепа и кости древних животных. Взяв лопату, купец начал раскапывать землю.
К нему присоединился Матюшкин, а затем и трое проводников-якутов. Первый мамонтовый бивень отрыли не сразу, но находка воодушевила. Увы, дальше встречались лишь челюсти, и Бережной хмуро заключил:
— Кто-то, однако, вперед нас здесь побывал.
Он пошел вдоль холма к берегу моря и вскоре позвал Матюшкина:
— Федор Федорович, иди сюда, посмотри.
На площадке, укрытой от ветров скалами, виднелось недавнее кострище. Вбитый в землю шест указал место, где стояла палатка. Поодаль, в полуприсыпанной яме, нашлись малопригодные для торговли попорченные куски мамонтовых клыков.
— Делать здесь нечего, едем дальше, — объявил Бережной.
Как-то незаметно купец взял командование отрядом на себя. Что ж, думал Матюшкин, он и старше, и опытнее. К тому же все лошади его, и проводников Бережной нанимал. Получалось не так, как было задумано: не Бережной сопровождал мичмана, а, скорее, наоборот. Когда же Матюшкин попробовал изменить направление и взять иной маршрут, купец решительно возразил:
— Нет, туда нам не надо; я знаю, места там пустые.
Проводникам же было все равно, кто командует отрядом, и они были веселы. Почти каждый день удавалось подбить на озерах то два, то три десятка линяющих гусей и лебедей, а на сытый желудок и походная песня легко поется.
Окруженная холмами долина вновь возродила у купца надежды на успех. Но и здесь добыча оказалась скудной — лишь два мамонтовых клыка. Пока Бережной с Матюшкиным копались в холме, якуты отправились на лошадях поохотиться и подстрелили пару оленей.
Дальнейшие поиски не прибавили к находкам ровно ничего.
— Хватит! — объявил свою волю Бережной. — Кости больше не ищем. А ты, — ткнул он пальцем в чуванского старшину Мордовского, — поведешь нас отсюда к чукчам. Я буду торговать с ними.
На случай встречи с чукчами купец вез для торга табак, бисер, медную посуду и другой товар.
Теперь шли, подчиняясь чуванцу Мордовскому, уверявшему, что он знает путь к земле, где живут чукчи. Однажды в полдень все замерли на месте, пораженные картиной неба. Вокруг солнца возникли четыре матовых по цвету спутника. Два ложных светила и истинное соединила выгнутая в горизонтальном направлении радуга, а две других, с противоположно направленными цветами, протянулись через скопище солнц в вертикальном направлении. Проводники-якуты единодушно заявили, что все это не к добру и надо ждать непогоды.
Наутро после тревожной ночи, когда волк вспугнул лошадей и собак, Врангель произвел ревизию съестных припасов. Результат обескуражил. Продуктов при нормальном питании оставалось дня на три, а они еще не дошли и до Анюя. Проводникам он объявил, что рацион будет ужат, надо экономить.
Днем резкий ветер нагнал тучи, а на следующий день густо повалил снег. Вода в Покиндене поднялась настолько, что едва не затопила лагерь на холме, где ночевали путники. Метель продолжалась еще два дня, и хотя пора было перейти на другой берег реки, из-за подъема воды и быстроты течения осуществить переправу не представлялось возможным.
Пришлось ждать, пока уровень воды спадет, и тогда по каменистому порогу пошли через реку вброд. Один из якутов на самой мощной лошади первым ступил в воду. На середине реки вода дошла ему до седла. Тем не менее он благополучно выбрался на противоположный берег. Размотал крепкий ремень, привязал его к дереву и другой конец кинул для страховки командиру отряда. Держась за ремень, Врангель, а затем и другие проводники перешли через бурную реку.
Как никогда ранее, чтобы пополнить съестные запасы, нужна была бы успешная охота. Но долина реки словно вымерла. Ни перелетных птиц, ни следов оленя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119