И пришлось Людмиле Титовне звать на помощь старшеклассников.
В этот вечер она допоздна провозилась с коровой, другой домашней живностью. Домой пришла уже в сумерках. Любомира Петровича не было. Накормила младших детей, уложила их спать и сама прилегла. Подремала, проснулась, а мужа все нет. Начала прикидывать: где бы он мог так задержаться? На территорию вряд ли пошел: далеко по такой грязищи пешком не уйдешь. У белорусок? Те ложатся рано – утром чуть свет вставать, помогать хозяйке по дому. Не иначе, на угощение забрел к кому-нибудь. Этого он не пропустит. Но ведь сегодня вроде бы никто не собирался зазывать гостей!..
И когда, наконец, Любомир Петрович явился, Людмила Титовна перво-наперво постаралась выяснить, крепко ли он стоит на ногах. Потом, будто ненароком, прошлась поближе, принюхалась – не несет ли луком? Знала, муж любит закусить после чарки остреньким… Да нет, кажется, не в подпитии.
– Ужинать будешь, папка? – спросила ласково и нежно.
Любомир Петрович не отказался.
И вид у него был какой-то пасмурный, хотя обычно, приходя домой, муж старался казаться бодрым, жизнерадостным, даже пошутить любил.
Одним словом, ни одна из догадок не подтверждалась, и тогда, выдержав соответствующую паузу, чтоб не мешать человеку подкрепиться, Людмила Титовна начала допрос исподволь:
– А что, эту бедную белоруску фельдшер уже отвез в больницу?
– Днем не возил, – равнодушно ответил директор. – Может, под вечер? Не знаю…
– Разве ты не там был, папка?
– Нет, не там.
Людмила Титовна малость помолчала, принялась прощупывать с другой стороны.
– А кооперативщица сегодня, – словно о какой-то мелочи сообщила она, – домой шла – целую кошелку водки несла. Чтоб вечером не открывать кооператив. Для кого она несла, как ты думаешь?
– Кто ж ее знает!
– Холодно на дворе, правда?
– Холодно.
– А грязищи сколько! Где ты влез в эту грязь? Хорошо, что галоши не потерял.
– Я в сельсовете был.
– Так поздно в сельсовете? Что вы там, в шашки играли?
– Ай, хватит тебе! Надо будет, сам все расскажу. Представитель от райкома партии приехал, собирал коммунистов…
Людмила Титовна невинно и ласково, покорно посмотрела на мужа и глубоко вздохнула. Все это следовало понимать примерно так: я ведь не должна интересоваться, о чем говорилось на партийном собрании, тут я и не жена своему мужу, а посторонний, совсем посторонний человек…
И неприступность Любомира Петровича понемногу стала таять.
– Ничего особенного там не было, – сдержанно сказал он. – О ближайших задачах говорили.
– Ради этого и приезжал? – будто между прочим спросила Людмила Титовна.
– Кто?
– Ну, представитель райкома!
– Вот ради этого и приезжал – поговорить о ближайших задачах.
– А-а… Ну, давай будем ложиться спать.
Любомир Петрович лег и сделал вид, будто сразу уснул. Но долго молчать он не смог. Кашлянув, заговорил:
– Ходят слухи, будто Воронеж эвакуируется, все удирают оттуда… Да ведь неправда, враки все это! Паника! Представитель сказал, эвакуируются лишь отдельные заводы, все остальные на месте… И чтоб никакой паники! Чтоб все работали спокойно и уверенно!..
– Значит, и нам пора собираться, – после некоторого раздумья проговорила Людмила Титовна.
– Почему?
– А чтоб не попасть в лапы немцам.
– Вот-вот, это и есть паника!
– Нет, папка, это не паника, а трезвый взгляд на вещи. Если представитель приехал специально для того, чтобы проинформировать, что Воронеж не эвакуируется, значит, эвакуируется Воронеж. А сколько от него до нас? Сотня с хвостиком?
– Вот это и есть паника! – повторил Любомир Петрович, а сам подумал: «Догадывается, нутром своим чует. Только вилять начни, всегда почувствует… Представитель действительно сказал так, но по секрету, чтоб паника не поднималась».
– В школе не говори об этом, – посоветовала Людмила Титовна.
– А зачем? – заволновался директор. – Зачем болтать? Он же сказал, ничего опасного нет, значит, и нет. А панику надо гасить!
– Может, и войны уже нет? – Людмила Титовна тяжело вздохнула. – Или у вас на партийном собрании о мире говорили?
– Хоть и не о мире, но ни слова о какой-то там опасности для нашего района сказано не было.
– Ничего-то не понял ты, папка. Верно, и сегодня дремал на собрании?
– Когда это я дремал?
Людмила Титовна промолчала, не желая затевать ссоры. И заговорила только тогда, когда почувствовала, что муж не обижается и вроде бы ждет даже, что она заговорит.
