Но внезапно все изменилось. Глаза капитана превратились в два темных агата, чернее и тверже самого камня. А когда он заговорил, сознательно унижая и оскорбляя ее, она вдруг впервые поняла, почему ему так идет черный цвет, — это был цвет его сердца.
Да, она попыталась, и у нее ничего не получилось. Но внутренний голос убеждал ее не опускать руки. Все ли возможное она сделала? Не встала ли гордыня на пути ее стремления спасти сестру? Может, нужно было хихикать и жеманиться… целовать и тискать эту мускулистую, твердокаменную скотину? Или же неприкрытое презрение капитана вызвано пониманием, что все это раздевание — лишь бравада, поскольку она понятия не имеет, как и чем доставляют удовольствие мужчине.
А может, надо было сказать, что она сделает все, что ему захочется? Теперь Джиллиан была уверена, что без колебаний пошла бы на это ради Одри. Вернувшись и увидев, что смерть еще шире распростерла свои крылья над самым любимым ею существом, Джиллиан поняла, что, будь у нее еще одна возможность, она бы принесла в жертву остатки своей гордости, даже свою жизнь, лишь бы дать сестре шанс выжить.
У Джиллиан вырвался жалобный стон, перешедший в безмолвную мольбу о еще одном шансе спасти Одри, чтобы она не встретила свой конец в промозглой тьме вонючего трюма.
Из глубокой задумчивости ее вывел охранник, подошедший, чтобы зажечь фонарь. Джиллиан вдруг поняла, что солнце село и наступила ночь. Она посмотрела на Одри, неестественно безмолвную и неподвижную, время от времени сотрясаемую приступами дрожи. Только бы у сестры хватило сил…
Со стороны трапа донесся звук шагов. Кто-то спускался в трюм. Джиллиан быстро обернулась и увидела первого помощника капитана. Он подошел к Свифту и что-то ему сказал. Охранник повернулся и посмотрел на нее откровенно злобным взглядом. У Джиллиан перехватило дыхание. Неужели?..
Не в силах пошевелить даже пальцем, Джиллиан молча смотрела, как к ней приближается Свифт. Она зажмурилась, когда он грубо схватил ее за руку и рывком поднял на ноги.
— Ну что ж, стерва! Капитан прислал за тобой! Погреешь ему на ночь постель. Но, по мне, лучше оказаться под одним одеялом с гадюкой, чем с такой, как ты!
— Я забираю эту женщину.
Свифт обернулся к подошедшему Каттеру и процедил сквозь зубы:
— За ссыльных отвечаю я, и сам отведу ее наверх.
— Нет, сударь, это сделаю я, — спокойно, но твердо ответил Каттер, причем подчеркнутая вежливость только усиливала непререкаемость тона. Немного подождав, чтобы суть сказанного дошла до Свифта, Каттер обратился прямо к Джиллиан:
— Прошу вас, мисс Хейг…
Уважительная вежливость первого помощника капитана обезоружила Джиллиан. Она перевела дыхание и с искренней улыбкой ответила:
— Благодарю вас, мистер Каттер.
Но улыбка быстро сползла с ее лица, когда она пошла за невозмутимым моряком к трапу, ведущему на палубу. Джиллиан знала, что Кристофер смотрит ей вслед, но так и не решилась обернуться. Она испугалась, что увидит осуждение в его глазах или в глазах тех, кто молча смотрел, как она уходит. Джиллиан боялась прочесть в них определение того, кем она стала.
Но еще больше пугала ее мысль о том, что будет, если она и сейчас потерпит неудачу.
Увидев, как светловолосая сука деловито лезет вслед за первым помощником капитана по трапу, Мэгги задохнулась от ярости. Свифт, каким бы подонком и негодяем он ни был, тоже обозлился. Но у него кишка тонка, догнать эту худосочную задницу и спустить ее обратно, туда, где ей самое место!
Ну что ж, он не может, зато сможет она!
Попытавшись сесть на койке, Мэгги зашлась в приступе жестокого судорожного кашля. Не в силах остановиться, она перекатилась на правый бок, борясь с приступом, казалось, еще немного, и она исторгнет из себя собственные изодранные легкие. Каждый новый вдох отзывался невыносимой болью в груди. Наконец кашель прекратился, и Мэгги, обессилено лежа на спине, чуть приподняла голову, бросила взгляд в сторону трапа и поняла, что опоздала. Девка ушла.
Подняв трясущуюся руку ко лбу и не обращая внимания на тяжелый запах пота от своих подмышек, Мэгги попыталась сглотнуть. Господи, да она и вправду разболелась! Никогда еще ее так не прихватывало. Лихорадка изводила днем и ночью, а кашель ни на час не оставлял ее. Из-за боли в горле она могла глотать только то жидкое варево, что им давали днем.
