Ты говорила… — Лиззи покопалась у себя в памяти. Она терпеть не могла признавать, что младшая сестра права хотя бы отчасти. — Ты сказала, что «Рождественская песнь» мистера Диккенса нравится тебе больше всех его произведений.
Жюль фыркнула в манере, совсем не подходящей для воспитанной молодой леди.
— Это я сказала в самом конце. — Она выпрямилась и вытянула шею, пытаясь разглядеть, что написано на листке, который лежал перед Лиззи. — Чем это ты занимаешься, в конце концов?
Лиззи подвинулась таким образом, чтобы прикрыть исписанный лист.
— Ничем особенным, — ответила она самым равнодушным тоном. — Просто пытаюсь подобрать нужные мне слова.
Жюль вздернула брови:
— Слова для чего?
— Для того, что тебя совершенно не касается, — отрезала Лиззи.
— Это что-нибудь для Чарлза? — часто-часто захлопав ресницами, возбужденно спросила Жюль.
Лиззи рассмеялась:
— Никоим образом. Но если это и было бы так, я бы тебе не сказала.
— Почему? — обиделась младшая сестра. — Я бы тебе сказала, если бы какой-нибудь джентльмен собирался просить моей руки.
— Чепуха, — быстро проговорила Лиззи. — Чарлз вовсе не собирается делать мне предложение.
— Не хочешь ли заключить пари? — усмехнулась Жюль.
Лиззи уставилась на сестренку, ощутив пренеприятное беспокойство.
— Тебе что-нибудь известно, о чем и мне следовало бы узнать?
— Может быть. — Жюль откинулась на спинку кресла с тем выражением, с каким младшие сестры обычно смотрят на старших, когда хотят их уязвить. — Мне, предположим, известно, что Чарлз сегодня утром говорил с папой с глазу на глаз. Далее мне, предположим, известно, что лицо у Чарлза, когда он вышел из папиной библиотеки, было умиротворенное и радостное.
Лиззи отмахнулась от сестры.
— Это может не иметь ни малейшего значения.
— Ладно тебе, Лиззи. Уж кому-кому, а тебе тут нечему удивляться. Сколько я себя помню, в обеих наших семьях все были уверены, что вы непременно поженитесь. Я думала, что ты этого тоже хочешь.
— Чарлз — прекрасный человек и достойный претендент на роль супруга. Любая женщина сочла бы за честь стать его женой. Мне, во всяком случае, известны юные леди, которые этого хотели бы, — произнесла Лиззи с едва заметной усмешкой, надеясь, что ее слова удовлетворят Жюль.
— Я бы определенно хотела. Чарлз — просто чудо, — с глубоким вздохом призналась Жюль. — Он такой красивый, у него такие ясные голубые глаза, такая веселая улыбка… Боюсь, что у меня неодолимое пристрастие к мужчинам со светлыми волнистыми волосами. Так и тянет запустить в них пальцы, просто с трудом удерживаешься.
— Советую тебе держать себя в руках, — уже без улыбки сказала Лиззи.
— Можешь не советовать, в будущем я непременно обзаведусь собственным женихом с голубыми глазами и золотыми волосами, и никто мне не запретит запускать пальцы в его шевелюру, — возразила Жюль с озорной улыбкой.
— Смею заметить, что вряд ли стоит выбирать мужа по этому признаку.
— Я полагаю, что внешность мужчины следует принимать во внимание, также как и прочие его качества. И предпочла бы выйти замуж за человека красивой, а не самой обыкновенной наружности. — Жюль сдвинула брови. — Неужели Чарлз не напоминает тебе Фреда?
— Фреда?
— Да, Фреда, племянника Скруджа. Он был невероятно счастливым, веселым и красивым, хотя у него и не было много денег.
— У Чарлза денег очень много.
— Тем лучше. Я считаю, что тому, у кого много денег, легче быть счастливым и веселым, чем тому, у кого их мало. — Жюль на минутку задумалась: — Хотя вот Кретчиты были бедны, но, кажется, достаточно счастливы. За исключением Малютки Тима. Но он тоже не умер — благодаря помощи Скруджа. Вернее, так сделал мистер Диккенс. — Между бровей у Жюль появилась раздумчивая морщинка. — Слушай, Лиззи, ты не думаешь, что мистер Диккенс пытался сказать нам, что, если у человека много денег, он может изменить свою судьбу и не умереть ужасной смертью?
— Не говори глупостей. Ничего подобного он не имел в виду. Он хотел, чтобы люди понимали, что милосердие и щедрость в состоянии изменить к лучшему жизнь тех, кто имеет мало. Мораль этой повести заключается в том, что каждый из нас обязан сделать все что может в помощь обездоленным, и не только на Рождество, но всегда, каждый день в течение года.
— Вероятно, так оно и есть, но лучше бы ты мне этого не говорила. — Младшая сестра сморщила носик. — Я люблю читать истории безо всякой морали и нудных поучений.
