— Это мой дом.
Она быстро повернулась к нему лицом.
— Ваш дом? Что вы имеете в виду?
— Всего лишь то, что дом принадлежит мне. — Движением плеч он сбросил пальто на подставленные руки неописуемо корректного на вид слуги, очевидно дворецкого. — Я его купил.
— Как это понимать, что вы его купили?
Элизабет сняла манто и отдала его дворецкому, кивнув в знак благодарности. Тот принял одеяние и тотчас исчез где-то в глубине полутемной прихожей.
— Мне показалось, что я выразился достаточно ясно. Этот дом принадлежит мне, потому что я его купил.
Элизабет посмотрела на него с подозрением:
— Зачем?
Он улыбнулся — загадочно, как ей показалось, — и прошел в гостиную. Право, он начинал раздражать Элизабет своей необъяснимостью, которая не предвещала, по ее мнению, ничего хорошего. Она скрипнула зубами и последовала за ним.
— Я тебе не верю, — сказала она, переходя на ты, поскольку они остались наедине.
— Как тебе угодно, только это чистая правда.
— Это не может быть правдой. Лорд Холстром жил здесь целую вечность. — Она сощурилась. — Что ты с ним сделал?
— Лорд Холстром?
— Ну да, лорд Холстром, бедняжка.
Элизабет постаралась подавить чувство вины. Она жила в соседнем доме с тех пор, как Чарлз приобрел его вскоре после их свадьбы. Лорд Холстром жил рядом с ними, он поселился здесь очень давно. Но, сказать по правде, Элизабет не была уверена, что, встретив старого джентльмена у себя в гостиной, она бы его узнала. Он был вдовцом и человеком не очень общительным. И насколько ей было известно, большую часть времени проводил в деревне.
— Я стукнул его по голове и отправил к праотцам, — сказал Николас и подошел к столику, на котором стояли графин и рюмки.
— А, как я вижу, Эдварде проявил должную инициативу. Он прекрасно работает. Я очень им доволен.
— Вот как? — Элизабет скрестила руки на груди. — Это он помог тебе закопать тело?
Николас посмотрел на нее с веселой улыбкой:
— Насколько я знаю, ты предпочитаешь бренди?
— Да, разумеется. — Она взяла у него рюмку. — Но ты не ответил на мой вопрос.
— А я думал, что ответил.
— Николас!
— Ну хорошо, сознаюсь. — Он пожал плечами. — Я не бил его по голове. Пострадавшей стороной в нашей сделке оказался я. — Он отпил бренди и продолжал: — Его сиятельство очень хотел продать дом и удалиться в свое имение, но запросил за свою недвижимость громадную сумму. К счастью, я могу себе позволить потратить эти деньги.
— Зачем? — снова и очень требовательно спросила она, хотя ответ знала заранее.
— Недвижимость всегда считалась хорошим вложением средств.
—Ну и?
— А я постоянно ищу возможности выгодных инвестиций. И вряд ли я ошибся на этот раз. — Он покрутил бренди в своей руке. — Отличное местоположение и прекрасное соседство.
— Этот дом соседствует с моим, — сердито напомнила она.
— Я же и сказал, что местоположение отличное. Элизабет даже вздрогнула от ужаснувшей ее мысли:
— Но ты же не собираешься жить здесь после Рождества?
— Именно собираюсь. Я уже прожил здесь несколько дней. Неужели ты не заметила?
Она не заметила. И скорее всего не замечала бы до тех пор, пока в один прекрасный день они оба не вышли бы одновременно на улицу.
— Но разве ты не живешь в доме у дяди?
— Я ценю свое уединение и независимость, так же как и мой дядя. Уверен, что ты это понимаешь.
— Продолжай.
— Мы поговорили с дядей и пришли к заключению, что нас обоих устраивает такое решение вопроса.
— Смею заметить, что вы оба могли бы прожить в Торнкрофт-Хаусе бог знает сколько времени, ни разу не столкнувшись в коридоре. Дом невероятно велик.
—А этот дом не слишком большой. — Николас окинул комнату удовлетворенным взглядом. — Как раз такой, какой мне нравится.
Элизабет ни к чему не присматривалась с той минуты, как вошла в дом. Теперь она с любопытством оглядела гостиную. Комната была достаточно велика и хороша по своим пропорциям, но так плотно заставлена вещами, точнее сказать, набита ими, что разглядеть что-либо в отдельности было нелегко. Не меньше полудюжины кресел, два дивана, а еще столы, бюро, настольные часы, множество антикварных безделушек, статуи и статуэтки… На каминной полке выстроились фарфоровые вазы, судя по всему китайские, а то, что не уместилось, было расставлено по комнате в художественном беспорядке. Если бы Элизабет попробовала представить себе обиталище Николаса до того, как попала сюда, оно не было бы похоже на то, что она увидела.
