– Закройте дверь.
Конуэй заколебался.
– Быстрее!
– Ладно. – Конуэй с опаской поглядывал на Раша. – У вас такой вид, как будто с вами приключилось нечто нехорошее, – помолчав, сказал он.
Раш буркнул что-то неразборчивое. Он подошел к окну и посмотрел в сторону королевского дворца.
– У меня тут есть бутылочка, – показал Конуэй. – Если хотите, можете выпить.
Раш быстро подошел к столику, открыл бутылку и налил в стакан. Конуэй, весьма ревниво относившийся к тому, сколько спиртного наливают в стакан (особенно если за бутылку заплатил он сам), увидел, что немец налил чуть ли не до краев, а затем проглотил содержимое одним глотком.
– Выпейте еще, если хотите.
– Нет, хватит. – Раш вытер губы рукой. – Спасибо.
– Что-нибудь еще я могу для вас сделать?
Раш обернулся и посмотрел на Конуэя:
– Можете одолжить мне немного денег?
Конуэй усмехнулся:
– Вот так и теряют друзей. Ответ на ваш вопрос отрицательный.
Увидев ухмылку, с которой Конуэй, очевидно, давал от ворот поворот всяким пьянчужкам из бара, Раш вспылил, но тут же взял себя в руки, криво улыбнулся и пожал плечами:
– Может быть, хоть поможете сориентироваться в городе?
– Разумеется. Куда вам нужно?
– Мне нужно...
Раш не договорил. Он не знал, где находится дом графа Бернадотта, а назвать имя именитого шведа первому встречному не следовало.
– Что, проблемы? – спросил Конуэй.
Когда Раш так стремительно ворвался к нему в номер, Конуэй не на шутку испугался – вид у немца был довольно дикий. Теперь же ирландец почувствовал себя увереннее.
– Никаких проблем.
– Значит, я ошибся. У вас такой вид, будто вас кипятком ошпарили.
– В каком смысле?
– По-моему, вы вляпались в какую-то историю.
Раш в упор посмотрел на ирландца, пытаясь угадать, что именно известно этому человеку.
– Со мной все в порядке.
– Вот и отлично. Если хотите еще выпить – угощайтесь.
– Спасибо. Я выпил достаточно.
– Еще бы, – буркнул Конуэй.
По глазам Раша было видно, что он весь клокочет.
– Дайте-ка попробую угадать, что с вами случилось, – сказал Конуэй. – Очевидно, тот маленький инцидент в аэропорту. Вы приехали в отель, и инцидент получил дальнейшее развитие.
– Нет.
– Что же вы тогда здесь делаете, у меня в номере? Вломились, как слон, весь на взводе, выпили махом полбутылки, требуете денег взаймы, а потом говорите, что с вами все в порядке. Знаете, я не вчера на свет родился.
Раш кинул на него свирепый взгляд, потом отвернулся.
– Я не понимаю, зачем нужна вся эта мелодрама, – продолжил ирландец. – У вас ведь есть собственный номер. Вот и сидели бы там. Зачем вы явились ко мне? Хотите куда-то отправиться, но не говорите куда.
Мозг Раша лихорадочно работал. Мысли теснились, мешая друг другу. Ни до чего путного додуматься не удавалось. Он чувствовал себя брошенным, преданным, беспомощным. Случайно его взгляд упал на телефон.
– Я могу отсюда позвонить в Берлин?
– Конечно, – кивнул Конуэй. – После семи вечера льготный тариф.
– Мне нужно позвонить сейчас.
– Это стоит дороже.
Раш снял трубку, но Конуэй взбунтовался:
– Счет пришлют мне!
– Я заплачу вам.
– Попросите в долг еще у кого-нибудь? – грубо сказал Конуэй.