Мэгги злобно фыркнула. Она здесь мучается; а эта потаскуха, небось, уже подходит к каюте красавчика капитана…
Мэгги аж застонала от жгучей зависти. В постели капитана сейчас должна была лежать она, а не эта лохматая белокурая стерва. Уж она-то знает свое дело. Она бы так ублажила капитана, что ему надолго запомнилось бы это плавание! Это просто нечестно! Джон Барретт оказался под замком, и тут же этот малый Гибсон начал увиваться около Джиллиан, но ненасытной твари показалось мало. И тогда она…
Новый приступ кашля заставил Мэгги забыть обо всем. Чуть позже она вытерла губы тыльной стороной ладони и попыталась медленно и глубоко вздохнуть. Вдруг перед ее глазами возник Джон Барретт — приземистый, широкоплечий, жадный до баб… Мэгги замерла от неожиданной мысли. Уж Барретт навел бы здесь порядок…
Мэгги глумливо захихикала. Мало кто сомневался, что Джон Барретт сполна рассчитается с обнаглевшим капитаном, как только они доберутся до Ямайки. Все знали, насколько Барретт зол на капитана за то, что тот засадил его в карцер, как какого-то уголовника! А если Барретт прознает, что капитан в охотку тискает бабу, которая с презрением его отвергла… которая посмеялась над ним…
Если Барретт прознает…
Ее скрутил очередной приступ кашля. Мэгги ловила воздух широко открытым ртом и с каждой секундой все больше и больше распалялась. Она тяжело болеет… мучается… А эта гордячка, эта потаскуха лежит в постели капитана и разводит в стороны ноги…
Она положит этому конец, с нее хватит! Остроносая зараза у нее попляшет, как пить дать попляшет! Мэгги не дура, она знает способ…
Эта мысль влила в нее новые силы, наполнила решимостью, о которой она и не подозревала. Мэгги соскользнула с койки и неслышно поползла в темноту.
Каттер остановился перед дверью в каюту Капитана. Когда Джиллиан подняла руку, чтобы постучать, он спокойно заметил:
— В этом нет необходимости, мисс Хейг… Капитан занят на палубе. Он просил меня передать вам, чтобы вы не стеснялись и воспользовались всем, что там для вас приготовлено… если вы, конечно, пожелаете.
Каттер повернул ручку и легким толчком распахнул дверь. Джиллиан покорно, с тяжело бьющимся сердцем вошла в каюту, медленно огляделась и вздохнула, поняв, что действительно осталась одна.
И тут она увидела… Возле круглой печки, в которой весело потрескивал огонь, стояла широкая медная лохань для купания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111
Да, она попыталась, и у нее ничего не получилось. Но внутренний голос убеждал ее не опускать руки. Все ли возможное она сделала? Не встала ли гордыня на пути ее стремления спасти сестру? Может, нужно было хихикать и жеманиться… целовать и тискать эту мускулистую, твердокаменную скотину? Или же неприкрытое презрение капитана вызвано пониманием, что все это раздевание — лишь бравада, поскольку она понятия не имеет, как и чем доставляют удовольствие мужчине.
А может, надо было сказать, что она сделает все, что ему захочется? Теперь Джиллиан была уверена, что без колебаний пошла бы на это ради Одри. Вернувшись и увидев, что смерть еще шире распростерла свои крылья над самым любимым ею существом, Джиллиан поняла, что, будь у нее еще одна возможность, она бы принесла в жертву остатки своей гордости, даже свою жизнь, лишь бы дать сестре шанс выжить.
У Джиллиан вырвался жалобный стон, перешедший в безмолвную мольбу о еще одном шансе спасти Одри, чтобы она не встретила свой конец в промозглой тьме вонючего трюма.
Из глубокой задумчивости ее вывел охранник, подошедший, чтобы зажечь фонарь. Джиллиан вдруг поняла, что солнце село и наступила ночь. Она посмотрела на Одри, неестественно безмолвную и неподвижную, время от времени сотрясаемую приступами дрожи. Только бы у сестры хватило сил…
Со стороны трапа донесся звук шагов. Кто-то спускался в трюм. Джиллиан быстро обернулась и увидела первого помощника капитана. Он подошел к Свифту и что-то ему сказал. Охранник повернулся и посмотрел на нее откровенно злобным взглядом. У Джиллиан перехватило дыхание. Неужели?..
Не в силах пошевелить даже пальцем, Джиллиан молча смотрела, как к ней приближается Свифт. Она зажмурилась, когда он грубо схватил ее за руку и рывком поднял на ноги.
— Ну что ж, стерва! Капитан прислал за тобой! Погреешь ему на ночь постель. Но, по мне, лучше оказаться под одним одеялом с гадюкой, чем с такой, как ты!
— Я забираю эту женщину.
Свифт обернулся к подошедшему Каттеру и процедил сквозь зубы:
— За ссыльных отвечаю я, и сам отведу ее наверх.
