– Теперь мы припрем их к стенке, – с жаром подхватил Барак.
Джозеф пристально поглядел на меня.
– Вы хотите, чтоб я сопровождал вас к Эдвину?
– Нет. С вашего позволения, я пойду один или с Бараком.
– Ради всего святого, будьте осторожны, – сокрушенно пробормотал он. – И добейтесь от них правды.
ГЛАВА 40
Желающих переправиться через Темзу было множество, и нам пришлось долго ждать лодку. Барак, опасавшийся, что мы опоздаем, беспрестанно сыпал проклятиями. Наконец мы уселись в лодку и двинулись вверх по реке; сильный южный ветер подгонял наше утлое суденышко и раздувал мою мантию. Мысли мои были устремлены к Элизабет. Я с состраданием думал о том, в каком мраке блуждает ее смятенная душа, испепеляемая ненавистью к жестокому Создателю, о том, как тягостна участь мученицы, к которой она себя предназначила. Причины ее беспредельного отчаяния были мне понятны, и потому я сочувствовал ей особенно остро. Я бросил взгляд на Барака, который с самым что ни на есть угрюмым выражением восседал на корме. Скорее всего, он размышлял о том же, что и я. Но в присутствии лодочника мы не решались обсуждать страшные признания Элизабет.
Наконец лодка ткнулась носом в ступени Вестминстерского спуска. Мы с Бараком выпрыгнули на землю, торопливо поднялись наверх и едва ли не бегом понеслись по галерее Уединения. У фрески Гольбейна мы остановились, чтобы перевести дыхание под суровым взором короля, и направились в кабинет лорда Кромвеля.
Грей сидел за своим столом и, водя линейкой по длинному свитку пергамента, внимательно читал новый билль, который вскоре следовало представить на рассмотрение парламента.
– Мастер Шардлейк, я уже начал опасаться, что вы опоздаете, – произнес он, бросив на нас пронзительный взгляд. – А граф сегодня отнюдь не расположен к терпеливому ожиданию.
– Мне очень жаль, но нам пришлось долго ждать лодку.
– Я провожу вас к графу. – С глубоким вздохом Грей поднялся со стула. – Граф направляет в парламент такое множество биллей, что ясность слога начала ему изменять. Слишком много дел навалилось на него в последнее время, – добавил он, покачав головой.
Кромвель, стоя у окна, смотрел на Уайтхолл. Услышав, что мы вошли, он повернул к нам мрачное нахмуренное лицо. Сегодня он был облачен в роскошную мантию пунцового шелка, отороченную мехом горностая; согласно придворному этикету, лишь бароны имели право на подобное одеяние. На шее лорда Кромвеля красовалась звезда ордена Подвязки.
– Итак, джентльмены, вы наконец соизволили явиться, – угрюмо процедил он, подходя к своему столу, заваленному кипами бумаг.
По всей видимости, недавно он в припадке гнева растерзал очередное павлинье перо, ибо остатки его валялись в маленькой лужице чернил. Тяжело опустившись в кресло, Кромвель вперил в нас взгляд; выражение его лица не предвещало ничего хорошего.
– Да, Мэтью, похоже, вы направили меня по ложному следу, – наконец проронил он.
– Милорд?
– Я говорю о Ричарде Риче, – возвысил голос Кромвель. – В субботу вечером я послал за ним.
Кромвель сцепил руки и ударил ими по столу.
– Так вот, причины, по которым Рич угрожал вам, равно как и причины, по которым Билкнэп держался с вами вызывающе дерзко, не имеют даже отдаленного отношения к греческому огню.
– Милорд, позволено ли мне будет узнать, каковы эти причины?
– Вы ведь вели дело для Городского совета, не так ли? Какой-то процесс, касающийся монастырской собственности, перешедшей в частное владение.
– Да, иск против Билкнэпа. Сейчас это дело передано в суд лорд-канцлера. Надеюсь, оно вскоре будет рассмотрено, и тогда…
– Оно не будет рассмотрено, – отрезал лорд Кромвель. – С этим делом покончено.
Он испустил тяжкий вздох.
– Да будет вам известно, Мэтью, множество состоятельных людей приобрели бывшие монастырские владения в Лондоне. Этот город кишмя кишел монастырями, притонами разврата и ереси. К несчастью, в последнее время цена земель значительно понизилась. Земельный рынок слишком насыщен. Ко мне постоянно поступают жалобы от предпринимателей, которые не слишком удачно вложили свои капиталы. Когда дело об этой проклятой выгребной яме в новых владениях Билкнэпа было передано в суд, Рич обратился ко мне. Он просил меня содействовать тому, чтобы Билкнэп выиграл процесс. В противном случае Городской совет мог использовать это дело в качестве прецедента, и у новых хозяев монастырских владений возникла бы уйма сложностей. Меж тем для многих из них превратить монастырские здания в дешевое жилье для городской бедноты – это единственный способ извлечь из них выгоду. Надеюсь, теперь вы все поняли?
Кромвель многозначительно вскинул бровь.
– Среди этих новых владельцев есть влиятельные люди, в поддержке которых я нуждаюсь. Особенно теперь, когда все бывшие друзья готовы превратиться в моих заклятых врагов.
– Я все понял, – пробормотал я.
– Рич не сказал мне, что именно вы будете защищать в суде интересы Городского совета. Иначе мы сумели бы избежать многих недоразумений. Я дал согласие на то, чтобы Рич подкупил судью Хеслопа. В результате в суде было вынесено решение, которое новые владельцы монастырского имущества смогут использовать в качестве прецедента во всех будущих процессах. Рич признался мне, что оказал давление на некоторых ваших клиентов и вынудил их отказаться от ваших услуг. Таким образом он хотел отбить у вас охоту слишком ретиво заниматься иском против Билкнэпа. Передача этого дела в суд лорд-канцлера могла разрушить всю его сложную игру. Вы сами понимаете, что Рич никогда этого не допустит.
Кромвель говорил неспешно и отчетливо, словно пытаясь втолковать очевидные вещи непроходимому тупице.
– Именно поэтому Рич и угрожал вам. А Билкнэп полагал, что ваш визит связан именно с делом о монастырских зданиях. Вы все неверно истолковали, Мэтью, и ввели меня в заблуждение.
Я молча закрыл глаза.
– Странно, что вы, столь опытный законник, позволили обвести себя вокруг пальца, – с глухим смехом изрек лорд Кромвель. – Неужели вы не насторожились, лишившись почти всех клиентов? Неужели вы не попытались узнать, что стоит за их внезапным решением обратиться к другим адвокатам? Уверен, вам не составило бы труда выяснить, что все они – люди Ричарда Рича.
– Я был слишком занят, милорд. Все мои помыслы были поглощены греческим огнем и делом Уэнтвортов. Что касается всех прочих дел, мне пришлось передать их коллеге по корпорации.
– Да, мне доводилось слышать о мастере Уилрайте, – сверкнув глазами, изрек Кромвель. – Полагаю, недалек тот день, когда излишний религиозный пыл этого молодого человека приведет его на костер.
У губ лорда Кромвеля залегла суровая складка. Я понял, что времена, когда он поддерживал самых решительных реформаторов, миновали безвозвратно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181