— Мораль и поучения полезны твоему характеру.
— Спасибо, меня мой характер вполне устраивает. Но и мама, и бабушка, и все тетушки то и дело пытаются преподать мне что-нибудь полезное для моего характера. Или для моего ума.
— Быть может, это означает, что и твой характер и твой ум нуждаются в совершенствовании, — строго поджав губы, заметила Лиззи.
— На твоем месте я бы не стала говорить о необходимости совершенствовать чей-либо характер или ум.
— Джулиана Эффингтон, как вы смеете говорить подобные вещи? — Лиззи эффектно изобразила деланное возмущение, прижав ладонь к горлу. — И рассудок, и характер у меня, слава Богу, без изъянов. Я умная, образованная, честная и открытая по натуре, а мои нравственные принципы вне всякой критики.
— В таком случае тебе, должно быть, приходится тратить немало усилий, чтобы обманывать всех вокруг, потому что и Эффингтоны, и Шелтоны в полном составе дружно считают тебя самой веселой и ветреной девушкой на свете.
— Это и в самом деле так. Я стараюсь изо всех сил, — произнесла Лиззи с самым серьезным видом, но тут глаза сестер встретились, и обе громко расхохотались. — Сказать по правде, Жюль, — продолжала, отсмеявшись, Лиззи, — я уже давно поняла, что мужчины ценят в женщине прежде всего наружность, а не ум и предпочитают ветреных девушек серьезным. Но настанет время, когда я стану старше и давно уже буду замужем, вот тогда-то я и проявлю свой ум во всей красе, тогда-то и стану заниматься разными интересными вещами.
— Надеюсь, что мне удастся дожить до этого. — Жюль немного подумала и сказала: — Я считаю, что Чарлз не станет возражать против твоих серьезных намерений и позволит тебе заниматься всем, чем ты захочешь.
— Он чудесный человек, — негромко проговорила Лиззи.
— Что касается дюжины голубоглазых и золотоволосых ребятишек, которыми ты обзаведешься…
— Дюжины? — перебила сестренку Лиззи.
— Ну, может, не дюжины, но, во всяком случае, нескольких, — поправилась Жюль. — Вы с Чарлзом очень подходите друг другу. Все так говорят. Думаю, вы с ним непременно поженитесь, так суждено.
— Да, все так говорят и всегда говорили, — согласилась Лиззи, которая и сама считала, что скорее всего выйдет за Чарлза: он ей нравился с детских лет.
Чарлз Лэнгли был наследником огромного состояния и почитаемого титула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
Жюль фыркнула в манере, совсем не подходящей для воспитанной молодой леди.
— Это я сказала в самом конце. — Она выпрямилась и вытянула шею, пытаясь разглядеть, что написано на листке, который лежал перед Лиззи. — Чем это ты занимаешься, в конце концов?
Лиззи подвинулась таким образом, чтобы прикрыть исписанный лист.
— Ничем особенным, — ответила она самым равнодушным тоном. — Просто пытаюсь подобрать нужные мне слова.
Жюль вздернула брови:
— Слова для чего?
— Для того, что тебя совершенно не касается, — отрезала Лиззи.
— Это что-нибудь для Чарлза? — часто-часто захлопав ресницами, возбужденно спросила Жюль.
Лиззи рассмеялась:
— Никоим образом. Но если это и было бы так, я бы тебе не сказала.
— Почему? — обиделась младшая сестра. — Я бы тебе сказала, если бы какой-нибудь джентльмен собирался просить моей руки.
— Чепуха, — быстро проговорила Лиззи. — Чарлз вовсе не собирается делать мне предложение.
— Не хочешь ли заключить пари? — усмехнулась Жюль.
Лиззи уставилась на сестренку, ощутив пренеприятное беспокойство.
— Тебе что-нибудь известно, о чем и мне следовало бы узнать?
— Может быть. — Жюль откинулась на спинку кресла с тем выражением, с каким младшие сестры обычно смотрят на старших, когда хотят их уязвить. — Мне, предположим, известно, что Чарлз сегодня утром говорил с папой с глазу на глаз. Далее мне, предположим, известно, что лицо у Чарлза, когда он вышел из папиной библиотеки, было умиротворенное и радостное.
Лиззи отмахнулась от сестры.
— Это может не иметь ни малейшего значения.
— Ладно тебе, Лиззи. Уж кому-кому, а тебе тут нечему удивляться. Сколько я себя помню, в обеих наших семьях все были уверены, что вы непременно поженитесь. Я думала, что ты этого тоже хочешь.
— Чарлз — прекрасный человек и достойный претендент на роль супруга. Любая женщина сочла бы за честь стать его женой. Мне, во всяком случае, известны юные леди, которые этого хотели бы, — произнесла Лиззи с едва заметной усмешкой, надеясь, что ее слова удовлетворят Жюль.
