Мужчина с сабельным шрамом на щеке. Неужели немец? Если так...
– Я американец, – сказал мужчина на чистом немецком. – Это чтобы у вас не возникло лишних сомнений. Просто когда-то учился в Гейдельберге и честно соблюдал все студенческие традиции.
Раш почувствовал, что усталость как рукой сняло, – он весь подобрался, сосредоточился. Конечно, через какое-то время усталость обрушится на него вновь, и тогда уже он не сможет ей сопротивляться, но зато сейчас мозг работал ясно и четко. Вот-вот должен был начаться настоящий торг.
Паттерсон внимательно изучал немца. Сразу обратил внимание на сильное, жесткое лицо, на уверенную легкость движений. Немец был небрит, глаза ввалились.
– Вы поможете нам, мы поможем вам, – сказал Паттерсон.
– Я вам уже помог, но взамен ничего не получил.
– Теперь вы будете иметь дело со мной.
– Кто вы?
– Я тот, кто выполнит ваши условия. А вы взамен выполните мои.
– Кто вы?
– Моя фамилия Паттерсон. Я представляю здесь Соединенные Штаты Америки. И учтите, дружище, я человек практический. Дела обстоят таким образом: вы знаете, где похоронен труп; мы тоже хотим знать это. Так что давайте договоримся.
– После того как я вам скажу об этом, вы меня убьете, – прямо заявил Раш.
Паттерсон покачал головой:
– Нет, вы мне нужны живым.
– Пока вы не получите информацию.
– Нет, пока мы не получим архив. Или не убедимся, что он уничтожен.
Раш пожал плечами:
– Ну допустим. Все равно это всего лишь отсрочка – на день, на неделю, на три месяца. Меня это не устраивает.
Паттерсон изучающе разглядывал его.
– А вам не приходило в голову, что после того, как архив будет уничтожен, доказать что-либо станет невозможно? Вы можете бегать по всему миру и кричать про архив Гейдриха – кто вам поверит? Нам просто ни к чему будет вас убивать.
Раш резко расхохотался.
– Не убедил? О'кей. Давайте посмотрим на проблему с другой стороны. Итак, в некоем месте в Германии находится интересующий нас архив. Где именно – известно только вам. Даже если мы получим от вас эту информацию, что мы сможем с ней сделать?
– Это уже ваше дело, – сказал Раш. – Но наш разговор бессмыслен...
– Не перебивайте меня, ладно? Самым логическим решением было бы такое: когда войска союзников займут то самое место, архив попадет в наши руки, так? Но представьте себе другой вариант – вдруг там разгорятся ожесточенные бои, что-нибудь нарушится, документы попадут в чужие руки... Ответьте-ка мне лучше вот на такой вопрос. Могли бы мы туда попасть раньше, чем туда доберется линия фронта?
– Не понимаю. – Раш взглянул на Уиллса и увидел, что тот хмурится.
– Объясню. Партизанская война, диверсионные действия. Это происходит сплошь и рядом. Я имею в виду рейд.
Раш покачал головой – не в знак отрицания, а чтобы стряхнуть усталость, которая вновь накатила на него.
– Какое это имеет отношение ко мне?
– Не знаю. Просто рассуждаю вслух. Конечно, вывод будет зависеть от целого ряда обстоятельств. Например, где именно находится архив. Конечно, если он расположен где-нибудь в центре Берлина, рейд вряд ли возможен. Но если он где-нибудь на отшибе? Вдруг это место расположено где-нибудь в стороне и рейд туда возможен? Так возможен он или нет?
Раш смотрел на американца очень внимательно. Туман, окутывавший его усталый мозг, рассеивался бесследно – немец внутренне напрягся, мысль работала очень быстро. Раш представил себе свободу, открытое пространство, подступы к замку, взлетное поле...
– Так что?
Ответ на этот вопрос никоим образом его не выдаст. Ведь армии союзников наступают на Германию с разных сторон – за исключением швейцарской границы.
– Это возможно, – сказал Раш.
– Ну вот и отлично. Можете мне пока ничего больше не говорить. Теперь представьте себе, что мы устроим рейд, и представьте себе, что его возглавите вы.
– Ну, по-моему, это уже слишком, – возмутился Уиллс.
– Подождите, – остановил его жестом Паттерсон.
Американец не сводил глаз с Раша. Тот едва заметно прищурился, морщины на лбу разгладились.
– С вами будет ваш испанский паспорт, письменная гарантия, которую вы требуете, – хоть я и не понимаю, зачем она вам нужна. Кроме того, вы получите солидный куш. Не фунты, не доллары, не песеты – пересекать границу, имея при себе крупную сумму, небезопасно. У вас будут с собой... скажем, бриллианты. Ну как?
Паттерсон взглянул на Уиллса, который удивленно переводил взгляд с него на Раша и обратно.
– Это невозможно, – пробормотал комиссар.
– Еще как возможно, – уверил его американец.
