В его напряженном взгляде было нечто большее, чем просто ободряющая улыбка.
Мэг тоже наблюдала за ним. Ее сознание раздваивалось между тем, что она видела — насколько прекраснее он был сейчас, без этой своей скрытой иронии, — и тем, что чувствовала там, внизу, — это мощное воссоединение плоти и будоражащее ощущение, сходное с тем, которое вызывала Шила.
Но в то же время и другое, восхитительное.
Они больше не разговаривали. Мэг догадывалась, что он знает, что она сейчас испытывает. Разумеется, ведь она и не старалась ничего скрывать. Она говорила с ним руками, бессознательно гладившими его плечи.
Той частью сознания, которое оставалось незамутненным, Мэг понимала всю силу власти сексуального чувства и опасность полной и беззащитной открытости ума и тела навстречу мужчине. И тем более стремилась к ним. Она была готова к полной капитуляции. К тому, чтобы отбросить последние слабые остатки здравого смысла, позволявшие ей еще хоть как-то наблюдать и мыслить.
Но все же что-то ее удерживало. Все это было слишком похоже на колдовство Шилы, на смерть.
Она кусала губы, напрягалась, почти боролась, словно он был ее врагом.
— Расслабься, — прошептал он, и Мэг вдруг увидела, что он, приподнявшись над ней и отстранившись, чтобы не пугать, беспомощно смотрит на нее. — Доверься мне, Мэг. Расслабься и иди вместе со мной…
И тогда Мэг, закрыв глаза, рухнула, словно рассыпавшись, и мощный вихрь легко, словно они были фигурками из соломы, увлек их обоих в водоворот экстаза…
И вот они снова на скомканной, раскаленной, как печь, кровати.
Сакс перекатился на бок, все еще не выходя из нее и не расплетая объятий, он поцеловал ее таким поцелуем, какой она даже не могла себе вообразить. Этот поцелуй был продолжением их полного слияния — этого губительного чуда.
В конце концов Мэг все же оторвалась от него.
— Хочешь верь — хочешь нет, но мне слишком жарко!
И они со смехом начали освобождать ее от верхней одежды, вплоть до белья. Однако когда Сакс швырнул это все на пол, Мэг подобрала вещи и заткнула их между шерстяным и пуховым одеялами.
— Так одежда сохранит тепло до утра, — объяснила она.
— Боже, я бы об этом и не подумал. — Он свесился с кровати, тоже собрал свою одежду и положил ее под одеяло.
Потом, она — в сорочке и панталонах, он — в рубашке, свернулись вместе клубочком под грудой одеял и целовались, пока не уснули.
* * *
— Я сделал то, что вы велели, как всегда.
Вдовствующая герцогиня Дейнджерфилд неподвижно уставилась на крупного мужчину, стоящего перед ней. Он был очень полезным человеком. И очень опасным.
— Я хотела, чтобы наглая девчонка оказалась за решеткой.
Мужчина небрежно облокотился о каминную доску.
— Если бы нам повезло, толпа бы ее схватила и все было бы именно так. Не думал, что она окажется такой прыткой. Блюстители порядка рано или поздно найдут ее, герцогиня, живую или мертвую. Скорее мертвую — там, на улице, собачий холод, а вы говорите, что у нее нет даже пальто.
— Не смейте произносить грубых слов в моем присутствии, Стаффорд.
Мужчина лишь ухмыльнулся.
— Конечно, — добавил он, — было бы гораздо лучше, если бы вы ее не упустили, раз уж она была здесь.
Пятнадцать лет ей приходилось терпеть этого человека, потому что она не могла допустить, чтобы он заговорил. И еще потому, что он был умен, достаточно умен, чтобы не стать вовсе уж невыносимым.
— Если бы вы не действовали так импульсивно, мы могли бы лучше подготовиться! — проскрипела она. Он пожал плечами:
— Вы послали меня выяснить все, что возможно. Но разве я мог упустить такой шанс? Она ведь оказалась в доме одна, без провожатых, а он в этот момент валялся со своей дурочкой служанкой. Все сложилось идеально.
— Если бы только ее еще поймали.
— Какая разница — ну, так она околеет от холода. Или удерет из страны.
— Нет, только не это! Саксонхерст должен освободиться от нее. — Герцогиня ударила кулаком по колену, но тут же скривилась от боли и зарычала. Как она могла так постареть? Как смело ее тело предать ее? — Он должен быть свободен, чтобы жениться на Дафне. У меня на этот счет свои планы.
— А леди Дафна тоже убежала? — спросил он с издевательским сочувствием. — Вы уже не властны над событиями, ваша светлость?
— Стаффорд, вы когда-нибудь все же выведете меня из терпения. — Поскольку он лишь насмешливо поднял бровь, герцогиня добавила:
— Я ведь могу сообщить, что это убийство — дело ваших рук.
