Губы ее шевельнулись, но голос был так слаб, что я не разобрал ни слова. Взяв стул, я опустился рядом с кроватью. Бэтшеба по-прежнему неотрывно смотрела на меня.
– Они и вас хотели убить, – прошептала она.
– Да. Но им это не удалось.
– Я хотела рассказать вам… рассказать все и положиться на милосердие лорда Кромвеля. И бедный Джордж хотел того же. Но они нас ждали. Набросились на нас с мечами. Тот, рябой, проткнул мне живот, – лицо Бэтшебы исказила страдальческая гримаса, – а потом они оставили нас умирать. И напоследок сказали… что устроят горбатому крючкотвору и его приспешнику красивую смерть.
Бэтшеба, утомленная разговором, вновь закрыла глаза.
– А откуда убийцы узнали, что вы с братом придете в дом Гриствудов? – мягко спросил я.
– Наверное, им сказала мадам Неллер… Больше некому. Ради денег она готова на все.
– Если это так, она за это поплатится. Бэтшеба поморщилась от боли и заговорила с лихорадочной поспешностью:
– Я хочу рассказать вам то, что узнала от Майкла. Это поможет разыскать убийц.
– Говорите спокойно, не волнуйтесь, – сказал я, растянув губы в ободряющей улыбке. – Теперь вы в полной безопасности.
– Последние недели перед смертью Майкла точно подменили. Я видела, его что-то тревожит. Спросила, что с ним творится, и он сказал, что они с братом затеяли одну рискованную авантюру. Сказал, что скоро у них будет много денег. А еще он упомянул о каких-то важных бумагах, которые хранятся у него дома. Он боялся, что эти бумаги похитят.
– Мадам Неллер сообщила нам, что ваш брат пытался отыскать какие-то бумаги в доме Гриствудов.
– Да. – Лицо Бэтшебы вновь исказилось от боли. – Он думал, если нам удастся найти бумаги, лорд Кромвель отнесется к нам снисходительнее. Но если они там и были, сейчас они превратились в пепел.
– Эти бумаги у меня, Бэтшеба. За исключением лишь одного, самого драгоценного листка. Того, где записана некая формула. Об этом Майкл не упоминал?
– Нет, он говорил лишь, что боится людей, с которыми работает. Боится, что они убьют его. Эти люди что-то замышляли против лорда Кромвеля.
– Но разве… я думал, они работали на лорда Кромвеля. Граф был очень заинтересован в результатах их деятельности.
– Нет, нет. Их замысел был направлен против графа.
Я растерянно посмотрел на Бэтшебу. Слова ее привели меня в полное недоумение. Она закашлялась, и тоненькая струйка крови сбежала по ее подбородку. Поморщившись, Бэтшеба вновь посмотрела на меня.
– Я должна была вскорости родить. Майкл говорил, что мы убежим все вместе – я, он и его брат. Переберемся в Шотландию или во Францию и начнем жить заново. Но Майкла убили. А прошлой ночью моего ребенка проткнули кинжалом. Прямо у меня в животе.
Я наклонился и взял ее за руку. Рука была легкая, тоненькая, как птичья лапка.
– Мне очень жаль.
– Жизни простых людей недорого стоят, – с горечью выдохнула умирающая. – Каждый из нас – это всего лишь пешка в играх богатых и сильных.
Она в отчаянии покачала головой и вновь закашлялась. Гай подошел к кровати и бережно взял другую руку девушки.
– Бэтшеба, – ласково окликнул он, – боюсь, что ваш смертный час недалек. Я удостоен духовного сана и потому могу дать вам последнее напутствие. Готовы ли вы раскаяться в своих грехах и вверить себя милосердию нашего Спасителя?
Умирающая не ответила. Гай крепче сжал ее руку.
– Бэтшеба. Вскоре вы предстанете перед лицом Творца. Готовы ли вы вступить в Царствие Небесное?
Девушка по-прежнему молчала. Барак наклонился и попытался нащупать пульс на ее шее.
– Она умерла, – тихо проронил он.
Гай опустился на колени пред умершей и принялся читать молитву по-латыни. – Что толку в подобном бормотании? – резко спросил Барак.
Я взял его за локоть и потянул к дверям. Когда мы вернулись в мою комнату, я в полном изнеможении опустился на кровать.
– Бедная девчонка, – процедил Барак. – Простите, если я что-то не то сказал. Мне вовсе не хотелось обижать вашего приятеля-мавра.
Он провел рукой по жалким остаткам своих волос.
– Но скажите ради бога, вы поняли, что она там бормотала? Получается, Майкл Гриствуд участвовал в заговоре против лорда Кромвеля?
– Откровенно говоря, я совершенно сбит с толку. До сего времени мы полагали, что кто-то похитил формулу, возможно, намереваясь продать ее врагам Англии за границей.
– Да, именно так. Хотя вы сомневались в существовании этой самой формулы.
– Сомневался, не скрою. Возможно, злоумышленники рассчитывали обмануть Кромвеля. Но в какой-то момент намерения их перестали совпадать, и между ними начались раздоры.
– Но в одном мы можем быть уверены: греческий огонь действительно существует.
Я в досаде сжал кулаки.
– И все же слишком многое до сих пор остается непонятным. Судя по тому, что мы узнали, Токи принимал участие в этом деле с самого начала. Он расспрашивал моряков о польской огненной воде задолго до того, как Гриствуды обратились к лорду Кромвелю. У вас есть этому объяснение? Да и других загадок хватает…
Я осекся, потому что в комнату вошел Гай с тазиком и куском чистой ткани. На несколько мгновений в воздухе повисло неловкое молчание.
– Я должен перевязать вашу руку, Мэтью, – нарушил молчание Гай. – Вам придется провести здесь хотя бы день, прежде чем вы вернетесь к своим обязанностям.
Я вспомнил, что так и не поговорил ни с Билкнэпом, ни с Марчмаунтом.
– Увы, это невозможно. Мы и так потеряли непростительно много времени. В нашем распоряжении осталось всего пять дней. Я должен как можно скорее отправиться в Линкольнс-Инн.
– Вы можете сильно повредить себе, – покачал головой Гай.
– Прошу вас, Гай, перевяжите мне руку, и я пойду.
– Я обжег плечо, и оно ужасно болит, – подал голос Барак. – Не могли бы вы посмотреть ожог?
Гай кивнул, и Барак стащил через голову рубашку, обнажив мускулистый торс, испещренный многочисленными шрамами от ножевых ранений. Кожа на обожженном плече покраснела и покрылась волдырями. Осматривая ожог, Гай заметил золотой медальон, висевший на груди Барака.
– Можно узнать, что это? – спросил он.
– Старинный иудейский талисман. Во время нашей первой встречи вы верно подметили, что имя у меня еврейское.
– Полное название этого талисмана – мезуза, – сообщил Гай. – Евреи обычно вставляли в него крошечный свиток Торы и вешали на дверях своих домов, дабы привлечь в дом добрых людей. Именно так они делали в Гранаде в дни моего детства.
Судя по удивленному виду Барака, столь глубокая осведомленность произвела на него сильное впечатление.
– А я все время думал, зачем эту штуковину вешали на двери. Вы образованный человек, аптекарь. Ох, больно!
Гай смазал ожог каким-то маслом, распространявшим сильный, но довольно приятный запах. Затем он перевязал Барака и, отослав его вниз, занялся моей рукой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181