Раш колебался. Все его существо протестовало, подсказывало: это ловушка. Слишком уж привлекательным выглядел план. Раш не верил в неожиданные вспышки вдохновения. Он имел дело с ловкими, умными людьми, которые скорее всего заранее рассчитали, на что должен клюнуть такой человек, как Раш: он любит действие, любит деньги, любит сам сражаться за свое будущее. Раш сидел неподвижно, пытаясь сообразить, где здесь ловушка, но у него ничего не выходило. В конце концов, американец не мог составить этот план заранее – ведь он не знал, возможен ли рейд в принципе. Где-то здесь должна быть зацепка, капкан, но где? Проклятая усталость!
В конце концов немец сказал:
– Задумано неплохо. Мне нужно пораскинуть мозгами, но не сейчас, а на свежую голову. Я слишком устал и хочу спать. – Он взмахнул пистолетом. – Спать, однако, я не могу, потому что рискую лишиться своей единственной защиты. Придумайте что-нибудь, чтобы я мог спокойно отдохнуть. Если не придумаете, – он снова взмахнул пистолетом, – мне придется пустить себе пулю в лоб.
– Я сам буду вас охранять, – поспешно воскликнул Паттерсон.
Уиллс даже удивился такому энтузиазму.
– Ну да, и заберете пистолет, пока я буду спать.
– Ни за что на свете.
– Не знаю, по-моему, в нынешней ситуации спокойно поспать вам не удастся, – вмешался Уиллс. – У вас слишком завышенные требования по поводу мер безопасности.
– Может быть, камера, запирающаяся изнутри? – предложил Паттерсон.
Раш покачал головой, по-прежнему держа пистолет приставленным к подбородку.
– Почему, собственно, нет?
– Откуда он знает, нет ли еще одного ключа? – сказал Уиллс. – На его месте я бы не согласился. – Тут комиссар вспомнил кое-что и злорадно улыбнулся. – Послушайте, Паттерсон, по-моему, вы как-то хвастались, что умеете водить самолет.
– Да, умею.
Уиллс благодушно заулыбался, стараясь, чтобы злорадство не прозвучало у него в голосе.
– Тогда можно предложить вот что. Берем легкий грузовой самолет, не приспособленный для полета в режиме автопилота. Вы садитесь за штурвал и не можете от него ни на секунду оторваться – иначе самолет разобьется. Летаете по небу часа три, а Раш спит себе сзади, в грузовом отсеке. У него при себе пистолет, вы безоружны, между вами запертая на засов дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
– Я американец, – сказал мужчина на чистом немецком. – Это чтобы у вас не возникло лишних сомнений. Просто когда-то учился в Гейдельберге и честно соблюдал все студенческие традиции.
Раш почувствовал, что усталость как рукой сняло, – он весь подобрался, сосредоточился. Конечно, через какое-то время усталость обрушится на него вновь, и тогда уже он не сможет ей сопротивляться, но зато сейчас мозг работал ясно и четко. Вот-вот должен был начаться настоящий торг.
Паттерсон внимательно изучал немца. Сразу обратил внимание на сильное, жесткое лицо, на уверенную легкость движений. Немец был небрит, глаза ввалились.
– Вы поможете нам, мы поможем вам, – сказал Паттерсон.
– Я вам уже помог, но взамен ничего не получил.
– Теперь вы будете иметь дело со мной.
– Кто вы?
– Я тот, кто выполнит ваши условия. А вы взамен выполните мои.
– Кто вы?
– Моя фамилия Паттерсон. Я представляю здесь Соединенные Штаты Америки. И учтите, дружище, я человек практический. Дела обстоят таким образом: вы знаете, где похоронен труп; мы тоже хотим знать это. Так что давайте договоримся.
– После того как я вам скажу об этом, вы меня убьете, – прямо заявил Раш.
Паттерсон покачал головой:
– Нет, вы мне нужны живым.
– Пока вы не получите информацию.
– Нет, пока мы не получим архив. Или не убедимся, что он уничтожен.
Раш пожал плечами:
– Ну допустим. Все равно это всего лишь отсрочка – на день, на неделю, на три месяца. Меня это не устраивает.
Паттерсон изучающе разглядывал его.
– А вам не приходило в голову, что после того, как архив будет уничтожен, доказать что-либо станет невозможно? Вы можете бегать по всему миру и кричать про архив Гейдриха – кто вам поверит? Нам просто ни к чему будет вас убивать.
Раш резко расхохотался.
– Не убедил? О'кей. Давайте посмотрим на проблему с другой стороны. Итак, в некоем месте в Германии находится интересующий нас архив. Где именно – известно только вам. Даже если мы получим от вас эту информацию, что мы сможем с ней сделать?
– Это уже ваше дело, – сказал Раш. – Но наш разговор бессмыслен...
