Когда он снял льняную ткань с мольберта, она уставилась на портрет, не в силах поверить, что смотрит на себя.
Он в точности уловил оттенок ее рыжевато-каштановых волос, выбивающихся из-под шляпки, сверкающие краски цветов, окружающих ее стул, светло-рыжий мех Огастеса, лежащего у нее на коленях.
Александр даже не попытался скрыть ее недостатки — у Тесс был тот же слишком выдающийся вперед подбородок, на кончике носа была та же маленькая впадинка, которая раздражала ее еще с детства. Он не попытался также скрыть ее беременность. И все же в ее чертах и фигуре была какая-то мягкость, которой Тесс никогда не замечала, разглядывая себя в зеркало. От нее как будто исходило сияние. Тесс знала, что это уже фантазия художника. Потому что большую часть времени она вовсе не сияла, а чувствовала себя усталой, больной и толстой.
— Теперь я понимаю, почему женщины месяцами ожидают, чтобы вы их нарисовали, — искренне сказала Тесс. — Вы делаете нас лучше, чем мы есть на самом деле.
Александр засмеялся.
— Лучше? И это все, что вы можете сказать? — Его глаза смеялись. — Ну что ж, я думаю, что это лучше, чем делать вас некрасивыми.
— Трудно быть беспристрастным, говоря о своем портрете, — продолжила Тесс, глядя на полотно. — Но мне нравится.
— Вот, что особенно важно. — И, подойдя ближе, Александр признался: — Мне самому очень нравится этот портрет. Думаю, я повешу его в холле.
Тесс вздохнула. Она не была уверена, что ей очень понравился портрет. Но когда Александр ушел заниматься какими-то своими делами во двор, она опять стала внимательно изучать картину: в ней было что-то, что Тесс чувствовала, но никак не могла понять. Она подошла поближе и принялась рассматривать полевые цветы, окружающие стул, на котором она сидела. И вдруг Тесс затаила дыхание.
На лепестках красного мака она заметила едва различимую, крошечную фигурку с крыльями. Это был эльф.
Глава 12
На следующий день Александр в Тесс вместе вышли погулять. Стоял золотой день позднего лета, жаркий и сухой. Александр шел на некотором расстоянии позади Тесс и наблюдал, как, покачивая бедрами, девушка идет по лугу. Она действительно стала ходить вперевалку. Теплый ветерок Прованса легко вздымал юбку ее голубого муслинового платья и силился сорвать с нее соломенную шляпку, пока, наконец, она не завязала широкие голубые ленты шляпки под подбородком.
Тесс нагнулась, чтобы сорвать несколько поздних, отцветающих уже полевых цветов, и Александр заметил, что, как всегда, наклоняясь, девушка нежно касается рукой своего круглого живота. Но он замечал не только это. Иногда девушка останавливалась и, положив руки на свой большой уже живот, тяжело дышала. Когда Тесс делала так, он знал, что она прислушивается к биению ребенка. Иногда Александру хотелось, чтобы она опять положила его руку к себе на живот, чтобы и он тоже почувствовал эти удивительные движения, но он никогда не просил ее об этом.
Александр стал замечать, что сейчас девушка больше отдыхает, чем раньше. Он знал, что она быстро устает, и это беспокоило его. Все, что касалось Тесс и ее ребенка, волновало Александра. Но Тесс, казалось, никогда не тревожилась и не беспокоилась о своем будущем ребенке. Или он просто этого не замечал.
Александр ускорил шаги и догнал девушку. Пройдя луг, они оказались у подножия холма, поросшего каштанами, пробковым дубом и сосной.
— Все это ваши земли? — спросила Тесс, когда они остановились возле пруда, затерянного среди деревьев.
Он кивнул.
— Мои земли простираются от моря до Massif des Maures.
— Это горы? — переспросила его Тесс.
— Oui. — Александр повернулся, указывая на запад. — А отсюда, мимо виноградников, мои владения простираются до дороги, ведущей в Сант-Рафаэл.
Повернув, они пошли в направлении, противоположном виноградникам и, выйдя из небольшого перелеска, оказались на другом лугу. В зеленовато-желтой траве бежал, извиваясь, ручеек, обмелевший от жарких дней позднего лета. Александр сказал:
— Этот ручеек и есть граница между моей землей и землей фермера, живущего ниже.
Посмотрев по другую сторону ручейка, Тесс увидела там овцу, которая мирно щипала траву. Овцу пас мальчик, находившийся на некотором расстоянии от нее. Ему помогали две собаки.
— Мы прошли уже довольно много, — заметил Александр. — Вы, должно быть, устали. Давайте возвращаться…
Тесс кивнула в знак согласия и повернулась, чтобы идти назад.
— Да, я устала, — призналась она. — Сегодня так жарко. — И, развязав ленты шляпки, она сняла ее и принялась обмахиваться ею.