— Я приобрел дом вместе с мебелью и прочими вещами. Холстром не указал ни одной вещи, продаже которой вкупе с домом он воспротивился бы. Он мнил себя коллекционером, но в его так называемой коллекции нет никакой системы, не говоря уж о порядке. И он жаждал отделаться от всех этих вещей не меньше, чем от самого дома. И мне понятно почему. — Николас поморщился. — Все это не в моем вкусе, и я предвижу необходимость изменений, но пока сойдет и так. — Он кивком указал на вазы на каминной полке. — Фарфор, однако, мой собственный.
— Ты коллекционируешь керамику? — удивилась Элизабет.
— Нет, я коллекционирую только фарфор династии Мин, пятнадцатый и шестнадцатый века.
Он поставил рюмку и прошел к камину, лавируя между кушеткой, двумя антикварными французскими креслами и большим бронзовым Меркурием.
— Не говоря уж о возрасте этой вот вещи, она и для своего времени уникальна. — Он снял с полки маленькую вазу с длинным горлышком и синей росписью на белом фоне. — Она вылеплена из особой глины, которую добывают лишь в одном районе Китая. Над изготовлением одного кувшина или вазы должны работать человек десять — двенадцать. Белый с синим — более распространенный вариант, чем многоцветный, но у меня есть и такие. На большинстве моих экземпляров стоит клеймо императорских мастерских, такой фарфор использовали только в императорском дворце. Он повертел вазочку в руках.
— Несмотря на затраченные мастерами усилия и редкость материала, если в готовом изделии обнаруживали хотя бы один мельчайший недочет, его разбивали и осколки выбрасывали.
— Вот уж не думала, что ты станешь коллекционировать керамику.
— Императорский фарфор династии Мин, — подчеркнул он. — Я не собирался этим заниматься. Небольшая коллекция попала мне в руки в качестве уплаты долга, я познакомился с историей производства таких предметов, меня покорила их красота. — Он пожал плечами. — К тому же это ценное капиталовложение.
— Как и этот дом.
— Точно.
— Капиталовложение. — Элизабет недоверчиво хмыкнула. — Я тебе не верю ни в малейшей степени. Я полагаю, что ты купил этот дом по одной-единственной причине.
— За его местоположение?
— Вот именно. Он расположен рядом с моим домом.
— Ты живешь в очень приятном соседстве.
— Да, оно было раньше вполне приятным, — отрезала Элизабет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
Она быстро повернулась к нему лицом.
— Ваш дом? Что вы имеете в виду?
— Всего лишь то, что дом принадлежит мне. — Движением плеч он сбросил пальто на подставленные руки неописуемо корректного на вид слуги, очевидно дворецкого. — Я его купил.
— Как это понимать, что вы его купили?
Элизабет сняла манто и отдала его дворецкому, кивнув в знак благодарности. Тот принял одеяние и тотчас исчез где-то в глубине полутемной прихожей.
— Мне показалось, что я выразился достаточно ясно. Этот дом принадлежит мне, потому что я его купил.
Элизабет посмотрела на него с подозрением:
— Зачем?
Он улыбнулся — загадочно, как ей показалось, — и прошел в гостиную. Право, он начинал раздражать Элизабет своей необъяснимостью, которая не предвещала, по ее мнению, ничего хорошего. Она скрипнула зубами и последовала за ним.
— Я тебе не верю, — сказала она, переходя на ты, поскольку они остались наедине.
— Как тебе угодно, только это чистая правда.
— Это не может быть правдой. Лорд Холстром жил здесь целую вечность. — Она сощурилась. — Что ты с ним сделал?
— Лорд Холстром?
— Ну да, лорд Холстром, бедняжка.
Элизабет постаралась подавить чувство вины. Она жила в соседнем доме с тех пор, как Чарлз приобрел его вскоре после их свадьбы. Лорд Холстром жил рядом с ними, он поселился здесь очень давно. Но, сказать по правде, Элизабет не была уверена, что, встретив старого джентльмена у себя в гостиной, она бы его узнала. Он был вдовцом и человеком не очень общительным. И насколько ей было известно, большую часть времени проводил в деревне.
— Я стукнул его по голове и отправил к праотцам, — сказал Николас и подошел к столику, на котором стояли графин и рюмки.
— А, как я вижу, Эдварде проявил должную инициативу. Он прекрасно работает. Я очень им доволен.
— Вот как? — Элизабет скрестила руки на груди. — Это он помог тебе закопать тело?
Николас посмотрел на нее с веселой улыбкой:
— Насколько я знаю, ты предпочитаешь бренди?
— Да, разумеется. — Она взяла у него рюмку. — Но ты не ответил на мой вопрос.
— А я думал, что ответил.
— Николас!
