– Приказ командования – ни шагу назад! На нас возложена задача… Ясно?
– Ясно! – почти механически повторил Андрей. – Бойцы на местах?
– На местах. Я буду на взводном КП. При мне – связной.
– Следите, чтобы не было перебоев с боеприпасами, – бросил Андрей уже на бегу к позициям и сам удивился своим словам: откуда он знает, будут перебои с боеприпасами или нет? Только логика, ведь практики никакой. Возможно, командир взвода посмеется над таким предупреждением.
Однако лейтенант совершенно серьезно и почему-то даже фамильярно, будто прощаясь, крикнул вдогонку:
– Боеприпасов, Андрей, хватит. Не волнуйся!
В траншеях отделений только пулеметчики были на местах, стрелки почти все сидели на земле и не столько с тревогой, сколько с профессиональным интересом следили за пикировщиками.
– Все по местам! – подал Андрей команду в четвертом отделении, а потом повторил ее и в трех остальных. В первом отделении он занял окоп рядом с гнездами пулеметчиков, уложил в нишу несколько гранат, чтобы легче было на поясе, и спокойным хозяйским глазом окинул бойцов.
Самолеты улетели. Командир отделения, стоя по команде «смирно», ожидал распоряжений. Андрей дружески кивнул ему, затем крикнул громко и отрывисто:
– Зайцев!
– Я! – послышалось где-то в конце позиции.
– Ко мне!
– Есть!
И, когда Зайцев подбежал, Андрей приказал:
– Позовите сюда командиров отделений! Потом останетесь при мне!
– Есть!
Зайцев побежал, а Андрей подумал, что, может быть, лишние функции он берет на себя. И в то же мгновение появилась другая мысль и заслонила первую: «Кто в бою будет разбираться, кому какой шаг нужно сделать в решающую минуту? Важно, чтобы все было логично, вовремя и служило достижению нужной цели». Минуты через две собрались командиры. Отрапортовав, стали в ряд, и к ним присоединился командир первого отделения.
– Оружие в порядке? – спросил Андрей. – Пулеметы проверили? Предупреждаю, за задержку огня будете отвечать головой. Боеприпасы на месте? Проверьте! Я нахожусь в первом отделении, командир взвода – на своем КП. Мой заместитель – командир первого отделения.
– Ясно! – ответили командиры. – Разрешите идти?
– Идите!
Тем временем немецкие бомбардировщики сделали еще разворот и снова стали бомбить линию обороны. Бойцы прижались к стенкам траншей, некоторые легли. Пригнулся и Андрей. Случайно или оттого, что оборона первого взвода замаскирована хуже, но бомбы падали тут гуще, а самолеты, казалось, висели над взводными траншеями.
Бойцы пригибались все ниже, некоторые совсем легли на землю. Андрей старался не терять боевого вида, он знал, что на него смотрят, с него берут пример, однако тяга к земле была такой непреодолимой, что и он опустился на одно колено. Но когда стала видна только полоска неба, страх нахлынул с еще большей силой. Казалось, гул доносится не сверху, а со всех сторон, даже из-под земли. Возникла тревожная мысль: «Вдруг окружат?!.» Не хотелось думать, как это будет, да и трудно было представить такое, но чем дальше, тем больше крепло предположение, а вместе с ним увеличивалась и тревога.
Андрей оторвал взгляд от неба и посмотрел вниз. Боец Александров тоже стоял на одном колене рядом с ним. Между коленом и правой рукой – винтовка штыком вверх. Руки Александрова были свободны, и, как ни в чем не бывало, он занялся работой – прижался плечом к стене траншеи и спокойно себе вил из пакли веревочку. Работа шла споро, хотя и медленно, пальцы, послушные ей, ни капельки не дрожали.
– Зачем тебе веревочка? – удивленно спросил Андрей.
– Пригодится, – не отрываясь, ответил боец, – гранаты связывать.
– Зайцев! – позвал Андрей так громко, что все бойцы подняли головы. – Передай по отделениям: немедленно подготовить связки гранат! Быстро!
Зайцев исчез. Через несколько минут самолеты подались в наш тыл, и на линии обороны наступила такая тишина, словно не осталось ни одного живого человека. Только издалека доносились частые выстрелы зениток. Все бойцы поднялись на ноги, заняли свои места. Сокольный всмотрелся в рощицу. Сейчас она казалась такой маленькой и незначительной, что стыдно стало за свой страх во время ночной разведки.
– Танки! – услышал он чей-то встревоженный голос.
Андрей оглянулся.
– Танки немецкие! – повторил только что вернувшийся Зайцев. – Командир взвода передал: подготовиться к бою!
Андрей поднялся во весь рост, посмотрел по сторонам, но танков нигде не увидел.