— Я бы определенно хотела. Чарлз — просто чудо, — с глубоким вздохом призналась Жюль. — Он такой красивый, у него такие ясные голубые глаза, такая веселая улыбка… Боюсь, что у меня неодолимое пристрастие к мужчинам со светлыми волнистыми волосами. Так и тянет запустить в них пальцы, просто с трудом удерживаешься.
— Советую тебе держать себя в руках, — уже без улыбки сказала Лиззи.
— Можешь не советовать, в будущем я непременно обзаведусь собственным женихом с голубыми глазами и золотыми волосами, и никто мне не запретит запускать пальцы в его шевелюру, — возразила Жюль с озорной улыбкой.
— Смею заметить, что вряд ли стоит выбирать мужа по этому признаку.
— Я полагаю, что внешность мужчины следует принимать во внимание, также как и прочие его качества. И предпочла бы выйти замуж за человека красивой, а не самой обыкновенной наружности. — Жюль сдвинула брови. — Неужели Чарлз не напоминает тебе Фреда?
— Фреда?
— Да, Фреда, племянника Скруджа. Он был невероятно счастливым, веселым и красивым, хотя у него и не было много денег.
— У Чарлза денег очень много.
— Тем лучше. Я считаю, что тому, у кого много денег, легче быть счастливым и веселым, чем тому, у кого их мало. — Жюль на минутку задумалась: — Хотя вот Кретчиты были бедны, но, кажется, достаточно счастливы. За исключением Малютки Тима. Но он тоже не умер — благодаря помощи Скруджа. Вернее, так сделал мистер Диккенс. — Между бровей у Жюль появилась раздумчивая морщинка. — Слушай, Лиззи, ты не думаешь, что мистер Диккенс пытался сказать нам, что, если у человека много денег, он может изменить свою судьбу и не умереть ужасной смертью?
— Не говори глупостей. Ничего подобного он не имел в виду. Он хотел, чтобы люди понимали, что милосердие и щедрость в состоянии изменить к лучшему жизнь тех, кто имеет мало. Мораль этой повести заключается в том, что каждый из нас обязан сделать все что может в помощь обездоленным, и не только на Рождество, но всегда, каждый день в течение года.
— Вероятно, так оно и есть, но лучше бы ты мне этого не говорила. — Младшая сестра сморщила носик. — Я люблю читать истории безо всякой морали и нудных поучений.
— Мораль и поучения полезны твоему характеру.
— Спасибо, меня мой характер вполне устраивает. Но и мама, и бабушка, и все тетушки то и дело пытаются преподать мне что-нибудь полезное для моего характера. Или для моего ума.
— Быть может, это означает, что и твой характер и твой ум нуждаются в совершенствовании, — строго поджав губы, заметила Лиззи.
— На твоем месте я бы не стала говорить о необходимости совершенствовать чей-либо характер или ум.
— Джулиана Эффингтон, как вы смеете говорить подобные вещи? — Лиззи эффектно изобразила деланное возмущение, прижав ладонь к горлу. — И рассудок, и характер у меня, слава Богу, без изъянов. Я умная, образованная, честная и открытая по натуре, а мои нравственные принципы вне всякой критики.
— В таком случае тебе, должно быть, приходится тратить немало усилий, чтобы обманывать всех вокруг, потому что и Эффингтоны, и Шелтоны в полном составе дружно считают тебя самой веселой и ветреной девушкой на свете.
— Это и в самом деле так. Я стараюсь изо всех сил, — произнесла Лиззи с самым серьезным видом, но тут глаза сестер встретились, и обе громко расхохотались. — Сказать по правде, Жюль, — продолжала, отсмеявшись, Лиззи, — я уже давно поняла, что мужчины ценят в женщине прежде всего наружность, а не ум и предпочитают ветреных девушек серьезным. Но настанет время, когда я стану старше и давно уже буду замужем, вот тогда-то я и проявлю свой ум во всей красе, тогда-то и стану заниматься разными интересными вещами.
— Надеюсь, что мне удастся дожить до этого. — Жюль немного подумала и сказала: — Я считаю, что Чарлз не станет возражать против твоих серьезных намерений и позволит тебе заниматься всем, чем ты захочешь.
— Он чудесный человек, — негромко проговорила Лиззи.
— Что касается дюжины голубоглазых и золотоволосых ребятишек, которыми ты обзаведешься…
— Дюжины? — перебила сестренку Лиззи.
— Ну, может, не дюжины, но, во всяком случае, нескольких, — поправилась Жюль. — Вы с Чарлзом очень подходите друг другу. Все так говорят. Думаю, вы с ним непременно поженитесь, так суждено.
— Да, все так говорят и всегда говорили, — согласилась Лиззи, которая и сама считала, что скорее всего выйдет за Чарлза: он ей нравился с детских лет.
Чарлз Лэнгли был наследником огромного состояния и почитаемого титула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66