Оказалось, что он просто хотел узнать, чем она занимается. Вернувшись в библиотеку, Куинси снова занялась корреспонденцией, но через несколько минут появился Джек, сообщивший, что Синклер опять ее зовет. Тяжко вздохнув, Куинси отшвырнула ручку. Вызвав Харпера, она попросила, чтобы ей помогли перенести бухгалтерские книги, письма и счеты наверх, в гостиную графа.
Харпер и Джек помогли ей передвинуть письменный стол от окна к дальней стене – чтобы она, открыв дверь, видела лежащего в постели Синклера.
– Что там происходит? – донесся из соседней комнаты голос Синклера.
– В интересах дела я несколько дней буду работать тут, – объявила она, раскладывая перед собой бумаги и письменные принадлежности. – Бегать целый день с этажа на этаж – это работа Селии, а не моя.
– Дерзкий мальчишка, – пробурчал Синклер.
– Возможно. А теперь, милорд, постарайтесь заснуть. Харпер с Джеком переглянулись и вышли из комнаты.
Час спустя Куинси встала из-за стола, чтобы налить Синклеру еще одну чашку ивового отвара.
– Через некоторое время вы привыкнете к вкусу, – Сказала она, подавая ему чашку.
Граф зажмурился и поднес чашку к губам. Выпив отвар, он передал чашку Куинси и, поморщившись, проворчал:
– Лучше пить это быстро, желательно одним глотком.
Куинси кивнула и вернулась к столу.
Через несколько часов в спальне графа появилась леди Синклер.
– Мама, что случилось? – спросил он.
– Ничего, дорогой. Я просто зашла узнать, как у тебя дела.
«Слишком уж она жизнерадостная... – подумала Куинси. – Наверняка что-то скрывает».
– Нет, мама, тебя что-то расстроило, – сказал граф. Леди Синклер долго молчала. Наконец со вздохом проговорила:
– Видишь ли, я была у леди Барбоур. И в это время приехала вдовствующая леди Туитчелл. Она по-прежнему утверждает, что это ты убил ее мужа.
Синклер закашлялся.
– Туитчелл действительно умер в то время, как я держал его за лацканы сюртука, когда обвинил в игре краплеными картами. Но при этом были свидетели.
Куинси выронила ручку. Она знала об этом скандале еще до того, как появилась у Синклера. «Хорошо, что хоть дверь в спальню сейчас закрыта», – промелькнуло у нее в голове. Но, конечно же, она прекрасно все слышала.
– Дорогой, но ты ведь не убивал Туитчелла...
– Разумеется, нет. Хотя этот ублюдок обманул отца...
– Бенджамин!..
– И этот негодяй думал, что ты бросишься в его объятия после похорон отца.
– Я действительно когда-то любила Дервина. Но это было очень давно. Задолго до того, как ты родился. А с твоим отцом я была счастлива. Ты ведь знаешь, что я очень любила твоего отца?
– Да, мама, конечно, знаю.
С минуту оба молчали, потом леди Синклер вновь заговорила:
– Как бы то ни было, молодой Туитчелл считает, что это ты виноват в смерти его отца. Обещай мне, дорогой, что не наделаешь глупостей. Никаких дуэлей. Если я потеряю и тебя тоже... О, я этого не переживу.
Он опять закашлялся.
– Мама, я ведь еще пять лет назад дал тебе такое обещание. Я этого не забыл.
– Да, знаю. Я только хотела убедиться... – Леди Синклер поцеловала сына в лоб. – Отдыхай, дорогой. И постарайся слушаться своего секретаря. Я уверена, Куинси нее делает в твоих интересах.
Дверь в коридор открылась и закрылась. Через несколько минут из спальни донесся храп Синклера.
Куинси вздохнула и снова занялась корреспонденцией. Покончив с письмами, она расписалась за Синклера там, где было необходимо, и отклонила, все приглашения на ближайшие две недели – с поисками жены графу придется подождать...
В конце дня, когда она уже сделала все, что намечала, послышался голос Синклера:
– Куинси, вы все еще здесь?
Она открыла дверь и подошла к кровати.
– Как вы себя чувствуете? – Он чуть приподнялся.
– Проклятие, я не чувствовал себя так отвратительно со времен...
– Ватерлоо?
Он кивнул:
– Совершенно верно. Я тогда едва не лишился ноги.
Поскольку рядом никого из слуг не было, она села на край кровати и взяла Синклера за руки.
– Не надо вспоминать об этом. Сейчас главное – чтобы вы побыстрее выздоравливали. Я вызову Джилл, чтобы принесла вам супа, – Куинси потянулась к звонку, – но сначала вы должны выпить еще чашку отвара. Вот, пейте... – Она протянула ему чашку.
– Вы, похоже, твердо верите в этот отвар.
– Я знаю, что он помогает. Пейте.
Вскоре появилась Джилл с подносом. Закрыв за горничной дверь, Куинси установила поднос у Синклера на коленях и сказала:
– Я понимаю, что у вас нет аппетита, но вам нужно поесть, иначе зачахнете. Ешьте. – Она улыбнулась ему.