Когда они вышли из перелеска и проходили уже по Лугу Эльфор, Тесс внезапно остановилась, глядя в правую сторону. Посмотрев туда же, Александр не заметил там ничего особенного.
— Что вы там увидели?
Не ответив, Тесс направилась в ту сторону. Пройдя за ней несколько футов, Александр заметил, наконец, то, что привлекло внимание девушки. Это была большая белая гусыня, сидевшая в тени платана. Должно быть, она забрала сюда с участка соседнего фермера. Заметив приближение Тесс, встревоженная птица принялась бить крыльями, но двигалось лишь одно крыло. Другое же крыло беспомощно висело.
Тесс не обращала внимания на напускную храбрость гусыни. Отбросив шляпу, она медленно приближалась к птице, разговаривая с ней терпеливым, ласковым тоном. И вот девушка уже опустилась на колени возле нее. За Тесс двинулся и Александр.
Тесс продолжала ласково разговаривать с гусыней, и Александр был поражен, увидев, что птица позволила девушке осмотреть ее крыло. Спустя некоторое время, Тесс протянула руку, и Александр помог ей подняться на ноги. Девушка повернулась к нему и взглянула в глаза.
И Александр опять увидел в ее глазах такое знакомое ему выражение. Прекрасно зная, о чем думает девушка, он поспешил опередить ее.
— Нет. Об этом не может быть и речи.
Тесс ничего не ответила, лишь продолжала смотреть на него.
— Нет, — твердо повторил Александр.
Девушка взглянула на раненую гусыню и, повернувшись к нему снова, сказала:
— Если мы оставим ее здесь, бедняжку съедят лисы.
— Тесс, я не хочу больше никаких животных.
Она молчала, да ей и не нужно было говорить. За нее все сказали ее глаза.
Александр был побежден, он понимал это. Взглянув на несчастную гусыню и на ее висящее израненное крыло, он вздохнул, понимая, что не сможет бороться с добрым сердцем Тесс.
— Думаю, что смогу сделать какую-нибудь шину для ее крыла, — нерешительно сказал он.
Улыбка девушки была для Александра лучшей наградой.
— Спасибо, — прошептала она и, приподнявшись на мысочки, обняла его за шею. Прижавшись лицом к груди Александра, Тесс прошептала еще раз: — Спасибо. — Голос девушки, уткнувшейся лицом в его рубашку, прозвучал глухо.
Каждый мускул Александра напрягся от столь близкого контакта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
Он в точности уловил оттенок ее рыжевато-каштановых волос, выбивающихся из-под шляпки, сверкающие краски цветов, окружающих ее стул, светло-рыжий мех Огастеса, лежащего у нее на коленях.
Александр даже не попытался скрыть ее недостатки — у Тесс был тот же слишком выдающийся вперед подбородок, на кончике носа была та же маленькая впадинка, которая раздражала ее еще с детства. Он не попытался также скрыть ее беременность. И все же в ее чертах и фигуре была какая-то мягкость, которой Тесс никогда не замечала, разглядывая себя в зеркало. От нее как будто исходило сияние. Тесс знала, что это уже фантазия художника. Потому что большую часть времени она вовсе не сияла, а чувствовала себя усталой, больной и толстой.
— Теперь я понимаю, почему женщины месяцами ожидают, чтобы вы их нарисовали, — искренне сказала Тесс. — Вы делаете нас лучше, чем мы есть на самом деле.
Александр засмеялся.
— Лучше? И это все, что вы можете сказать? — Его глаза смеялись. — Ну что ж, я думаю, что это лучше, чем делать вас некрасивыми.
— Трудно быть беспристрастным, говоря о своем портрете, — продолжила Тесс, глядя на полотно. — Но мне нравится.
— Вот, что особенно важно. — И, подойдя ближе, Александр признался: — Мне самому очень нравится этот портрет. Думаю, я повешу его в холле.
Тесс вздохнула. Она не была уверена, что ей очень понравился портрет. Но когда Александр ушел заниматься какими-то своими делами во двор, она опять стала внимательно изучать картину: в ней было что-то, что Тесс чувствовала, но никак не могла понять. Она подошла поближе и принялась рассматривать полевые цветы, окружающие стул, на котором она сидела. И вдруг Тесс затаила дыхание.
На лепестках красного мака она заметила едва различимую, крошечную фигурку с крыльями. Это был эльф.
Глава 12
На следующий день Александр в Тесс вместе вышли погулять. Стоял золотой день позднего лета, жаркий и сухой. Александр шел на некотором расстоянии позади Тесс и наблюдал, как, покачивая бедрами, девушка идет по лугу. Она действительно стала ходить вперевалку. Теплый ветерок Прованса легко вздымал юбку ее голубого муслинового платья и силился сорвать с нее соломенную шляпку, пока, наконец, она не завязала широкие голубые ленты шляпки под подбородком.