– Да вон же они! – как о совсем обычном сказал Александров.
Танки действительно показались с левой стороны рощи и гораздо ближе того места, куда смотрел Андрей. «А мины? – вдруг вспомнил он. – Где же мины?»
Александров со злостью выругался:
– Обошли, гады! А может, проходы ночью сделали…
В это время за горкой, с правой стороны рощицы, послышался сильный взрыв, за ним второй, третий. Танки, которые шли там, остановились, и возле них начали появляться белые облачка разрывов. Андрей понял, что наша противотанковая артиллерия открыла прицельный огонь.
– Прямой наводкой, – одобрительно заметил Александров.
Нескольким машинам удалось прорваться сквозь зону огня, и теперь они мчались прямо на позиции. Андрей отчетливо услышал их гул и лязг гусениц, удивился, почему же раньше ничего, кроме взрывов, не слыхал. Неужели слух притупился от бомб?
– Приготовиться! – подал Сокольный команду и глянул на гранаты, связанные Александровым.
– За танками пехота пойдет, – будто успокаивая кого-то, сообщил боец.
Сокольный резко повернулся в его сторону. Александров в это время отстегивал патронташ. Поймав недовольный взгляд помкомвзвода, он пожал плечами и медленно повертел головой, будто за воротник попала ость.
– Знаем, что пойдет! – громко сказал Андрей. – Передай командирам отделений, – обратился он к Зайцеву, – огонь по пехоте! Отрезать пехоту от танков!
В соседних подразделениях заговорили пулеметы. Огонь противотанковых батарей усиливался с каждой минутой: снаряды со свистом пролетали над траншеями. Танки приближались, но как-то медленно, с опаской. Некоторые остановились и открыли шквальный огонь из орудий и крупнокалиберных пулеметов.
В рощице показалась пехота. Фашистские солдаты, даже не нагибаясь, перебегали от дерева к дереву. С тайной гордостью Андрей почувствовал, что ему не страшно следить за ними и за танками, – за всем, что происходит перед глазами. А ведь там враг, настоящий враг. И война настоящая. Это – передовая!
– Прицельный огонь из винтовок! – скомандовал Андрей. И будто услыхав его голос, неподалеку ударила минометная батарея. Мины пролетели над траншеями и с железным звоном разорвались в леске, застлав его дымом. Когда дым рассеялся, вражеской пехоты уже в роще не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
– Ясно! – почти механически повторил Андрей. – Бойцы на местах?
– На местах. Я буду на взводном КП. При мне – связной.
– Следите, чтобы не было перебоев с боеприпасами, – бросил Андрей уже на бегу к позициям и сам удивился своим словам: откуда он знает, будут перебои с боеприпасами или нет? Только логика, ведь практики никакой. Возможно, командир взвода посмеется над таким предупреждением.
Однако лейтенант совершенно серьезно и почему-то даже фамильярно, будто прощаясь, крикнул вдогонку:
– Боеприпасов, Андрей, хватит. Не волнуйся!
В траншеях отделений только пулеметчики были на местах, стрелки почти все сидели на земле и не столько с тревогой, сколько с профессиональным интересом следили за пикировщиками.
– Все по местам! – подал Андрей команду в четвертом отделении, а потом повторил ее и в трех остальных. В первом отделении он занял окоп рядом с гнездами пулеметчиков, уложил в нишу несколько гранат, чтобы легче было на поясе, и спокойным хозяйским глазом окинул бойцов.
Самолеты улетели. Командир отделения, стоя по команде «смирно», ожидал распоряжений. Андрей дружески кивнул ему, затем крикнул громко и отрывисто:
– Зайцев!
– Я! – послышалось где-то в конце позиции.
– Ко мне!
– Есть!
И, когда Зайцев подбежал, Андрей приказал:
– Позовите сюда командиров отделений! Потом останетесь при мне!
– Есть!
Зайцев побежал, а Андрей подумал, что, может быть, лишние функции он берет на себя. И в то же мгновение появилась другая мысль и заслонила первую: «Кто в бою будет разбираться, кому какой шаг нужно сделать в решающую минуту? Важно, чтобы все было логично, вовремя и служило достижению нужной цели». Минуты через две собрались командиры. Отрапортовав, стали в ряд, и к ним присоединился командир первого отделения.
– Оружие в порядке? – спросил Андрей. – Пулеметы проверили? Предупреждаю, за задержку огня будете отвечать головой. Боеприпасы на месте? Проверьте! Я нахожусь в первом отделении, командир взвода – на своем КП. Мой заместитель – командир первого отделения.
– Ясно! – ответили командиры. – Разрешите идти?
– Идите!
