Безусловно, граф Эссекс, Джеффри де Мандевиль, этот перевертыш, сумевший представить себя незаменимым и добиться расположения короля, а потом предавший его, будет избегать открытого сражения с королевскими отрядами, если только ему это удастся, и постарается не убить ни одного лорда, чтобы не восстанавливать против себя знать. Но он не всегда сможет диктовать условия боя даже на своей заболоченной равнине. А Хью был не из тех, с кем можно играть в прятки.
— Конечно навещу! — с чувством воскликнул Кадфаэль. — Да хранит Господь вас обоих и тех солдат, что будут сражаться под твоим началом!
Друзья направились к воротам. Рука Хью покоилась на плече Кадфаэля. Они были примерно одного роста и шагали в ногу. Под аркой они остановились.
— Еще одна мысль пришла мне в голову, — сказал Хью, — наверное, ты все это время, хотя и молчал, тоже размышлял о том, что от Кембриджа до Питерборо расстояние не велико.
— Итак, это случилось! — нахмурившись, произнес аббат Радульфус, когда Кадфаэль после вечерни дал ему полный отчет о событиях минувшего дня. — Впервые, после Линкольна, Хью Берингар получил приказ присоединиться к королевскому войску. Надеюсь, это поможет королю одержать победу на поле брани. Надеюсь, с Божией помощью, отсутствие шерифа и его отряда не будет продолжительным.
Кадфаэль, однако, сомневался, что это противостояние закончится быстро. Ему никогда не приходилось бывать в Рэмзи, но из рассказа Сулиена явствовало, что это — почти остров, окруженный естественным глубоким рвом, связанный с материком только узкой насыпной дорогой, поэтому его может оборонять даже горстка людей. Это не внушало большой надежды на легкую победу. И хотя мародеры де Мандевиля должны были делать вылазки из своей крепости, чтобы грабить население, их преимущество заключалось в том, что они хорошо знали эти места и при первом приближении противника могли укрыть своих людей среди болот.
— Уже наступил ноябрь, — промолвил Кадфаэль. — Надвигается зима. Все, что король может предпринять, — только загнать этих головорезов в их собственные болота и тем самым уменьшить ущерб, который они в состоянии причинить. И этого, по общему мнению, более чем достаточно для бедняков — жителей этих мест. Но поскольку наш сосед — граф Честерский, чья лояльность весьма сомнительна, я предполагаю, что король Стефан вскоре захочет отправить Хью Берингара и его людей домой, чтобы обезопасить и наше графство, и его границу. Так что, возможно, наш шериф вернется, как только без него можно будет обойтись. Я думаю, король рассчитывает на быстрый удар, чтобы уничтожить графа Эссекса, а я теперь не вижу иного конца для Джеффри де Мандевиля. Конечно, он способен на разные маневры и может опять попытаться влезть в доверие к королю. Но на этот раз он зашел слишком далеко, и ему не спастись.
— Тяжелая необходимость, — хмурясь, сказал аббат Радульфус, — заставляет меня желать смерти другому человеку, но этот, ставший причиной гибели многих кротких и беззащитных душ, притом гибели чудовищной, — заслужил смерть, и я найду в себе силы молиться о скорейшем конце для него во имя блага многих других. Иначе на этих разоренных землях никогда не наступит мирная жизнь. Ты, брат Кадфаэль, в отсутствие шерифа, вероятно, не сможешь участвовать в расследовании этого дела, связанного с Землей Горшечника. Кстати, шериф назначил Алена Хербарда своим заместителем на время своего отсутствия?
Ален Хербард был молодой, способный человек, но горячего нрава. Он еще не имел большого опыта в управлении гарнизоном, однако в его распоряжении были опытные сержанты старшего возраста. На них-то он в случае необходимости и мог опереться.
— Да, — ответил Кадфаэль на вопрос аббата. — К тому же ему будет помогать Уилл Уорден, очень опытный сержант. И Уордену Хью Берингар поручил внимательно прислушиваться к каждому слову, которое сможет указать новое направление наших поисков, хотя он, само собой, должен держать язык за зубами. И я буду делать то же. Но вам я должен сказать, отец мой, что появление этой Гуннильд по подсказке Сулиена заставляет усомниться в том рассказе, который он поведал нам прежде. В первый раз мы решили, что он рассказал нам чистую правду, но когда с его помощью снова сняли с человека подозрения — это уже не кажется случайностью. В такое совпадение трудно поверить! Сулиен не захотел, чтобы Руалда или Бритрика заклеймили как убийц, и изо всех сил постарался доказать, что они невиновны. Но откуда же он мог быть так уверен в их невиновности, если не знает, кто истинный виновник? Получается — знает! Или, по крайней мере, думает, что знает.
Радульфус искоса взглянул на брата Кадфаэля — лицо аббата было непроницаемо. Он помолчал, а потом произнес то, чего ни Хью, ни Кадфаэль не решались произнести вслух:
— Или же он сам и есть убийца!
— Это первое, что пришло мне в голову, — заверил аббата Кадфаэль. — Я старался отогнать от себя эту мысль, но чем больше я думаю о Сулиене, тем больше сомнений в его неосведомленности, если не в его непричастности к этой смерти, вызывает его поведение. Истории с Бритриком это не касается. Там мы имеем дело не с голословными утверждениями: женщина, в смерти которой его обвиняли, лично подтвердила его невиновность. Она жива, счастлива и благодарна судьбе. Никому не придет в голову искать ее в могиле. А вот первый случай — совсем иного рода, и мы обязаны вернуться к нему. То, что Дженерис жива, утверждает лишь Сулиен. Но сама она не появляется. Она молчит. Мы доверяем только слухам. В нашем распоряжении — лишь мнение одного человека и кольцо.
— Хотя я знаком с ним непродолжительное время, — сказал аббат Радульфус, — но я не думаю, что он по природе своей — лжец.
— Я тоже так не думаю. Но каждый человек, даже если он и не лжец, под влиянием обстоятельств может стать таковым. Боюсь, он так и поступил, чтобы снять с брата Руалда подозрение. Более того, — произнес доверительно Кадфаэль, вспомнив опыт прежних лет, когда он сталкивался с ненадежными людьми за пределами монастыря, — если люди лгут в силу крайней нужды, то делают это превосходно — лучше, чем те, которые лгут с легкостью.
— Ты рассуждаешь, как человек, исходящий из собственного опыта, — сдержанно заметил аббат, но глаза его улыбались. — Ну что ж, если никому нельзя верить на слово, то я не представляю, каким образом сможем мы продолжать поиски. Нам придется подождать возвращения Хью Берингара. Ничего не говори никому из обитателей Лонгнера, а также брату Руалду. Шепот слышится отчетливей, когда вокруг стоит тишина, и даже шелест листа может быть хорошо слышен.
— Шериф, кстати, мне напомнил, — сказал Кадфаэль, со вздохом вставая, чтобы пойти в трапезную, — что от Кембриджа не очень далеко до Питерборо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64