– Целый шиллинг? – Глаза рыжеволосого парнишки стали круглыми как блюдца. – Большое спасибо, сэр!
Вытащив из пачки газету, он подал ее Уэллсу и, вглядевшись в своего клиента, вытаращился еще больше, – хотя, казалось, это невозможно.
– Черт побери! Это же он! Я имею в виду – это вы, вот, на первой странице. Прошу прощения, сэр, ведь вы – это он, правда? Человек, который сорвал банк в Монте-Карло?
– Признаю свою вину, – улыбнулся Чарльз. Мальчишка любовно погладил монету.
– Клянусь, сэр, я не потрачу этот шиллинг, даже если моя старая мама будет помирать с голоду.
– Ну, я не хотел бы брать на себя ответственность за смерть твоей мамы. Так что… – Уэллс вынул из кармана банкноту в один фунт и подал ее ошарашенному газетчику. – Сохрани шиллинг и купи своей маме гуся или ветчины.
Что-то тихо бормоча, мальчишка побрел прочь.
Уэллс и Адди расхохотались так, что вынуждены были прислониться к ближайшему газовому фонарю. Когда приступ смеха прошел, Уэллс со стоном посмотрел на собственный портрет на первой странице.
– Меня уже тошнит, когда я слышу о «Человеке, Который сорвал банк в Монте-Карло». Пожалуй, я это сейчас выброшу. – И он огляделся в поисках урны.
– Подожди! – внезапно охрипшим голосом сказала Адди. – Там есть еще один снимок. – Выхватив у него газету, она впилась взглядом в другую, размером поменьше, фотографию, на которой был изображен пожилой джентльмен в сюртуке. Подпись гласила: «Австралийский промышленник сэр Крейг Макдугал скончался вчера во сне».
Из ее горла вырвался какой-то невнятный звук, она задрожала всем телом. Редкие прохожие стали в испуге оборачиваться.
– Боже мой! – воскликнул Уэллс. – Что случилось? Мари, сейчас же перестань! – встряхнув ее, крикнул он. – У тебя истерика. Скажи наконец, в чем дело!
Зажмурившись, она помотала головой.
– Дедушка! Дедушка умер!
– О ком ты говоришь? – Забрав у нее газету, Уэллс взглянул на фотографию сэра Крейга. – Твой дедушка? Да ты с ума сошла, Мари.
– Это правда. И перестань называть меня Мари. Меня зовут Аделаида. Боже мой!
В ту же секунду она потеряла сознание и упала бы на мостовую, если бы Уэллс ее не поддержал.
– Я верю, что она поправится.
Адди медленно открыла глаза. Над ней склонялось приятное лицо женщины в сером монашеском облачении.
– Скоро вам будет лучше, моя дорогая, – улыбнувшись, сказала сиделка. – Как вы себя чувствуете?
– Я… я не знаю. У меня такое ощущение, будто я куда-то плыву… и ужасная головная боль.
– Так и должно быть. Я поговорю с доктором Сноу насчет дальнейшего лечения. Он просил, чтобы его известили, когда вы придете в сознание.
– А я долго была без сознания?
– Около трех дней.
– Это больница Джонстауна?
– Какого Джонстауна? – удивленно переспросила монахиня.
– Ну Джонстауна, штат Пенсильвания. Ведь было наводнение. Кто меня спас?
– Бог мой, да нет же! Вы в больнице святого Фомы, в Лондоне.
– В Лондоне? – Адди попыталась сесть, но опять беспомощно упала на подушки. – Это невозможно! Зачем вы так говорите? Пытаетесь свести меня с ума?
Монахиня в испуге попятилась к двери.
– Сейчас я приглашу доктора. Лежите спокойно. Я скоро вернусь.
Адди хотела встать с кровати, но была слишком слаба, чтобы перелезть через высокие боковые бортики.
Через несколько минут сестра вернулась в сопровождении высокого худого мужчины со шкиперской бородкой, в очках и длинном, до колен, белом халате. На жилистой шее доктора висел стетоскоп.