Тем временем немецкие бомбардировщики сделали еще разворот и снова стали бомбить линию обороны. Бойцы прижались к стенкам траншей, некоторые легли. Пригнулся и Андрей. Случайно или оттого, что оборона первого взвода замаскирована хуже, но бомбы падали тут гуще, а самолеты, казалось, висели над взводными траншеями.
Бойцы пригибались все ниже, некоторые совсем легли на землю. Андрей старался не терять боевого вида, он знал, что на него смотрят, с него берут пример, однако тяга к земле была такой непреодолимой, что и он опустился на одно колено. Но когда стала видна только полоска неба, страх нахлынул с еще большей силой. Казалось, гул доносится не сверху, а со всех сторон, даже из-под земли. Возникла тревожная мысль: «Вдруг окружат?!.» Не хотелось думать, как это будет, да и трудно было представить такое, но чем дальше, тем больше крепло предположение, а вместе с ним увеличивалась и тревога.
Андрей оторвал взгляд от неба и посмотрел вниз. Боец Александров тоже стоял на одном колене рядом с ним. Между коленом и правой рукой – винтовка штыком вверх. Руки Александрова были свободны, и, как ни в чем не бывало, он занялся работой – прижался плечом к стене траншеи и спокойно себе вил из пакли веревочку. Работа шла споро, хотя и медленно, пальцы, послушные ей, ни капельки не дрожали.
– Зачем тебе веревочка? – удивленно спросил Андрей.
– Пригодится, – не отрываясь, ответил боец, – гранаты связывать.
– Зайцев! – позвал Андрей так громко, что все бойцы подняли головы. – Передай по отделениям: немедленно подготовить связки гранат! Быстро!
Зайцев исчез. Через несколько минут самолеты подались в наш тыл, и на линии обороны наступила такая тишина, словно не осталось ни одного живого человека. Только издалека доносились частые выстрелы зениток. Все бойцы поднялись на ноги, заняли свои места. Сокольный всмотрелся в рощицу. Сейчас она казалась такой маленькой и незначительной, что стыдно стало за свой страх во время ночной разведки.
– Танки! – услышал он чей-то встревоженный голос.
Андрей оглянулся.
– Танки немецкие! – повторил только что вернувшийся Зайцев. – Командир взвода передал: подготовиться к бою!
Андрей поднялся во весь рост, посмотрел по сторонам, но танков нигде не увидел.
– Да вон же они! – как о совсем обычном сказал Александров.
Танки действительно показались с левой стороны рощи и гораздо ближе того места, куда смотрел Андрей. «А мины? – вдруг вспомнил он. – Где же мины?»
Александров со злостью выругался:
– Обошли, гады! А может, проходы ночью сделали…
В это время за горкой, с правой стороны рощицы, послышался сильный взрыв, за ним второй, третий. Танки, которые шли там, остановились, и возле них начали появляться белые облачка разрывов. Андрей понял, что наша противотанковая артиллерия открыла прицельный огонь.
– Прямой наводкой, – одобрительно заметил Александров.
Нескольким машинам удалось прорваться сквозь зону огня, и теперь они мчались прямо на позиции. Андрей отчетливо услышал их гул и лязг гусениц, удивился, почему же раньше ничего, кроме взрывов, не слыхал. Неужели слух притупился от бомб?
– Приготовиться! – подал Сокольный команду и глянул на гранаты, связанные Александровым.
– За танками пехота пойдет, – будто успокаивая кого-то, сообщил боец.
Сокольный резко повернулся в его сторону. Александров в это время отстегивал патронташ. Поймав недовольный взгляд помкомвзвода, он пожал плечами и медленно повертел головой, будто за воротник попала ость.
– Знаем, что пойдет! – громко сказал Андрей. – Передай командирам отделений, – обратился он к Зайцеву, – огонь по пехоте! Отрезать пехоту от танков!
В соседних подразделениях заговорили пулеметы. Огонь противотанковых батарей усиливался с каждой минутой: снаряды со свистом пролетали над траншеями. Танки приближались, но как-то медленно, с опаской. Некоторые остановились и открыли шквальный огонь из орудий и крупнокалиберных пулеметов.
В рощице показалась пехота. Фашистские солдаты, даже не нагибаясь, перебегали от дерева к дереву. С тайной гордостью Андрей почувствовал, что ему не страшно следить за ними и за танками, – за всем, что происходит перед глазами. А ведь там враг, настоящий враг. И война настоящая. Это – передовая!
– Прицельный огонь из винтовок! – скомандовал Андрей. И будто услыхав его голос, неподалеку ударила минометная батарея. Мины пролетели над траншеями и с железным звоном разорвались в леске, застлав его дымом. Когда дым рассеялся, вражеской пехоты уже в роще не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102