Она профессиональная танцовщица. – Он взял Адди за руку. – Я снова собираюсь проявить дерзость, Мари. Хочу предложить вам поехать со мной в Лондон.
Это предложение скорее развеселило Адди, чем возмутило.
– За всю свою жизнь не слышала ничего более смехотворного.
– Я совершенно серьезен. Послушайте, я понимаю, что вы во всех отношениях леди, и у меня нет намерения вас компрометировать. Мы будем останавливаться в разных номерах. – Его глаза сверкнули. – Ну, потом, вероятно, я поддамся искушению, но к тому времени мы будем знать друг друга гораздо лучше, и возможно… – Он не договорил.
Сердце Адди бешено забилось, кровь ударила ей в лицо. В ней проснулась искательница приключений.
– Это совершенно невозможно, – не скрывая сожаления, сказала она.
– Но почему?
– По одной простой причине – у меня нет собственных денег. Я полностью завишу от щедрости… своих родственников.
– Чепуха! Нет денег? У меня их столько, что я уже не знаю, как их потратить. Я в восторге от мысли, что вы поможете мне от них избавиться. Как это было бы восхитительно!
Он провел пальцем по тыльной стороне ее руки, и по телу Адди побежали мурашки. – Вы суеверны, Мари?
– Никогда об этом не думала. Полагаю, что нет.
– Ну а я суеверен. Верю в способность заглядывать в будущее. Вы считаете меня сумасшедшим?
Она покачала головой.
– Нисколько, Чарльз. «Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось вашим мудрецам…» – Фраза из Шекспира вырвалась у Адди непроизвольно, и это испугало ее, как бывало всегда в тех случаях, когда вдруг всплывало что-то из прошлого.
– Я всегда прислушиваюсь к своей интуиции, – продолжал Уэллс. – Понимаю, что в устах делового человека это звучит странно, и тем не менее… У меня есть определенный дар предвидения, что уже много раз подтверждалось на практике. И сейчас я чувствую исходящие от вас вибрации, которые говорят о том, что вы принесете мне какую-то грандиозную удачу. Мне нужно, чтобы, когда настанет ответственный момент, вы были рядом. Пожалуйста, Мари, пообещайте, что поедете со мной в Лондон!
Отбросив сомнения, она дала ему ответ:
– Да, Чарльз, я думаю, что это доставит мне большое удовольствие, хотя не представляю, какую удачу я могу вам принести.
«Такую же, какую ты принесла Чарли Хенли!» – прошептал внутренний голос.
– Вам нехорошо? – с сочувствием спросил Уэллс. – Вы выглядите так, словно увидели призрака.
Да, призрака! Дух Чарли Хенли! Но кто же такой Чарли Хенли?
– Нет, я чувствую себя прекрасно, – собравшись с силами, возразила Адди. – Просто представила наш заокеанский вояж. Сейчас пойду и сообщу дяде Мартину и тете Саре о своих планах. Боюсь, что они будут в шоке.
Бракстоны восприняли эту идею без особого энтузиазма, хотя нельзя сказать, что особенно возражали. Их реакцию точнее всего было бы назвать неопределенной.
Когда они вернулись в свой номер в отеле «Кларендон», Сара Бракстон сказала Адди:
– Ты ведь едва знаешь этого Уэллса. Как ты можешь отправляться в Европу с совершенно чужим человеком?
– У меня такое чувство, будто мы знакомы уже очень давно. Может быть, встречались в прошлой жизни? Вы верите в реинкарнацию?
– Не знаю, как насчет «карнации», но, по моему мнению, этот молодчик угодит прямиком в ад. Старого Хо Табора не одурачишь. Знаете, что он сказал мне по секрету? Он думает, что Уэллс «посолил» землю, которую потом продал Чэтсворту.
– Посолил?
– Ну да – это старая уловка. Берется дробовик, заряжается патронами с кусочками золотой или серебряной руды, и из него стреляют в мягкий камень. Затем с этого места берут пробу, и пробирная палата дает заключение, что участок богатый.
– Что за ужасные вещи вы говорите! – возмутилась Адди.
Бракстон обнял ее за плечи.
– Знаешь, Мари, мы с Сарой уже привыкли считать тебя нашей родной племянницей.
– Знаю. Вы оба тоже мне очень дороги. Я буду ужасно скучать.
– А мы будем очень о тебе беспокоиться, – сказала Сара после того, как они обнялись. – Хотя, может быть, эта поездка поможет восстановить твою память.
– Может быть, – задумчиво сказала Адди. – Меня не оставляет странное чувство, что это моя судьба.
– Ну, раз ты все решила, мы не можем тебя остановить. И расстанемся с тобой так, как если бы ты действительно была нашей племянницей. – Подойдя к столу, Бракстон достал из верхнего ящика чековую книжку, а затем, обмакнув в чернильницу гусиное перо, что-то написал на чеке. Промокнув листок, он подал его Адди.