Тесс нагнулась, чтобы сорвать несколько поздних, отцветающих уже полевых цветов, и Александр заметил, что, как всегда, наклоняясь, девушка нежно касается рукой своего круглого живота. Но он замечал не только это. Иногда девушка останавливалась и, положив руки на свой большой уже живот, тяжело дышала. Когда Тесс делала так, он знал, что она прислушивается к биению ребенка. Иногда Александру хотелось, чтобы она опять положила его руку к себе на живот, чтобы и он тоже почувствовал эти удивительные движения, но он никогда не просил ее об этом.
Александр стал замечать, что сейчас девушка больше отдыхает, чем раньше. Он знал, что она быстро устает, и это беспокоило его. Все, что касалось Тесс и ее ребенка, волновало Александра. Но Тесс, казалось, никогда не тревожилась и не беспокоилась о своем будущем ребенке. Или он просто этого не замечал.
Александр ускорил шаги и догнал девушку. Пройдя луг, они оказались у подножия холма, поросшего каштанами, пробковым дубом и сосной.
— Все это ваши земли? — спросила Тесс, когда они остановились возле пруда, затерянного среди деревьев.
Он кивнул.
— Мои земли простираются от моря до Massif des Maures.
— Это горы? — переспросила его Тесс.
— Oui. — Александр повернулся, указывая на запад. — А отсюда, мимо виноградников, мои владения простираются до дороги, ведущей в Сант-Рафаэл.
Повернув, они пошли в направлении, противоположном виноградникам и, выйдя из небольшого перелеска, оказались на другом лугу. В зеленовато-желтой траве бежал, извиваясь, ручеек, обмелевший от жарких дней позднего лета. Александр сказал:
— Этот ручеек и есть граница между моей землей и землей фермера, живущего ниже.
Посмотрев по другую сторону ручейка, Тесс увидела там овцу, которая мирно щипала траву. Овцу пас мальчик, находившийся на некотором расстоянии от нее. Ему помогали две собаки.
— Мы прошли уже довольно много, — заметил Александр. — Вы, должно быть, устали. Давайте возвращаться…
Тесс кивнула в знак согласия и повернулась, чтобы идти назад.
— Да, я устала, — призналась она. — Сегодня так жарко. — И, развязав ленты шляпки, она сняла ее и принялась обмахиваться ею.
Когда они вышли из перелеска и проходили уже по Лугу Эльфор, Тесс внезапно остановилась, глядя в правую сторону. Посмотрев туда же, Александр не заметил там ничего особенного.
— Что вы там увидели?
Не ответив, Тесс направилась в ту сторону. Пройдя за ней несколько футов, Александр заметил, наконец, то, что привлекло внимание девушки. Это была большая белая гусыня, сидевшая в тени платана. Должно быть, она забрала сюда с участка соседнего фермера. Заметив приближение Тесс, встревоженная птица принялась бить крыльями, но двигалось лишь одно крыло. Другое же крыло беспомощно висело.
Тесс не обращала внимания на напускную храбрость гусыни. Отбросив шляпу, она медленно приближалась к птице, разговаривая с ней терпеливым, ласковым тоном. И вот девушка уже опустилась на колени возле нее. За Тесс двинулся и Александр.
Тесс продолжала ласково разговаривать с гусыней, и Александр был поражен, увидев, что птица позволила девушке осмотреть ее крыло. Спустя некоторое время, Тесс протянула руку, и Александр помог ей подняться на ноги. Девушка повернулась к нему и взглянула в глаза.
И Александр опять увидел в ее глазах такое знакомое ему выражение. Прекрасно зная, о чем думает девушка, он поспешил опередить ее.
— Нет. Об этом не может быть и речи.
Тесс ничего не ответила, лишь продолжала смотреть на него.
— Нет, — твердо повторил Александр.
Девушка взглянула на раненую гусыню и, повернувшись к нему снова, сказала:
— Если мы оставим ее здесь, бедняжку съедят лисы.
— Тесс, я не хочу больше никаких животных.
Она молчала, да ей и не нужно было говорить. За нее все сказали ее глаза.
Александр был побежден, он понимал это. Взглянув на несчастную гусыню и на ее висящее израненное крыло, он вздохнул, понимая, что не сможет бороться с добрым сердцем Тесс.
— Думаю, что смогу сделать какую-нибудь шину для ее крыла, — нерешительно сказал он.
Улыбка девушки была для Александра лучшей наградой.
— Спасибо, — прошептала она и, приподнявшись на мысочки, обняла его за шею. Прижавшись лицом к груди Александра, Тесс прошептала еще раз: — Спасибо. — Голос девушки, уткнувшейся лицом в его рубашку, прозвучал глухо.
Каждый мускул Александра напрягся от столь близкого контакта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101