— Нет, сударь, это сделаю я, — спокойно, но твердо ответил Каттер, причем подчеркнутая вежливость только усиливала непререкаемость тона. Немного подождав, чтобы суть сказанного дошла до Свифта, Каттер обратился прямо к Джиллиан:
— Прошу вас, мисс Хейг…
Уважительная вежливость первого помощника капитана обезоружила Джиллиан. Она перевела дыхание и с искренней улыбкой ответила:
— Благодарю вас, мистер Каттер.
Но улыбка быстро сползла с ее лица, когда она пошла за невозмутимым моряком к трапу, ведущему на палубу. Джиллиан знала, что Кристофер смотрит ей вслед, но так и не решилась обернуться. Она испугалась, что увидит осуждение в его глазах или в глазах тех, кто молча смотрел, как она уходит. Джиллиан боялась прочесть в них определение того, кем она стала.
Но еще больше пугала ее мысль о том, что будет, если она и сейчас потерпит неудачу.
Увидев, как светловолосая сука деловито лезет вслед за первым помощником капитана по трапу, Мэгги задохнулась от ярости. Свифт, каким бы подонком и негодяем он ни был, тоже обозлился. Но у него кишка тонка, догнать эту худосочную задницу и спустить ее обратно, туда, где ей самое место!
Ну что ж, он не может, зато сможет она!
Попытавшись сесть на койке, Мэгги зашлась в приступе жестокого судорожного кашля. Не в силах остановиться, она перекатилась на правый бок, борясь с приступом, казалось, еще немного, и она исторгнет из себя собственные изодранные легкие. Каждый новый вдох отзывался невыносимой болью в груди. Наконец кашель прекратился, и Мэгги, обессилено лежа на спине, чуть приподняла голову, бросила взгляд в сторону трапа и поняла, что опоздала. Девка ушла.
Подняв трясущуюся руку ко лбу и не обращая внимания на тяжелый запах пота от своих подмышек, Мэгги попыталась сглотнуть. Господи, да она и вправду разболелась! Никогда еще ее так не прихватывало. Лихорадка изводила днем и ночью, а кашель ни на час не оставлял ее. Из-за боли в горле она могла глотать только то жидкое варево, что им давали днем.
Мэгги злобно фыркнула. Она здесь мучается; а эта потаскуха, небось, уже подходит к каюте красавчика капитана…
Мэгги аж застонала от жгучей зависти. В постели капитана сейчас должна была лежать она, а не эта лохматая белокурая стерва. Уж она-то знает свое дело. Она бы так ублажила капитана, что ему надолго запомнилось бы это плавание! Это просто нечестно! Джон Барретт оказался под замком, и тут же этот малый Гибсон начал увиваться около Джиллиан, но ненасытной твари показалось мало. И тогда она…
Новый приступ кашля заставил Мэгги забыть обо всем. Чуть позже она вытерла губы тыльной стороной ладони и попыталась медленно и глубоко вздохнуть. Вдруг перед ее глазами возник Джон Барретт — приземистый, широкоплечий, жадный до баб… Мэгги замерла от неожиданной мысли. Уж Барретт навел бы здесь порядок…
Мэгги глумливо захихикала. Мало кто сомневался, что Джон Барретт сполна рассчитается с обнаглевшим капитаном, как только они доберутся до Ямайки. Все знали, насколько Барретт зол на капитана за то, что тот засадил его в карцер, как какого-то уголовника! А если Барретт прознает, что капитан в охотку тискает бабу, которая с презрением его отвергла… которая посмеялась над ним…
Если Барретт прознает…
Ее скрутил очередной приступ кашля. Мэгги ловила воздух широко открытым ртом и с каждой секундой все больше и больше распалялась. Она тяжело болеет… мучается… А эта гордячка, эта потаскуха лежит в постели капитана и разводит в стороны ноги…
Она положит этому конец, с нее хватит! Остроносая зараза у нее попляшет, как пить дать попляшет! Мэгги не дура, она знает способ…
Эта мысль влила в нее новые силы, наполнила решимостью, о которой она и не подозревала. Мэгги соскользнула с койки и неслышно поползла в темноту.
Каттер остановился перед дверью в каюту Капитана. Когда Джиллиан подняла руку, чтобы постучать, он спокойно заметил:
— В этом нет необходимости, мисс Хейг… Капитан занят на палубе. Он просил меня передать вам, чтобы вы не стеснялись и воспользовались всем, что там для вас приготовлено… если вы, конечно, пожелаете.
Каттер повернул ручку и легким толчком распахнул дверь. Джиллиан покорно, с тяжело бьющимся сердцем вошла в каюту, медленно огляделась и вздохнула, поняв, что действительно осталась одна.
И тут она увидела… Возле круглой печки, в которой весело потрескивал огонь, стояла широкая медная лохань для купания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111