– Считай, что это твое приданое, душенька.
– Двадцать пять тысяч долларов! – недоверчиво воскликнула Адди. – О нет, я не могу принять такую большую сумму!
– По сравнению с тем, что я получил от Табора, это капля в море. Не желаю, чтобы моя племянница была всем обязана этому Уэллсу. Это наш прощальный подарок, Мари. Тебе не придется ни о чем просить этого типа.
Понадобилось много времени, чтобы Адди оценила пророческий смысл слов «дяди Мартина».
При следующей встрече с Уэллсом она небрежно спросила:
– А что именно вы внедряете, Чарльз? Я, конечно, имею в виду «Уэллс энд компани».
– В основном патенты. В настоящее время мы работаем с двумястами патентами.
– Есть среди них какие-нибудь по-настоящему перспективные? Могла ли я слышать о некоторых из них?
– Вряд ли. По правде говоря, это дело находится еще в зачаточном состоянии. Пока что мы, капитализировали половину акций на сумму в двести тысяч долларов. На следующий год постараемся удвоить этот объем и выплатить щедрые дивиденды нашим акционерам.
– Я не разбираюсь в финансах, – призналась Адди, – но, очевидно, акционеры ждут от вас большего, нежели выплата ежегодных дивидендов. Когда компания начнет извлекать прибыль из патентов, с которыми работает?
– Моя дорогая, – нахмурившись, сказал Уэллс, – надеюсь, вы не подозреваете меня в чем-то недостойном? Те десять тысяч, что я получил от Чэтсворта, ушли непосредственно на счет компании. – Обняв Мари, он нежно поцеловал ее в губы. Она не сопротивлялась.
Через две недели воскресным утром они сели в поезд компании «Юнион пасифик», следовавший до станции Нью-Йорк. На вокзале Мари и Уэллса провожали Хо Табор с Козочкой и Бракстоны. Когда поезд отошел от платформы, во всю свою богатырскую мощь заревели сирены денверской пожарной охраны, которой Табор поставлял брандспойты.
Вокзал быстро удалялся. Из окна пульмановского салон-вагона Адди бросила прощальный взгляд на гигантское изображение серебряного доллара, укрепленное на крыше элегантного двухэтажного здания «Табор банк». Отразившись от его поверхности, солнечный луч на миг ослепил ее. Как символично, подумала Адди. Золото и серебро часто ослепляют людей, заставляя их добиваться той чудовищной власти, которую дает огромное богатство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
Это предложение скорее развеселило Адди, чем возмутило.
– За всю свою жизнь не слышала ничего более смехотворного.
– Я совершенно серьезен. Послушайте, я понимаю, что вы во всех отношениях леди, и у меня нет намерения вас компрометировать. Мы будем останавливаться в разных номерах. – Его глаза сверкнули. – Ну, потом, вероятно, я поддамся искушению, но к тому времени мы будем знать друг друга гораздо лучше, и возможно… – Он не договорил.
Сердце Адди бешено забилось, кровь ударила ей в лицо. В ней проснулась искательница приключений.
– Это совершенно невозможно, – не скрывая сожаления, сказала она.
– Но почему?
– По одной простой причине – у меня нет собственных денег. Я полностью завишу от щедрости… своих родственников.
– Чепуха! Нет денег? У меня их столько, что я уже не знаю, как их потратить. Я в восторге от мысли, что вы поможете мне от них избавиться. Как это было бы восхитительно!
Он провел пальцем по тыльной стороне ее руки, и по телу Адди побежали мурашки. – Вы суеверны, Мари?
– Никогда об этом не думала. Полагаю, что нет.
– Ну а я суеверен. Верю в способность заглядывать в будущее. Вы считаете меня сумасшедшим?
Она покачала головой.
– Нисколько, Чарльз. «Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось вашим мудрецам…» – Фраза из Шекспира вырвалась у Адди непроизвольно, и это испугало ее, как бывало всегда в тех случаях, когда вдруг всплывало что-то из прошлого.
– Я всегда прислушиваюсь к своей интуиции, – продолжал Уэллс. – Понимаю, что в устах делового человека это звучит странно, и тем не менее… У меня есть определенный дар предвидения, что уже много раз подтверждалось на практике. И сейчас я чувствую исходящие от вас вибрации, которые говорят о том, что вы принесете мне какую-то грандиозную удачу. Мне нужно, чтобы, когда настанет ответственный момент, вы были рядом. Пожалуйста, Мари, пообещайте, что поедете со мной в Лондон!
Отбросив сомнения, она дала ему ответ:
– Да, Чарльз, я думаю, что это доставит мне большое удовольствие, хотя не представляю, какую удачу я могу вам принести.
«Такую же, какую ты принесла Чарли Хенли!» – прошептал внутренний голос.