Подойдя к кровати, врач взял Адди за руку и проверил ее пульс.
– Миссис Бойл, вам нечего опасаться. Все идет прекрасно. Не могу точно сказать, что с вами было, но приступ уже позади. Пульс превосходный. – Он положил руку на ее лоб. – Высокой температуры тоже нет. Теперь послушаем сердце. – Наклонившись над кроватью, он приложил к груди Адди трубочку стетоскопа. – Дышите! Не дышите! – Послушав, врач выпрямился и удовлетворенно хмыкнул. – Превосходно! К концу недели вы будете совершенно здоровы. А сейчас я вам дам что-нибудь от головной боли.
– Доктор… я не понимаю, – откинув со лба волосы, заговорила Адди. – Как я попала в Лондон? Я ведь должна быть в Джонстауне, штат Пенсильвания, в Соединенных Штатах.
Склонив голову набок, доктор задумчиво погладил бороду.
– В Джонстауне? Да, в свое время сообщалось о вашей смерти во время джонстаунского наводнения. Скажите, миссис Бойл, вы имеете представление о том, какое сейчас число?
– Ну, приблизительно… – нахмурившись, ответила Адди. – Сестра сказала, что я была без сознания три дня. Значит, сейчас начало июня 1889 года.
– Миссис Бойл, сейчас середина октября 1891 года, – сложив руки на груди, с состраданием сказал врач.
– 1891? Но это же абсурд. Вы хотите сказать, что я… что я была… – Кровь отхлынула от лица Адди, и она вновь потеряла сознание.
– Сестра! Скорее! – наклонившись над ней, крикнул доктор Сноу. – Нашатырь!
Вскоре Адди пришла в себя.
– Все в порядке, доктор, – открыв глаза, слабым, но уверенным голосом сказала она. – Больше этого не повторится.
– Моя дорогая миссис Бойл, большинство женщин – да и мужчин – не выдержали бы и половины того, что вам пришлось перенести. Вас доставил сюда ночью какой-то господин, отказавшийся назвать свое имя, – он сказал, что хочет избежать огласки. Тем не менее до прибытия ваших родных он тридцать шесть часов провел без сна в комнате для посетителей. Потом уехал – хотя сестры говорят, что два-три раза в день он заезжает и справляется о вашем состоянии.
– Вы сказали, мои родные здесь?
– Да, ваша мать и ваш муж.
– И они за три дня добрались сюда из Австралии? Должно быть, я сошла с ума!
– Нет-нет, они были в Лондоне. Они уже три недели здесь – привезли на операцию вашего дедушку. Именно поэтому мы вас и опознали – о смерти сэра Крейга много писали в газетах. Мужчина, который вас доставил, сообщил, что ваше имя Аделаида и вы внучка сэра Крейга Макдугала. Мы отыскали ваших родных в Шотландии, куда они поехали, чтобы похоронить сэра Крейга.
Теперь на нее навалилось недавнее прошлое. Перед глазами Адди вновь возникла фотография деда на первой странице газеты, под которой было написано, что он умер. Закрыв лицо руками, она зарыдала.
Адди уже почти выплакалась, когда услышала совсем рядом знакомый голос:
– Адди, родная моя! Я всегда был уверен, что когда-нибудь ты ко мне вернешься. Никогда не терял надежды. Если бы ты умерла, я бы это почувствовал, ведь одновременно с тобой умерла бы и часть меня самого. Но этого не случилось, и я знал, что ты жива. Ты меня понимаешь?
Она ответила ему еще до того, как успела открыть глаза.
– Да, мой дорогой, любимый муж. Ты говоришь очень понятно. – Прижавшись щекой к его руке, она поцеловала ее, затем посмотрела на Дэна. О чудо! Словно и не было этих лет разлуки – он выглядел точно так же, как перед началом автогонки, когда они поцеловались на прощание возле Зала городских собраний Нью-Йорка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90