Инстинктивное чувство, охватившее его в аэропорту, усилилось: кажется, из этого здоровенного фрица можно было вытрясти настоящую сенсацию. Нужно только подобрать к нему ключик. Чутье подсказывало Конуэю, что в данном случае таким ключиком мог стать напор. Конечно, рискованно, но способ проверенный. Надо только нажать посильнее, и будет результат.
Раш раздраженно опустил трубку, порылся в кармане и вытащил маленький сверток. Развернул платок, и в его руке засияла бриллиантовая брошь.
– Вот, смотрите.
– Вполне возможно, что это дешевая бижутерия, – пожал плечами Конуэй.
– Черт бы вас побрал!
Ирландец решил, что можно немножко и уступить.
– Ладно, так и быть, поверю. Вы ведь у нас офицер, джентльмен и все такое.
– Сердечно благодарен, – наполовину искренне, наполовину с сарказмом произнес Раш. Схватил трубку и назвал оператору телефонный номер в Берлине.
– Я чувствую, разговор будет личным. Не буду мешать, – деликатно сказал Конуэй и вышел в ванную.
Раш подождал, пока стокгольмский оператор соединит его с берлинским телефонным узлом. Немецкая телефонистка повторила номер, потом в трубке раздались гудки.
– Да? – послышался удивительно отчетливый голос Шелленберга.
– Это Раш. Мне сказали, что поступил новый приказ.
– Где вы находитесь?
– В Стокгольме, где же еще?
Шелленберг ровным голосом сказал:
– Новый приказ поступил с Принц-Альбрехт-штрассе.
У Раша внутри все похолодело. Выходит, никакой ошибки нет!
– Вы повели себя преступно, нарушили присягу, – сказал Шелленберг. – Как вы могли связаться с предателями вроде Остера и фон Штауфенберга? Вы обязаны немедленно вернуться. Помните о клятве, которую давали. Все ясно?
Щелчок – Шелленберг повесил трубку, прежде чем Раш успел что-то ответить. Немец невидящим взглядом смотрел на трубку. Сегодня утром Шелленберг лично пожал ему руку и пожелал удачи. Что же такое стряслось? Раш положил трубку; рука была тяжелой, словно налитой свинцом.
В ванной Конуэй бесшумно положил на место трубку параллельного аппарата. От волнения у него пересохло во рту, а на лбу выступили градины пота. Он лихорадочно размышлял, обдумывая подслушанный разговор. Эх, если бы только знать, с кем говорил Раш!
На Принц-Альбрехт-штрассе, как известно, находится штаб-квартира гестапо. Стало быть, приказ с Принц-Альбрехт-штрассе – это приказ гестапо. Фон Штауфенберг – это заговорщик, подложивший бомбу в ставке Гитлера в июле. Неужели Раш с ним связан? И что это за клятва? Клятвы ведь бывают разные. Каждый немецкий солдат приносит присягу фюреру. Клянется в личной преданности. Об этой присяге идет речь? Или имеется в виду клятва, которую дают члены СС: «Моя честь – верность». Голос из Берлина сказал, что данная Рашем клятва не оставляет для него выбора.
Конуэй прислонился к стене и сглотнул два раза – только что во рту было сухо, теперь рот наполнился слюной. Раш опасен и находится в отчаянном положении. Надо побыстрее выбраться из ванной, из номера, выскочить в коридор и уносить ноги. Чем скорее, тем лучше. Если Раш догадается, что Конуэй подслушивал...
Ирландец спустил воду в унитазе и тихо вышел в комнату. Раш лежал на кровати: глаза открыты, невидящий взгляд устремлен в потолок. Конуэй тихонечко подкрался к двери и вышел, ожидая, что фигура на кровати оживет, бросится на него, схватит, начнет душить. По спине Конуэя стекали струйки пота, ладони были мокрыми и холодными. Оказавшись в коридоре, ирландец облегченно вздохнул, поспешно дошел до лестницы и спустился в зал для прессы. Накануне он видел там Свена Борга из газеты «Дагспостен» – вот кто был ему сейчас нужен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78