Почетный гость семьи Джонатан Таппенден, приплывший в Австралию на собственной яхте «Виктория», только усмехнулся, а его любовница, звезда английского мюзик-холла Мэй Соррелл, понимающе захихикала.
– Что они там делают? – покраснев, спросила Вильгельмина.
Жена Джейсона была уже в возрасте. Ее родители, богатые голландские евреи, приехали в Австралию в 1850 году. Причины, заставившие их покинуть родину, были неизвестны. Некоторые считали, что всему виной религиозные преследования, которым они будто бы подвергались, другие говорили, что отец Вильгельмины – Сол покинул Голландию, чтобы помешать роману дочери с немцем-католиком. Но какова бы ни была истинная причина, вскоре по приезде Вилли отчаянно влюбилась в Джейсона Макдугала, и ее родители благословили этот союз, несмотря на то что Джейсон был христианином.
В молодости Вильгельмина была высокой и худой, с угловатой фигурой и птичьим личиком. Годы, однако, смягчили черты ее лица, а тело приобрело некоторую округлость.
Джейсон, напротив, состарился очень мало. В весе он практически не прибавил, седина была едва заметна в светлых, выгоревших на солнце волосах, голубые глаза нисколько не поблекли.
– Я спрашиваю, что там происходит? – повторила Вильгельмина, в то время как все вытянули шеи, стараясь рассмотреть, что делается на лужайке.
– Кажется, одна из девушек насилует кого-то из парней, – заявил ее муж.
– Что ты такое говоришь, Джейсон! – ужаснулась Вильгельмина, бросив встревоженный взгляд на почетных гостей. Невзирая на свою искреннюю любовь к Джейсону и вообще всем Макдугалам и Трентам, Вилли в глубине души считала, что коренные австралийцы по степени цивилизованности сильно уступают европейцам. Их неотесанность и приземленность вызывали у нее ощущение неловкости. Причем, что удивительно, они нисколько не стыдились своей простоты, даже гордились тем, что называли «грубым индивидуализмом». Например, Джуно и ее дочь Адди открыто говорили о вещах, которые Вилли никогда не посмела бы обсуждать со своей матерью, – о человеческом теле и его функциях, о менструации, менопаузе, сексе. О сексе!
Да она даже со своим мужем об этом не разговаривала! Конечно, это не означало, что такое времяпрепровождение ей не нравилось – просто есть вещи, о которых не следует болтать.
Невольно демонстрируя Джонатану Таппендену и Мэй Соррелл «грубый индивидуализм» собственной семьи, Вилли испытывала сильную неловкость, хотя на самом деле ей было не о чем беспокоиться: Таппенден и его любовница – энергичная темноволосая женщина лет двадцати восьми с круглым ангельским лицом – явно относились к представителям богемы, не отличавшимся строгой моралью.
Поднявшись, Таппенден подошел к железным перилам и посмотрел вниз: Питер, Пол и Адди уже присоединились к всеобщей свалке.
– Ах, молодость, молодость, – покачав головой, задумчиво сказал Таппенден. – Почему она проходит?
В свои сорок Джонатан Таппенден выглядел на десять лет моложе. Светловолосый и худощавый, с лицом сказочного эльфа, не подвластного времени, он прекрасно чувствовал себя в обществе Макдугалов. В семейном предприятии Таппенденов, пароходном обществе «Бритиш Норт Стар Лайн», Крейг Макдугал был единственным совладельцем, не входившим в состав семьи.
С момента прибытия Таппендена в Перт Вилли, выступая в своей излюбленной роли свахи, всячески старалась свести судовладельца с Адди. Об отношениях, связывающих почетного гостя семьи с артисткой мюзик-холла, она старалась не думать.
Со своей стороны, Адди, хотя и находила Джона очаровательным, считала его «слишком слабым и разочарованным в жизни», а следовательно, неподходящим для себя мужчиной.
– Возьмите еще лепешку, Джон, – предложила Вилли. Повернувшись, тот прислонился спиной к перилам.
– Если я это сделаю, то просто лопну. – Он посмотрел на Трента. – Ну, завтра у тебя большой день, Терри. Стригали будут решать, вступать или не вступать в ваш профсоюз.
– Как говорят американцы, дело в шляпе, – ответил Трент. – Так что через год, ну, может быть, два, Объединенные стригали смогут начать забастовку, которая охватит весь континент.
– Ты изменил своему классу, Терренс, – насмешливо сказал Джейсон, который, как и его отец, был горячим поборником прав трудящихся.
– Своему классу? – подхватил игру Трент. – И впрямь! Какой кошмар – сын каменщика женился на богатой бездельнице.
– Ха! – воскликнул Джейсон. – Все, что ты делаешь, – это весь день мелешь языком, отвлекая людей от дела. Или пьянствуешь с их работодателями – когда ведешь переговоры, выдвигая непомерные требования.
Таппенден, однако, воспринял их пикировку всерьез. Когда англичанин обратился к Тренту, в его голосе звучало сдержанное волнение:
– Терри, я ничего не имею против нормальной зарплаты. «Норт стар» всегда хорошо платила своим работникам. Но неужели ты веришь, что можно без конца выдвигать все новые и новые требования? Есть же какой-то предел.
Иначе настанет время, когда будет просто невыгодно заниматься бизнесом.
– Я готов согласиться, что в каждом случае у зарплаты есть какой-то потолок. Но дело ведь не только в этом, Джон. Рабочему человеку нужна не только зарплата – ему необходим свой кусок экономического пирога.
– Довольно изящный эвфемизм, которым заменяют понятие «социализм», – сдавленным голосом произнес Таппенден.
– Ничего подобного! Беда в том, что все шесть австралийских колоний буквально находятся в собственности крупных землевладельцев и промышленников. Трудящимся не остается ничего. Следующим нашим шагом будет создание своей собственной лейбористской партии.
– Что может вылиться в попытку свергнуть демократическую форму правления и заменить ее социальной диктатурой, – мрачно сказал Таппенден.
– Пожалуй, мы сегодня уже достаточно говорили о политике, – прервала их Джуно. – Скажите, Джон, куда вы направитесь из Перта?
– На Суматру, на Яву… Папа хочет, чтобы я заглянул в нашу контору в Батавии.
– И еще мы собираемся осмотреть Кракатау! Разве это не восхитительно! – всплеснув руками, воскликнула Мэй.
– Что это еще за Кракатау? – спросила раскрасневшаяся после бега Адди. Вбежав на террасу, она упала в шезлонг, на секунду опередив Питера и Марка, финишировавших вторыми.
– Остров с потухшим вулканом в Зондском проливе, – проинформировал ее отец.
– Уже не с потухшим, – поправил его Таппенден. – С середины мая вулкан опять проснулся. Последнее извержение было двести лет назад, оно сорвало с горы вершину. Ее высота уменьшилась с трехсот шестидесяти метров почти до нуля.
– Там кто-нибудь живет? – заинтересовался Марк, вступивший с Марджи Гейл в схватку за право обладания последним свободным стулом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90