Джиллиан глубоко вздохнула, прекрасно понимая, как много зависит от сегодняшней ночи, и проговорила:
— Я слышала вас, капитан, но задумалась над тем, что произошло между нами сегодня на мостике.
Голос капитана еще больше посуровел:
— Вы заблуждаетесь, мадам.
Он стоял совсем близко от нее… достаточно близко, чтобы Джиллиан могла почувствовать тепло его дыхания на своей щеке. Капитан не спускал с нее глаз, и она внутренне сжалась под этим откровенным мужским взглядом. Стараясь избавиться от неловкости, Джиллиан тихо поинтересовалась:
— Я не понимаю, почему вы сердитесь?
— Не пытайтесь прельстить меня, мадам. Ваши уловки со мной не пройдут.
— Прельстить вас? Вы что, настроены, видеть скрытый смысл во всем, что я говорю или делаю?
— Вы впустую тратите время. — Я же вам говорила, что…
— Меня мало волнует, что вы мне говорили! Важно, что собираюсь сказать я!
У Джиллиан упало сердце.
— Есть определенные моменты, по которым я не допущу никаких компромиссов, — холодно продолжал Дерек. — Первое, до тех пор, пока между нами существует договор, без моего разрешения вы не будете общаться ни с одним мужчиной. — Джиллиан молчала. — И не будете общаться ни с кем снизу. — Она продолжала молчать. — Я хочу с самого начала пояснить следующее: наши взаимоотношения будут продолжаться до тех пор, пока доставляют мне удовольствие. Как только мы придем к берегам Ямайки, я лишу вас всех привилегий, которыми вы обладаете сейчас, и вы вернетесь к своему первоначальному положению.
— Это все, капитан? — едва шевеля губами, спросила Джиллиан.
— Нет, не все. — Темные глаза, смотревшие на нее сверху вниз, стали еще холоднее. — Боюсь, что последнее условие будет для вас самым трудным.
— И что это за условие?
— Верность, мадам. Я не потерплю никаких связей с другими мужчинами, пока продолжается наш договор. Если я узнаю, что вы… — Джиллиан залилась краской. Капитан помедлил, и все же договорил: — Если я узнаю, что вы нарушили какое-нибудь из только что перечисленных условий, вы и ваша сестра немедленно будете возвращены в трюм.
Джиллиан чувствовала себя неимоверно униженной и в первый момент просто не нашлась, что ответить. Она поняла, что капитан откровенно бросил ей вызов, который она должна принять, и осторожно, тщательно взвешивая каждое слово, сказала:
— Я знаю, что не могла внушить вам любовь к себе, когда впервые поднялась на борт вашего корабля. В защиту своих поступков могу лишь сказать, что чувствовала их оправданность. — Капитан плотно сжал губы. Джиллиан не дала ему перебить себя, мягко прикоснувшись к его руке. — Но мы заключили договор. Если сегодня и произошло что-то, заставившее вас подозревать меня в нарушении его условий, то сейчас я даю вам честное слово, что до тех пор, пока вы будете честны по отношению ко мне и Одри, я буду, честна по отношению к вам. — Сердце у нее билось так, что, казалось, вот-вот выскочит из груди.
Джиллиан глубоко вздохнула и продолжила:
— Услуга за услугу: я дам вам все, что должна дать, и дам охотно. Я постараюсь исполнять это как можно лучше, чтобы вы были довольны и добры ко мне и Одри. — Голос Джиллиан дрогнул и упал до еле слышного шепота: — Пока наш договор в силе, я ваша и только ваша, капитан.
Наступило долгое молчание. Дерек непроницаемым взглядом рассматривал стоявшую перед ним девушку. От этого пристального разглядывания ей уже становилось дурно, когда он, наконец, тихо проговорил:
— У вас ангельское лицо, мадам, вам это известно? Но я видел слишком много ангельских лиц, однако сердца у этих женщин были черными, как деготь. — Он наклонился к ней, прижался губами к ее рту и вдруг прошептал: — У вас губы сладкие, как мед… Но эта медовая сладость быстро становится горше желчи. — Он вздохнул. — Ваши глаза настолько чисты, что я почти готов поверить, будто в них отражается ваша душа. Мадам, ваши глаза действительно не лгут?
Джиллиан ничего не ответила.
— Я очень хочу поверить вам, мадам. Все было бы намного проще, если бы; я смог это сделать.
Едва сознавая, что говорит, Джиллиан еле слышно прошептала:
— Скажите, что нужно сделать, чтобы вы поверили мне. — Дерек еще пристальнее вгляделся в лицо Джиллиан, потом снова поцеловал ее. На этот раз-поцелуй был более долгим, более глубоким и более чувственным.
Джиллиан вся дрожала, когда капитан, наконец, оторвался от нее. В его торопливом шепоте слышалась неподдельная страсть:
— Вы так много наобещали мне, что я тоже дам вам одно обещание. Я обещаю, что буду отдавать вам столько же, сколько вы будете отдавать мне… И те ночи, что мы будем вместе, я сделаю ночами наслаждения… Их сладость поразит вас, мадам.
Обвив рукой талию Джиллиан, капитан потянул ее к уже знакомой койке в углу каюты. Душа Джиллиан была переполнена чувствами, до этого момента ей совершенно незнакомыми. Ее так трясло с головы до ног, что она едва могла стоять. Голос выдал ее, когда она решилась заговорить.
— Капитан, есть еще одно, о чем мне хотелось бы вас попросить.
Темные глаза, неотрывно смотревшие ей в лицо, начали наливаться холодом.
— Я предупреждаю вас, мадам. Ситуация отнюдь не в ваших руках, как вы могли предположить после моих слов. Вы вступаете на зыбкую почву. — Он сделал паузу. — Но просите. Лучшей возможности для удовлетворения вашей просьбы, чем сейчас, у вас никогда не будет.
Джиллиан судорожно вздохнула.
— Моя просьба очень простая. Я прошу, чтобы вы называли меня по имени.
Капитан впился взглядом в ее глаза.
— Мисс Хейг, я…
— Джиллиан.
Снова оглушающая тишина, и внезапно Джиллиан оказалась в его объятиях. И прежде чем их губы встретились, она услышала:
— Джиллиан…
Из темноты донесся знакомый сиплый голос Мэгги, и Джон Барретт с трудом оторвал голову от подушки. Тихо выругавшись, он не откликнулся на жалобные причитания. Но Мэгги продолжала канючить:
— Господин Барретт, ну подойдите к двери. Поторопитесь, господин Барретт, у меня нету времени, а сказать вам нужно очень много.
Взбешенный до ощущения горечи во рту, Барретт продолжал молчать и не двигался с места.
Голос старой шлюхи стал назойливее и громче:
— Вы делаете вид, сэр, что спите, но меня не проведешь. Я-то знаю, как спится за решеткой, сама испробовала. — Старая карга замолчала, задохнувшись ужасным кашлем. Отдышавшись, она продолжала еще более сиплым голосом: — Конечно, со мной дело другое, не то, что с вами… Еще бы, привыкши к царской жизни, вдруг оказаться тут, в грязи, да еще слушать бредни старой клюшки, которой хочется да никак нельзя заткнуть рот…
Старая карга злорадно захихикала и тут же зашлась в очередном приступе кашля, на этот раз таком сильном, что даже опустилась на колени.
Барретт ухмылялся, но продолжал молчать. Старуха скоро обессилит и уберется отсюда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111