— Если вы об этом забыли, напоминаю, что у нас нет денег.
— Проклятие! — Все это было, конечно, игрой. — А, ладно, подсвечник солидный, будем надеяться, что ничего не случится. Я даже предпочитаю, чтобы горел свет. Мне нравится видеть вас.
— Если бы не необходимость дышать, вы бы меня совсем не увидели. — Из-под одеяла торчала лишь ее макушка.
Граф любил предаваться любви при свете, но не стал бы на этом настаивать. Мэг будет так же мила и в темноте.
— Немного согрелись? — спросил он.
— Немного. Ноги все еще холодные.
Граф слегка пошевелился.
— Кладите их мне меж бедер. Там им будет хорошо и тепло. — «Это уж точно», — добавил он про себя.
Поколебавшись немного, Мэг чуть-чуть отодвинулась и согнула ноги в коленях. В следующий момент он почувствовал ее, даже через бриджи. Господи Иисусе! Он сжал ее ступни бедрами и руками.
— Надеюсь, этот лед не принесет мне непоправимого ущерба, — пошутил он.
Мэг тихо засмеялась, но сделала попытку убрать ноги.
— Не нужно, все в порядке.
Он стал растирать ей икры. Когда они стали чуть теплее, обхватил ее щиколотку и, согнув, подвел ступню к своему набухшему паху.
— Считается, что холод сковывает мужскую страсть. Теперь у меня есть научное доказательство того, что холодные ноги подобного эффекта не производят.
Мучимый любопытством — когда же она его остановит, и остановит ли вообще, — граф начал расстегивать пуговицы, потом просунул ее холодную ногу внутрь.
Мэг спрятала голову под одеяло, поэтому он не мог видеть выражения ее лица.
— Теплее? — снова спросил он.
— Да, спасибо.
Она сказала это так застенчиво, что ему захотелось ее съесть.
Через какое-то время он просунул кончики ее пальцев в расстегнутые кальсоны, и они наконец прикоснулись к его обнаженной плоти. Пальцы оказались еще довольно холодными, но это было восхитительно.
Характер ее дыхания изменился. Он это отметил, как и тот факт, что она по-прежнему не сопротивлялась.
Он не совсем понимал, что с ним происходит. Он был возбужден и готов принять женщину, но не совсем готов принять именно Мэг. Впервые принять Мэг.
С удивлением и некоторым беспокойством он обнаружил, что никогда не лежал в постели с женщиной, которую действительно любил. О, ему, разумеется, нравились его партнерши, но то было лишь данью обходительности. Он старался, чтобы они получили от близости с ним все, на что рассчитывали. Он никогда прежде не испытывал этой почти пугающей потребности, чтобы все было идеально для непредсказуемой, страстной, но неопытной любовницы.
Высвободив ее ногу, он снова стал растирать ладонями все еще холодные пальцы.
— Так лучше?
Словно догадываясь, как он прореагирует, Мэг вытянула ногу и положила ее обратно на его восставшую плоть.
— Постель немного согрелась, правда? — спросил он, ощущая в некоторых местах тела почти горячечный жар.
— Да. В последние несколько дней мы спали в этой постели втроем: Рейчел, Лора и я. Чтобы было теплее. А Ричард — с Джереми. Я действительно хочу вас поблагодарить за то, что вы спасли нас. Думаю, теперь вы сами увидели, в каком бедственном положении мы находились.
Он нежно погладил ее по спине.
— Это я благодарю Бога, что мне выпало такое счастье. Вы чувствуете себя в этой постели так непринужденно потому, что привыкли спать здесь с сестрами?
Мэг наконец выглянула из-под одеяла и задумчиво посмотрела на него.
— Скорее, потому, что мне спокойно с вами.
— Даже несмотря на то, что я собираюсь вас соблазнить?
Мэг не шелохнулась.
— Да. Потому что я знаю: вы не сделаете ничего против моего желания.
Граф поцеловал ее за честность. И за доверие к нему. Он все еще не был готов сделать следующий шаг, но ему отчаянно хотелось целовать ее. Как же редко это с ним бывало, подумал он и чуть не застонал при этой мысли.
Мэг ему хотелось целовать бесконечно.
Она придвинулась поближе и погладила волосы у него на макушке — холодная постель с комковатым матрасом показалась ему раем.
Его рука, блуждавшая по ее телу, наткнулась на что-то твердое, и, отдернув ее, он сказал:
— Я забыл про ваш корсет. Вам ведь неудобно в нем.
По ее взгляду он догадался: она понимает, что это часть игры.
— Я бы действительно сняла его, но не ценой потери тепла.
— Давайте посмотрим, что можно сделать под одеялом, — предложил граф.
Он повернул ее — она доверчиво ему повиновалась, — на ощупь расстегнул пуговицы на спинке платья и нащупал шнуровку. Один лишь узел, на который были завязаны шнурки, должен был ужасно ей давить.
— Корсет застегивается спереди на крючки или держится лишь на шнуровке?
— Боюсь, только на шнуровке.
Граф развязал двойной узел, удивляясь собственной терпеливости и тому, сколько удовольствия доставляет ему эта неторопливая работа. Несмотря на почти болезненное желание, ему нравилось расшнуровывать корсет жены, прикасаясь к ее теплому телу и вдыхая ее простой и милый аромат.
Ему было хорошо знакомо это мужское чувство раздвоенности, когда с одной стороны существует лишь собственное вожделение, а вся вселенная — с другой. Но никогда прежде он не испытывал гармонического равновесия между двумя этими частями. По крайней мере сейчас — сладкого присутствия Мэг в постели рядом с ним, того, как упали на затылок ее растрепавшиеся волосы, ощущения ее хрупкого позвоночника под пальцами, расшнуровывающими корсет, оказалось достаточно, чтобы удовлетворить его аппетит.
— Хотите снять платье? — спросил он.
— Нет.
Никаких объяснений, но он все понял. Платье было отчасти средством сохранить тепло, отчасти броней. А может быть, и средством скрыть от него необычное белье. Он вспомнил, как хотел раздевать ее медленно, при свете множества свечей и открывать один за другим все ее секреты.
Итак, он развязал узел и ослабил до предела шнуровку, чтобы корсетные костяшки не впивались ей в тело. По верхнему краю лифа ее простого платья проходила стягивающая тесемка, он ослабил и ее.
Потом не удержался и, просунув ладонь под корсет, накрыл ею защищенную теперь лишь тонкой тканью сорочки грудь.
Мягкая и жаркая тяжесть женской груди, одного из самых совершенных созданий природы! Опустив голову в вырез ее платья, касаясь теплой кожи и щекочущих, рассыпавшихся по плечам волос, он полностью отдался чуду, лаская левую грудь жены.
Наконец Мэг повернулась — повернулась в его объятиях, чтобы взглянуть ему в лицо. Интересно, что она в нем видит? Впрочем, ему было все равно…
— Нам нужно поговорить, — сказала она.
— Не сейчас.
Почти тут же Мэг пожалела о своих словах. Его взгляд сделался таким откровенным. Нет, это было не правильное слово — скорее, беспомощным. Уязвимым. Таким она не видела мужа еще никогда. И таким он был гораздо опаснее, чем когда играл в искусного охотника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96