– Тяжко и подумать об этом, – полушепотом продолжала она. – Сколько лет на одном месте… Прижились, привыкли… Да что ж поделаешь?..
– Если что и случится, я никуда отсюда не поеду!
Любомир Петрович высказался твердо и убежденно, а Людмила Титовна словно бы и не расслышала. Тактика у нее была отменной.
– Надо проведать, куда лучше ехать, да подумать, как ехать, на чем ехать, чтоб забрать все…
– Никуда я не поеду! – повторил директор.
– Что же, мне одной?
– Поезжай!
– А дети?
– Меньших забирай!
– Как же ты будешь тут один, папка?
– Как все: школа на моих плечах, партийная организация всего сельсовета…
– Школу ты этой старухе эвакуированной передай, а себе до поры до времени оставь только уроки. Ты же больной, папка.
– Пустые слова! – возразил Любомир Петрович. – Давай-ка прекратим этот разговор.
– Сегодня прекратим, – без тени обиды согласилась Людмила Титовна, – а завтра продолжим. Не ждать же нам, когда фашисты район оккупируют.
– Этого никогда не будет!
– Теперь всего можно ждать…
– В случае чего, – Любомир Петрович приподнялся, решительно повел рукой, – всей школой в партизаны уйдем! Душа горит: бросил бы все, и завтра же – воевать!
– Не с твоим здоровьем, папка.
– Почему не с моим? Все теперь воюют! Сколько партизан, слышно, в Белоруссии! Что же, по-твоему, там все молодые да здоровые? Каждому дело найдется! Читала сегодняшнюю сводку? Партизанский отряд под командованием товарища С. из засады разбил немецкий обоз. Уничтожено много немцев, взяты большие трофеи – оружие, боеприпасы, амуниция… Из засады, понимаешь? А из засады и я не промахнусь! Так бы ударил, что…
– Нет-нет, не с твоим здоровьем, папка…
IX
Поздним вечером красноозерские собаки встретили на околице незнакомого им человека и с заливистым лаем провожали чуть не до середины деревни. Тут человека остановили трое полицаев. Включили фонарики, проверили документы и почтительно пропустили. Один, видать, старший, даже под козырек взял. Собаки снова с лаем накинулись на пришельца и проводили его до школы. И только когда он завернул во двор, они, побрехав еще вслед, угомонились.
В квартире Жарского было темно. Если б горел свет, он пробивался бы через какую-нибудь щелку в маскировке.
Пришелец постучал в окно и взошел на скрипучее в мороз крылечко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
В этот вечер она допоздна провозилась с коровой, другой домашней живностью. Домой пришла уже в сумерках. Любомира Петровича не было. Накормила младших детей, уложила их спать и сама прилегла. Подремала, проснулась, а мужа все нет. Начала прикидывать: где бы он мог так задержаться? На территорию вряд ли пошел: далеко по такой грязищи пешком не уйдешь. У белорусок? Те ложатся рано – утром чуть свет вставать, помогать хозяйке по дому. Не иначе, на угощение забрел к кому-нибудь. Этого он не пропустит. Но ведь сегодня вроде бы никто не собирался зазывать гостей!..
И когда, наконец, Любомир Петрович явился, Людмила Титовна перво-наперво постаралась выяснить, крепко ли он стоит на ногах. Потом, будто ненароком, прошлась поближе, принюхалась – не несет ли луком? Знала, муж любит закусить после чарки остреньким… Да нет, кажется, не в подпитии.
– Ужинать будешь, папка? – спросила ласково и нежно.
Любомир Петрович не отказался.
И вид у него был какой-то пасмурный, хотя обычно, приходя домой, муж старался казаться бодрым, жизнерадостным, даже пошутить любил.
Одним словом, ни одна из догадок не подтверждалась, и тогда, выдержав соответствующую паузу, чтоб не мешать человеку подкрепиться, Людмила Титовна начала допрос исподволь:
– А что, эту бедную белоруску фельдшер уже отвез в больницу?
– Днем не возил, – равнодушно ответил директор. – Может, под вечер? Не знаю…
– Разве ты не там был, папка?
– Нет, не там.
Людмила Титовна малость помолчала, принялась прощупывать с другой стороны.
– А кооперативщица сегодня, – словно о какой-то мелочи сообщила она, – домой шла – целую кошелку водки несла. Чтоб вечером не открывать кооператив. Для кого она несла, как ты думаешь?
– Кто ж ее знает!
– Холодно на дворе, правда?
– Холодно.
– А грязищи сколько! Где ты влез в эту грязь? Хорошо, что галоши не потерял.
– Я в сельсовете был.
– Так поздно в сельсовете? Что вы там, в шашки играли?
– Ай, хватит тебе! Надо будет, сам все расскажу. Представитель от райкома партии приехал, собирал коммунистов…
Людмила Титовна невинно и ласково, покорно посмотрела на мужа и глубоко вздохнула. Все это следовало понимать примерно так: я ведь не должна интересоваться, о чем говорилось на партийном собрании, тут я и не жена своему мужу, а посторонний, совсем посторонний человек…
И неприступность Любомира Петровича понемногу стала таять.