— И потерять возможность расправиться с женой графа?
Гнев разгорался внутри ее как костер, но она сдерживала себя. Врачи предупреждали, что для нее опасно срываться, а ей нужно было жить. Жить, чтобы увидеть, как воплотится в реальность ее план. Жить, чтобы взять наконец верх над Хелен.
— Саксонхерст может избавить свою жену от суда? — спросила она.
— Это будет очень трудно. Я поговорил со слугами, они теперь убеждены, что она убийца. Они даже помнят, что у нее на руках была кровь. А домоправительница уверена, что у меня не было времени сделать это. Она даже не представляет себе, как легко и быстро можно убить человека. В любом случае Хэтти не захочет, чтобы все вышло наружу. Она даже скажет, что слышала крики перед тем, как графиня покинула дом. Люди имеют обыкновение верить в то, в чем их убеждают, герцогиня, особенно если это им на руку.
— Да, некоторые имеют такое обыкновение. — Только ее проклятый несговорчивый внук его не имел. Могла ли она себе представить, что этот бледный печальный ребенок будет так отчаянно бороться, так неистово сопротивляться?
Он такой же, как она. В последнее время, в бессонные ночи, казавшиеся ей единственным, что у нее осталось, герцогине часто приходило в голову, что она, возможно, ошиблась.
— Итак, где девчонка? — требовательно спросила она, отметая сомнения и слабость. — Мне нужно, чтобы ее нашли и повесили, — меньшим я не удовлетворюсь. У нее ведь, кажется, есть родственники?
— Две сестры и два брата.
— Возраст?
— Младшие брат и сестра — еще дети. Другой сестре лет шестнадцать, тоже очень хорошенькая. Хэтти говорит, что сэр Артур положил на нее глаз, несчастный греховодник. И еще один брат, чуть постарше. Каждый день ходит к учителю.
— Они могут знать, где она.
— Могут, да не скажут.
— Существуют способы заставить. — Герцогиня сердито зыркнула на него. — Не надо прямо угрожать. Попробуйте затронуть слабые струны, что-нибудь, что они любят. Что они любят?
— Похоже, свою сестру. Послушайте, герцогиня, имейте терпение. Не нужно пока трогать младших. Они сейчас никуда не выходят без сопровождения целой армии слуг…
— У меня нет времени ждать. Я хочу сейчас же!
Герцогиня запнулась, почувствовав, как по-детски прозвучали ее слова. Ей доводилось видеть, как старики уподобляются капризным детям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
Мэг тоже наблюдала за ним. Ее сознание раздваивалось между тем, что она видела — насколько прекраснее он был сейчас, без этой своей скрытой иронии, — и тем, что чувствовала там, внизу, — это мощное воссоединение плоти и будоражащее ощущение, сходное с тем, которое вызывала Шила.
Но в то же время и другое, восхитительное.
Они больше не разговаривали. Мэг догадывалась, что он знает, что она сейчас испытывает. Разумеется, ведь она и не старалась ничего скрывать. Она говорила с ним руками, бессознательно гладившими его плечи.
Той частью сознания, которое оставалось незамутненным, Мэг понимала всю силу власти сексуального чувства и опасность полной и беззащитной открытости ума и тела навстречу мужчине. И тем более стремилась к ним. Она была готова к полной капитуляции. К тому, чтобы отбросить последние слабые остатки здравого смысла, позволявшие ей еще хоть как-то наблюдать и мыслить.
Но все же что-то ее удерживало. Все это было слишком похоже на колдовство Шилы, на смерть.
Она кусала губы, напрягалась, почти боролась, словно он был ее врагом.
— Расслабься, — прошептал он, и Мэг вдруг увидела, что он, приподнявшись над ней и отстранившись, чтобы не пугать, беспомощно смотрит на нее. — Доверься мне, Мэг. Расслабься и иди вместе со мной…
И тогда Мэг, закрыв глаза, рухнула, словно рассыпавшись, и мощный вихрь легко, словно они были фигурками из соломы, увлек их обоих в водоворот экстаза…
И вот они снова на скомканной, раскаленной, как печь, кровати.
Сакс перекатился на бок, все еще не выходя из нее и не расплетая объятий, он поцеловал ее таким поцелуем, какой она даже не могла себе вообразить. Этот поцелуй был продолжением их полного слияния — этого губительного чуда.
В конце концов Мэг все же оторвалась от него.
— Хочешь верь — хочешь нет, но мне слишком жарко!
И они со смехом начали освобождать ее от верхней одежды, вплоть до белья. Однако когда Сакс швырнул это все на пол, Мэг подобрала вещи и заткнула их между шерстяным и пуховым одеялами.
— Так одежда сохранит тепло до утра, — объяснила она.
— Боже, я бы об этом и не подумал. — Он свесился с кровати, тоже собрал свою одежду и положил ее под одеяло.
