– Божье Слово – это благодать, дарованная всем и каждому. Оно приносит в этот мир негасимый свет, свет добра и истины. Никто не должен быть отлучен от этой благодати.
Слова Годфри эхом разнеслись в гулкой тишине, воцарившейся в зале. У всех собравшихся глаза полезли на лоб. Норфолк подался вперед, опустив подбородок на унизанные кольцами руки, и уставился на Годфри с выражением презрительного недоумения. Я потянул своего друга за мантию, пытаясь заставить его сесть, но он стряхнул мою руку.
– Читая Библию, мы ощущаем, что Иисус по-прежнему с нами, – продолжал Годфри. – Слово Господне помогает нам вырваться из пучины пороков и заблуждений.
Несколько студентов одобрительно захлопали в ладоши, но яростные взгляды членов правления заставили их замолчать. Годфри залился краской, словно внезапно осознал, что отважился на непростительную дерзость. Однако он по-прежнему в упор смотрел на герцога.
– Если мне суждено погибнуть за веру, я поднимусь из могилы, дабы вновь и вновь провозглашать слово истины, – заявил он и, к моему великому облегчению, опустился на скамью.
– Нет, сэр, вряд ли вы подниметесь из могилы, – раздался в напряженной тишине насмешливый голос герцога. – Вам предстоит корчиться в адском пламени подобно многим еретикам, последователям Лютера. И боюсь, сэр, вы оставите этот мир намного раньше, чем рассчитываете. Длинный язык доведет вас до беды и не даст сохранить голову на плечах.
Сказав это, герцог опустился в свое кресло и принялся что-то шептать на ухо Марчмаунту, который метал на Годфри столь негодующие взгляды, словно пытался испепелить его заживо.
– Господи боже, какая муха вас укусила, – пробормотал я, наклонившись к Годфри. – Вам придется дорого заплатить за свою выходку.
Лицо Годфри, обычно столь приветливое, оставалось суровым и непреклонным.
– Мне все равно, – проронил он. – Иисус не оставит меня. Я уповаю на Его бесконечное милосердие и не позволю, чтобы Его слово подвергалось насмешкам и поношениям.
Взгляд его светился праведным гневом. Я с тяжким вздохом отвернулся. Когда дело касалось вопросов веры, кроткий и покладистый Годфри преображался на глазах и превращался в совершенно другого человека – решительного и непримиримого.
Наконец обед кончился. Герцог и его свита покинули зал, и за столами поднялся гул голосов. Годфри сидел под огнем любопытных взглядов неподвижно, потупив голову. Казалось, собственный безумный поступок принес ему огромное удовлетворение. Некоторые законники, по большей части приверженцы традиционной церкви, поспешно встали и вышли прочь. Старый брат Фокс, явно испуганный, был среди них. Я тоже поднялся со скамьи. Годфри укоризненно посмотрел на меня.
– Останьтесь на минуту, – попросил он. – Или вы более не желаете находиться в моем обществе?
– Господи боже, Годфри, за кого вы меня принимаете, – рассердился я. – Я спешу лишь потому, что у меня пропасть работы. И сейчас мне надо срочно поговорить с Билкнэпом, а то он уйдет.
В самом деле, Билкнэп уже направлялся к двери. Я поспешил за ним и нагнал уже во дворе.
– Брат Билкнэп, мне необходимо с вами поговорить, – твердо заявил я.
– Об иске, который вы затеяли против меня? – осведомился он, безмятежно улыбаясь и щурясь от яркого солнца. – Слушайте, ваш приятель, похоже, совсем свихнулся. Что он себе позволяет? Подобная наглость не сойдет ему с рук и…
– Мне нужно поговорить с вами о совершенно другом деле, Билкнэп, – бесцеремонно перебил я. – Лорд Кромвель дал мне весьма важное поручение. Я занимаюсь расследованием убийства Майкла Гриствуда и его брата, которое произошло вчера.
При этих словах у Билкнэпа отвисла челюсть. Если он изображал полное неведение, сделано это было на редкость убедительно. Но по части притворства адвокаты зачастую могут дать сто очков вперед лицедеям, играющим в мистериях.
– Думаю, нам лучше пройти в вашу контору.
Билкнэп, все еще не оправившийся от изумления, молча кивнул и двинулся через двор. Контора его располагалась в угловом здании, на втором этаже. Мы поднялись по скрипучей лестнице, и Билкнэп отпер дверь. В отличие от конторы Марчмаунта, помещение Билкнэпа было обставлено весьма скромно: обшарпанный письменный стол, грубо сколоченные полки, заваленные бумагами. Взор мой сразу привлек огромный, окованный железом сундук, стоявший в углу. Широкие железные обручи и внушительных размеров замок, висевший на сундуке, убеждали, что в нем хранится нечто весьма ценное. По Линкольнс-Инну ходили упорные слухи, что все золото, заработанное путем бесчисленных махинаций, Билкнэп прячет в этом сундуке. Поговаривали даже, что он проводит целые вечера, пересчитывая монеты и любуясь на них. Тратить деньги он, мягко говоря, не любил. О скупости его также ходили легенды, а портные и содержатели харчевен, которым он задолжал, постоянно подавали на него в суд.
Войдя, Билкнэп первым делом бросил взгляд на сундук и, увидев, что тот в целости и сохранности, сразу успокоился. Многие адвокаты сочли бы постыдной репутацию скряги, но Билкнэп, казалось, ничего не имел против. Во всем Лондоне трудно было найти для сундука более безопасное место, чем эта контора, ибо жилые комнаты Билкнэпа находились по соседству, у ворот Линкольнс-Инна стояла стража, а по ночам все здания корпорации охраняли бдительные сторожа. Стоило мне взглянуть на вместилище сокровищ Билкнэпа, я вспомнил другой сундук: тот, что стоял в лаборатории Сепултуса и был превращен злоумышленниками в груду щепок.
Билкнэп снял шляпу и провел руками по своим жестким белокурым волосам.
– Садитесь, брат, – обратился он ко мне.
– Благодарю вас.
Я уселся за письменный стол и бросил беглый взгляд на лежавшие там бумаги. К великому своему удивлению, я заметил, что одна из них написана по-французски, а на другой красуется герб Ганзейского союза.
– Вы ведете дела французских купцов? – осведомился я.
– Да, и они неплохо платят за мои хлопоты. В последнее время у французских купцов постоянно возникают неприятности с таможней.
– Что ж, это вполне понятно. Ведь их страна угрожает нам войной.
– Уверен, что до войны не дойдет. Король сознает, как велика опасность, и сделает все, чтобы ее предотвратить. Вы же слышали, что сказал герцог во время обеда. Нам не выдержать удара. – Билкнэп нетерпеливо взмахнул рукой. – Ради бога, брат, скажите скорее, что произошло с Майклом Гриствудом?
– Вчера утром его обнаружили мертвым в собственном доме. Он был убит неизвестными преступниками, и его брат тоже. Формула исчезла. Я полагаю, вы понимаете, о чем я говорю.
– Бедный мой друг, – пробормотал Билкнэп. – Все это так ужасно.
Взгляд его блуждал по комнате, явно избегая встречаться с моим.
– Вы говорили о формуле еще кому-нибудь, помимо барристера Марчмаунта?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181