– Не перебивайте меня, ладно? Самым логическим решением было бы такое: когда войска союзников займут то самое место, архив попадет в наши руки, так? Но представьте себе другой вариант – вдруг там разгорятся ожесточенные бои, что-нибудь нарушится, документы попадут в чужие руки... Ответьте-ка мне лучше вот на такой вопрос. Могли бы мы туда попасть раньше, чем туда доберется линия фронта?
– Не понимаю. – Раш взглянул на Уиллса и увидел, что тот хмурится.
– Объясню. Партизанская война, диверсионные действия. Это происходит сплошь и рядом. Я имею в виду рейд.
Раш покачал головой – не в знак отрицания, а чтобы стряхнуть усталость, которая вновь накатила на него.
– Какое это имеет отношение ко мне?
– Не знаю. Просто рассуждаю вслух. Конечно, вывод будет зависеть от целого ряда обстоятельств. Например, где именно находится архив. Конечно, если он расположен где-нибудь в центре Берлина, рейд вряд ли возможен. Но если он где-нибудь на отшибе? Вдруг это место расположено где-нибудь в стороне и рейд туда возможен? Так возможен он или нет?
Раш смотрел на американца очень внимательно. Туман, окутывавший его усталый мозг, рассеивался бесследно – немец внутренне напрягся, мысль работала очень быстро. Раш представил себе свободу, открытое пространство, подступы к замку, взлетное поле...
– Так что?
Ответ на этот вопрос никоим образом его не выдаст. Ведь армии союзников наступают на Германию с разных сторон – за исключением швейцарской границы.
– Это возможно, – сказал Раш.
– Ну вот и отлично. Можете мне пока ничего больше не говорить. Теперь представьте себе, что мы устроим рейд, и представьте себе, что его возглавите вы.
– Ну, по-моему, это уже слишком, – возмутился Уиллс.
– Подождите, – остановил его жестом Паттерсон.
Американец не сводил глаз с Раша. Тот едва заметно прищурился, морщины на лбу разгладились.
– С вами будет ваш испанский паспорт, письменная гарантия, которую вы требуете, – хоть я и не понимаю, зачем она вам нужна. Кроме того, вы получите солидный куш. Не фунты, не доллары, не песеты – пересекать границу, имея при себе крупную сумму, небезопасно. У вас будут с собой... скажем, бриллианты. Ну как?
Паттерсон взглянул на Уиллса, который удивленно переводил взгляд с него на Раша и обратно.
– Это невозможно, – пробормотал комиссар.
– Еще как возможно, – уверил его американец.
Раш колебался. Все его существо протестовало, подсказывало: это ловушка. Слишком уж привлекательным выглядел план. Раш не верил в неожиданные вспышки вдохновения. Он имел дело с ловкими, умными людьми, которые скорее всего заранее рассчитали, на что должен клюнуть такой человек, как Раш: он любит действие, любит деньги, любит сам сражаться за свое будущее. Раш сидел неподвижно, пытаясь сообразить, где здесь ловушка, но у него ничего не выходило. В конце концов, американец не мог составить этот план заранее – ведь он не знал, возможен ли рейд в принципе. Где-то здесь должна быть зацепка, капкан, но где? Проклятая усталость!
В конце концов немец сказал:
– Задумано неплохо. Мне нужно пораскинуть мозгами, но не сейчас, а на свежую голову. Я слишком устал и хочу спать. – Он взмахнул пистолетом. – Спать, однако, я не могу, потому что рискую лишиться своей единственной защиты. Придумайте что-нибудь, чтобы я мог спокойно отдохнуть. Если не придумаете, – он снова взмахнул пистолетом, – мне придется пустить себе пулю в лоб.
– Я сам буду вас охранять, – поспешно воскликнул Паттерсон.
Уиллс даже удивился такому энтузиазму.
– Ну да, и заберете пистолет, пока я буду спать.
– Ни за что на свете.
– Не знаю, по-моему, в нынешней ситуации спокойно поспать вам не удастся, – вмешался Уиллс. – У вас слишком завышенные требования по поводу мер безопасности.
– Может быть, камера, запирающаяся изнутри? – предложил Паттерсон.
Раш покачал головой, по-прежнему держа пистолет приставленным к подбородку.
– Почему, собственно, нет?
– Откуда он знает, нет ли еще одного ключа? – сказал Уиллс. – На его месте я бы не согласился. – Тут комиссар вспомнил кое-что и злорадно улыбнулся. – Послушайте, Паттерсон, по-моему, вы как-то хвастались, что умеете водить самолет.
– Да, умею.
Уиллс благодушно заулыбался, стараясь, чтобы злорадство не прозвучало у него в голосе.
– Тогда можно предложить вот что. Берем легкий грузовой самолет, не приспособленный для полета в режиме автопилота. Вы садитесь за штурвал и не можете от него ни на секунду оторваться – иначе самолет разобьется. Летаете по небу часа три, а Раш спит себе сзади, в грузовом отсеке. У него при себе пистолет, вы безоружны, между вами запертая на засов дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78