Потом, она — в сорочке и панталонах, он — в рубашке, свернулись вместе клубочком под грудой одеял и целовались, пока не уснули.
* * *
— Я сделал то, что вы велели, как всегда.
Вдовствующая герцогиня Дейнджерфилд неподвижно уставилась на крупного мужчину, стоящего перед ней. Он был очень полезным человеком. И очень опасным.
— Я хотела, чтобы наглая девчонка оказалась за решеткой.
Мужчина небрежно облокотился о каминную доску.
— Если бы нам повезло, толпа бы ее схватила и все было бы именно так. Не думал, что она окажется такой прыткой. Блюстители порядка рано или поздно найдут ее, герцогиня, живую или мертвую. Скорее мертвую — там, на улице, собачий холод, а вы говорите, что у нее нет даже пальто.
— Не смейте произносить грубых слов в моем присутствии, Стаффорд.
Мужчина лишь ухмыльнулся.
— Конечно, — добавил он, — было бы гораздо лучше, если бы вы ее не упустили, раз уж она была здесь.
Пятнадцать лет ей приходилось терпеть этого человека, потому что она не могла допустить, чтобы он заговорил. И еще потому, что он был умен, достаточно умен, чтобы не стать вовсе уж невыносимым.
— Если бы вы не действовали так импульсивно, мы могли бы лучше подготовиться! — проскрипела она. Он пожал плечами:
— Вы послали меня выяснить все, что возможно. Но разве я мог упустить такой шанс? Она ведь оказалась в доме одна, без провожатых, а он в этот момент валялся со своей дурочкой служанкой. Все сложилось идеально.
— Если бы только ее еще поймали.
— Какая разница — ну, так она околеет от холода. Или удерет из страны.
— Нет, только не это! Саксонхерст должен освободиться от нее. — Герцогиня ударила кулаком по колену, но тут же скривилась от боли и зарычала. Как она могла так постареть? Как смело ее тело предать ее? — Он должен быть свободен, чтобы жениться на Дафне. У меня на этот счет свои планы.
— А леди Дафна тоже убежала? — спросил он с издевательским сочувствием. — Вы уже не властны над событиями, ваша светлость?
— Стаффорд, вы когда-нибудь все же выведете меня из терпения. — Поскольку он лишь насмешливо поднял бровь, герцогиня добавила:
— Я ведь могу сообщить, что это убийство — дело ваших рук.
— И потерять возможность расправиться с женой графа?
Гнев разгорался внутри ее как костер, но она сдерживала себя. Врачи предупреждали, что для нее опасно срываться, а ей нужно было жить. Жить, чтобы увидеть, как воплотится в реальность ее план. Жить, чтобы взять наконец верх над Хелен.
— Саксонхерст может избавить свою жену от суда? — спросила она.
— Это будет очень трудно. Я поговорил со слугами, они теперь убеждены, что она убийца. Они даже помнят, что у нее на руках была кровь. А домоправительница уверена, что у меня не было времени сделать это. Она даже не представляет себе, как легко и быстро можно убить человека. В любом случае Хэтти не захочет, чтобы все вышло наружу. Она даже скажет, что слышала крики перед тем, как графиня покинула дом. Люди имеют обыкновение верить в то, в чем их убеждают, герцогиня, особенно если это им на руку.
— Да, некоторые имеют такое обыкновение. — Только ее проклятый несговорчивый внук его не имел. Могла ли она себе представить, что этот бледный печальный ребенок будет так отчаянно бороться, так неистово сопротивляться?
Он такой же, как она. В последнее время, в бессонные ночи, казавшиеся ей единственным, что у нее осталось, герцогине часто приходило в голову, что она, возможно, ошиблась.
— Итак, где девчонка? — требовательно спросила она, отметая сомнения и слабость. — Мне нужно, чтобы ее нашли и повесили, — меньшим я не удовлетворюсь. У нее ведь, кажется, есть родственники?
— Две сестры и два брата.
— Возраст?
— Младшие брат и сестра — еще дети. Другой сестре лет шестнадцать, тоже очень хорошенькая. Хэтти говорит, что сэр Артур положил на нее глаз, несчастный греховодник. И еще один брат, чуть постарше. Каждый день ходит к учителю.
— Они могут знать, где она.
— Могут, да не скажут.
— Существуют способы заставить. — Герцогиня сердито зыркнула на него. — Не надо прямо угрожать. Попробуйте затронуть слабые струны, что-нибудь, что они любят. Что они любят?
— Похоже, свою сестру. Послушайте, герцогиня, имейте терпение. Не нужно пока трогать младших. Они сейчас никуда не выходят без сопровождения целой армии слуг…
— У меня нет времени ждать. Я хочу сейчас же!
Герцогиня запнулась, почувствовав, как по-детски прозвучали ее слова. Ей доводилось видеть, как старики уподобляются капризным детям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96