– Вам нехорошо? – с сочувствием спросил Уэллс. – Вы выглядите так, словно увидели призрака.
Да, призрака! Дух Чарли Хенли! Но кто же такой Чарли Хенли?
– Нет, я чувствую себя прекрасно, – собравшись с силами, возразила Адди. – Просто представила наш заокеанский вояж. Сейчас пойду и сообщу дяде Мартину и тете Саре о своих планах. Боюсь, что они будут в шоке.
Бракстоны восприняли эту идею без особого энтузиазма, хотя нельзя сказать, что особенно возражали. Их реакцию точнее всего было бы назвать неопределенной.
Когда они вернулись в свой номер в отеле «Кларендон», Сара Бракстон сказала Адди:
– Ты ведь едва знаешь этого Уэллса. Как ты можешь отправляться в Европу с совершенно чужим человеком?
– У меня такое чувство, будто мы знакомы уже очень давно. Может быть, встречались в прошлой жизни? Вы верите в реинкарнацию?
– Не знаю, как насчет «карнации», но, по моему мнению, этот молодчик угодит прямиком в ад. Старого Хо Табора не одурачишь. Знаете, что он сказал мне по секрету? Он думает, что Уэллс «посолил» землю, которую потом продал Чэтсворту.
– Посолил?
– Ну да – это старая уловка. Берется дробовик, заряжается патронами с кусочками золотой или серебряной руды, и из него стреляют в мягкий камень. Затем с этого места берут пробу, и пробирная палата дает заключение, что участок богатый.
– Что за ужасные вещи вы говорите! – возмутилась Адди.
Бракстон обнял ее за плечи.
– Знаешь, Мари, мы с Сарой уже привыкли считать тебя нашей родной племянницей.
– Знаю. Вы оба тоже мне очень дороги. Я буду ужасно скучать.
– А мы будем очень о тебе беспокоиться, – сказала Сара после того, как они обнялись. – Хотя, может быть, эта поездка поможет восстановить твою память.
– Может быть, – задумчиво сказала Адди. – Меня не оставляет странное чувство, что это моя судьба.
– Ну, раз ты все решила, мы не можем тебя остановить. И расстанемся с тобой так, как если бы ты действительно была нашей племянницей. – Подойдя к столу, Бракстон достал из верхнего ящика чековую книжку, а затем, обмакнув в чернильницу гусиное перо, что-то написал на чеке. Промокнув листок, он подал его Адди.
– Считай, что это твое приданое, душенька.
– Двадцать пять тысяч долларов! – недоверчиво воскликнула Адди. – О нет, я не могу принять такую большую сумму!
– По сравнению с тем, что я получил от Табора, это капля в море. Не желаю, чтобы моя племянница была всем обязана этому Уэллсу. Это наш прощальный подарок, Мари. Тебе не придется ни о чем просить этого типа.
Понадобилось много времени, чтобы Адди оценила пророческий смысл слов «дяди Мартина».
При следующей встрече с Уэллсом она небрежно спросила:
– А что именно вы внедряете, Чарльз? Я, конечно, имею в виду «Уэллс энд компани».
– В основном патенты. В настоящее время мы работаем с двумястами патентами.
– Есть среди них какие-нибудь по-настоящему перспективные? Могла ли я слышать о некоторых из них?
– Вряд ли. По правде говоря, это дело находится еще в зачаточном состоянии. Пока что мы, капитализировали половину акций на сумму в двести тысяч долларов. На следующий год постараемся удвоить этот объем и выплатить щедрые дивиденды нашим акционерам.
– Я не разбираюсь в финансах, – призналась Адди, – но, очевидно, акционеры ждут от вас большего, нежели выплата ежегодных дивидендов. Когда компания начнет извлекать прибыль из патентов, с которыми работает?
– Моя дорогая, – нахмурившись, сказал Уэллс, – надеюсь, вы не подозреваете меня в чем-то недостойном? Те десять тысяч, что я получил от Чэтсворта, ушли непосредственно на счет компании. – Обняв Мари, он нежно поцеловал ее в губы. Она не сопротивлялась.
Через две недели воскресным утром они сели в поезд компании «Юнион пасифик», следовавший до станции Нью-Йорк. На вокзале Мари и Уэллса провожали Хо Табор с Козочкой и Бракстоны. Когда поезд отошел от платформы, во всю свою богатырскую мощь заревели сирены денверской пожарной охраны, которой Табор поставлял брандспойты.
Вокзал быстро удалялся. Из окна пульмановского салон-вагона Адди бросила прощальный взгляд на гигантское изображение серебряного доллара, укрепленное на крыше элегантного двухэтажного здания «Табор банк». Отразившись от его поверхности, солнечный луч на миг ослепил ее. Как символично, подумала Адди. Золото и серебро часто ослепляют людей, заставляя их добиваться той чудовищной власти, которую дает огромное богатство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90