– Ничего особенного там не было, – сдержанно сказал он. – О ближайших задачах говорили.
– Ради этого и приезжал? – будто между прочим спросила Людмила Титовна.
– Кто?
– Ну, представитель райкома!
– Вот ради этого и приезжал – поговорить о ближайших задачах.
– А-а… Ну, давай будем ложиться спать.
Любомир Петрович лег и сделал вид, будто сразу уснул. Но долго молчать он не смог. Кашлянув, заговорил:
– Ходят слухи, будто Воронеж эвакуируется, все удирают оттуда… Да ведь неправда, враки все это! Паника! Представитель сказал, эвакуируются лишь отдельные заводы, все остальные на месте… И чтоб никакой паники! Чтоб все работали спокойно и уверенно!..
– Значит, и нам пора собираться, – после некоторого раздумья проговорила Людмила Титовна.
– Почему?
– А чтоб не попасть в лапы немцам.
– Вот-вот, это и есть паника!
– Нет, папка, это не паника, а трезвый взгляд на вещи. Если представитель приехал специально для того, чтобы проинформировать, что Воронеж не эвакуируется, значит, эвакуируется Воронеж. А сколько от него до нас? Сотня с хвостиком?
– Вот это и есть паника! – повторил Любомир Петрович, а сам подумал: «Догадывается, нутром своим чует. Только вилять начни, всегда почувствует… Представитель действительно сказал так, но по секрету, чтоб паника не поднималась».
– В школе не говори об этом, – посоветовала Людмила Титовна.
– А зачем? – заволновался директор. – Зачем болтать? Он же сказал, ничего опасного нет, значит, и нет. А панику надо гасить!
– Может, и войны уже нет? – Людмила Титовна тяжело вздохнула. – Или у вас на партийном собрании о мире говорили?
– Хоть и не о мире, но ни слова о какой-то там опасности для нашего района сказано не было.
– Ничего-то не понял ты, папка. Верно, и сегодня дремал на собрании?
– Когда это я дремал?
Людмила Титовна промолчала, не желая затевать ссоры. И заговорила только тогда, когда почувствовала, что муж не обижается и вроде бы ждет даже, что она заговорит.
– Тяжко и подумать об этом, – полушепотом продолжала она. – Сколько лет на одном месте… Прижились, привыкли… Да что ж поделаешь?..
– Если что и случится, я никуда отсюда не поеду!
Любомир Петрович высказался твердо и убежденно, а Людмила Титовна словно бы и не расслышала. Тактика у нее была отменной.
– Надо проведать, куда лучше ехать, да подумать, как ехать, на чем ехать, чтоб забрать все…
– Никуда я не поеду! – повторил директор.
– Что же, мне одной?
– Поезжай!
– А дети?
– Меньших забирай!
– Как же ты будешь тут один, папка?
– Как все: школа на моих плечах, партийная организация всего сельсовета…
– Школу ты этой старухе эвакуированной передай, а себе до поры до времени оставь только уроки. Ты же больной, папка.
– Пустые слова! – возразил Любомир Петрович. – Давай-ка прекратим этот разговор.
– Сегодня прекратим, – без тени обиды согласилась Людмила Титовна, – а завтра продолжим. Не ждать же нам, когда фашисты район оккупируют.
– Этого никогда не будет!
– Теперь всего можно ждать…
– В случае чего, – Любомир Петрович приподнялся, решительно повел рукой, – всей школой в партизаны уйдем! Душа горит: бросил бы все, и завтра же – воевать!
– Не с твоим здоровьем, папка.
– Почему не с моим? Все теперь воюют! Сколько партизан, слышно, в Белоруссии! Что же, по-твоему, там все молодые да здоровые? Каждому дело найдется! Читала сегодняшнюю сводку? Партизанский отряд под командованием товарища С. из засады разбил немецкий обоз. Уничтожено много немцев, взяты большие трофеи – оружие, боеприпасы, амуниция… Из засады, понимаешь? А из засады и я не промахнусь! Так бы ударил, что…
– Нет-нет, не с твоим здоровьем, папка…
IX
Поздним вечером красноозерские собаки встретили на околице незнакомого им человека и с заливистым лаем провожали чуть не до середины деревни. Тут человека остановили трое полицаев. Включили фонарики, проверили документы и почтительно пропустили. Один, видать, старший, даже под козырек взял. Собаки снова с лаем накинулись на пришельца и проводили его до школы. И только когда он завернул во двор, они, побрехав еще вслед, угомонились.
В квартире Жарского было темно. Если б горел свет, он пробивался бы через какую-нибудь щелку в маскировке.
Пришелец постучал в окно и взошел на скрипучее в мороз крылечко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102