— Ну хорошо, сознаюсь. — Он пожал плечами. — Я не бил его по голове. Пострадавшей стороной в нашей сделке оказался я. — Он отпил бренди и продолжал: — Его сиятельство очень хотел продать дом и удалиться в свое имение, но запросил за свою недвижимость громадную сумму. К счастью, я могу себе позволить потратить эти деньги.
— Зачем? — снова и очень требовательно спросила она, хотя ответ знала заранее.
— Недвижимость всегда считалась хорошим вложением средств.
—Ну и?
— А я постоянно ищу возможности выгодных инвестиций. И вряд ли я ошибся на этот раз. — Он покрутил бренди в своей руке. — Отличное местоположение и прекрасное соседство.
— Этот дом соседствует с моим, — сердито напомнила она.
— Я же и сказал, что местоположение отличное. Элизабет даже вздрогнула от ужаснувшей ее мысли:
— Но ты же не собираешься жить здесь после Рождества?
— Именно собираюсь. Я уже прожил здесь несколько дней. Неужели ты не заметила?
Она не заметила. И скорее всего не замечала бы до тех пор, пока в один прекрасный день они оба не вышли бы одновременно на улицу.
— Но разве ты не живешь в доме у дяди?
— Я ценю свое уединение и независимость, так же как и мой дядя. Уверен, что ты это понимаешь.
— Продолжай.
— Мы поговорили с дядей и пришли к заключению, что нас обоих устраивает такое решение вопроса.
— Смею заметить, что вы оба могли бы прожить в Торнкрофт-Хаусе бог знает сколько времени, ни разу не столкнувшись в коридоре. Дом невероятно велик.
—А этот дом не слишком большой. — Николас окинул комнату удовлетворенным взглядом. — Как раз такой, какой мне нравится.
Элизабет ни к чему не присматривалась с той минуты, как вошла в дом. Теперь она с любопытством оглядела гостиную. Комната была достаточно велика и хороша по своим пропорциям, но так плотно заставлена вещами, точнее сказать, набита ими, что разглядеть что-либо в отдельности было нелегко. Не меньше полудюжины кресел, два дивана, а еще столы, бюро, настольные часы, множество антикварных безделушек, статуи и статуэтки… На каминной полке выстроились фарфоровые вазы, судя по всему китайские, а то, что не уместилось, было расставлено по комнате в художественном беспорядке. Если бы Элизабет попробовала представить себе обиталище Николаса до того, как попала сюда, оно не было бы похоже на то, что она увидела.
— Я приобрел дом вместе с мебелью и прочими вещами. Холстром не указал ни одной вещи, продаже которой вкупе с домом он воспротивился бы. Он мнил себя коллекционером, но в его так называемой коллекции нет никакой системы, не говоря уж о порядке. И он жаждал отделаться от всех этих вещей не меньше, чем от самого дома. И мне понятно почему. — Николас поморщился. — Все это не в моем вкусе, и я предвижу необходимость изменений, но пока сойдет и так. — Он кивком указал на вазы на каминной полке. — Фарфор, однако, мой собственный.
— Ты коллекционируешь керамику? — удивилась Элизабет.
— Нет, я коллекционирую только фарфор династии Мин, пятнадцатый и шестнадцатый века.
Он поставил рюмку и прошел к камину, лавируя между кушеткой, двумя антикварными французскими креслами и большим бронзовым Меркурием.
— Не говоря уж о возрасте этой вот вещи, она и для своего времени уникальна. — Он снял с полки маленькую вазу с длинным горлышком и синей росписью на белом фоне. — Она вылеплена из особой глины, которую добывают лишь в одном районе Китая. Над изготовлением одного кувшина или вазы должны работать человек десять — двенадцать. Белый с синим — более распространенный вариант, чем многоцветный, но у меня есть и такие. На большинстве моих экземпляров стоит клеймо императорских мастерских, такой фарфор использовали только в императорском дворце. Он повертел вазочку в руках.
— Несмотря на затраченные мастерами усилия и редкость материала, если в готовом изделии обнаруживали хотя бы один мельчайший недочет, его разбивали и осколки выбрасывали.
— Вот уж не думала, что ты станешь коллекционировать керамику.
— Императорский фарфор династии Мин, — подчеркнул он. — Я не собирался этим заниматься. Небольшая коллекция попала мне в руки в качестве уплаты долга, я познакомился с историей производства таких предметов, меня покорила их красота. — Он пожал плечами. — К тому же это ценное капиталовложение.
— Как и этот дом.
— Точно.
— Капиталовложение. — Элизабет недоверчиво хмыкнула. — Я тебе не верю ни в малейшей степени. Я полагаю, что ты купил этот дом по одной-единственной причине.
— За его местоположение?
— Вот именно. Он расположен рядом с моим домом.
— Ты живешь в очень приятном соседстве.
— Да, оно было раньше вполне приятным, — отрезала Элизабет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66