Граф кивнул, но съел совсем немного. Тогда Куинси взяла лежавшее на подносе яблоко и, присев на край кровати рядом, с Синклером, разрезала яблоко на дольки. Она уже собиралась предложить один из ломтиков графу, но, почувствовав яблочный аромат, не удержалась и откусила кусочек. Покосившись на Синклера, она увидела, что он смотрит на нее во все глаза, и тотчас же вспомнила, как они с графом ели яблоко, сидя на каменной ограде, – именно тогда они поцеловались. При этом воспоминании ее охватил жар. Она откусила еще кусочек и увидела, как открывается рот Синклера. Воспользовавшись этим, Куинси поднесла к его губам одну из долек. Он откусил, не отрывая от нее глаз. Затем прожевал и проглотил. Она поднесла ему еще один кусочек, и он, слизав языком сок с ее пальца, съел и этот ломтик.
Они по-прежнему не произнесли ни слова – ни ей, ни ему не хотелось разрушать чары. При этом Синклер охотно ел яблоко – Куинси отправляла ему в рот дольку за долькой.
Проглотив последний кусочек, он, наконец, произнес:
– Что-нибудь еще?
Куинси поняла, что он говорит вовсе не о еде. У нее екнуло в груди при воспоминании о том «еще», которое произошло в пастушьей хижине. Судорожно сглотнув, она проговорила:
– А теперь вам надо допить отвар. – Их пальцы соприкоснулись, когда она подавала ему чашку.
Он сделал глоток и, взяв ее за руку, сказал:
– Не так уж и плохо...
Да, совсем не плохо. Большим пальцем она выводила круги на его ладони.
Тут раздался стук в дверь, и Куинси, вскочив, принялась оправлять сюртук. В комнату вошла служанка – она сказала, что хочет разжечь огонь в камине и убрать в комнате.
Попрощавшись с графом, Куинси отправилась домой. Когда она вошла в комнату, бабушка с Мел шили новое платье. Чтобы не мешать им, Куинси села в дальнем углу и стала играть с Сэром Эмброузом. Минут через десять она сказала:
– Пожалуй, я лягу сегодня пораньше.
– Конечно, моя дорогая, – кивнула бабушка.
Раздевшись и надев ночную рубашку, Куинси подхватила на руки Сэра Эмброуза и забралась в постель. Она уже засыпала, когда услышала тихий стук в дверь. Поднявшись с постели и надев халат, она открыла.
– Прошу прощения, сэр, – прошептал слуга Лиланда. – Но у кухонной двери какой-то одноногий человек в ливрее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
Харпер и Джек помогли ей передвинуть письменный стол от окна к дальней стене – чтобы она, открыв дверь, видела лежащего в постели Синклера.
– Что там происходит? – донесся из соседней комнаты голос Синклера.
– В интересах дела я несколько дней буду работать тут, – объявила она, раскладывая перед собой бумаги и письменные принадлежности. – Бегать целый день с этажа на этаж – это работа Селии, а не моя.
– Дерзкий мальчишка, – пробурчал Синклер.
– Возможно. А теперь, милорд, постарайтесь заснуть. Харпер с Джеком переглянулись и вышли из комнаты.
Час спустя Куинси встала из-за стола, чтобы налить Синклеру еще одну чашку ивового отвара.
– Через некоторое время вы привыкнете к вкусу, – Сказала она, подавая ему чашку.
Граф зажмурился и поднес чашку к губам. Выпив отвар, он передал чашку Куинси и, поморщившись, проворчал:
– Лучше пить это быстро, желательно одним глотком.
Куинси кивнула и вернулась к столу.
Через несколько часов в спальне графа появилась леди Синклер.
– Мама, что случилось? – спросил он.
– Ничего, дорогой. Я просто зашла узнать, как у тебя дела.
«Слишком уж она жизнерадостная... – подумала Куинси. – Наверняка что-то скрывает».
– Нет, мама, тебя что-то расстроило, – сказал граф. Леди Синклер долго молчала. Наконец со вздохом проговорила:
– Видишь ли, я была у леди Барбоур. И в это время приехала вдовствующая леди Туитчелл. Она по-прежнему утверждает, что это ты убил ее мужа.
Синклер закашлялся.
– Туитчелл действительно умер в то время, как я держал его за лацканы сюртука, когда обвинил в игре краплеными картами. Но при этом были свидетели.
Куинси выронила ручку. Она знала об этом скандале еще до того, как появилась у Синклера. «Хорошо, что хоть дверь в спальню сейчас закрыта», – промелькнуло у нее в голове. Но, конечно же, она прекрасно все слышала.
– Дорогой, но ты ведь не убивал Туитчелла...
– Разумеется, нет. Хотя этот ублюдок обманул отца...
– Бенджамин!..
– И этот негодяй думал, что ты бросишься в его объятия после похорон отца.
– Я действительно когда-то любила Дервина. Но это было очень давно. Задолго до того, как ты родился. А с твоим отцом я была счастлива. Ты ведь знаешь, что я очень любила твоего отца?
– Да, мама, конечно, знаю.
С минуту оба молчали, потом леди Синклер вновь заговорила:
– Как бы то ни было, молодой Туитчелл считает, что это ты виноват в смерти его отца. Обещай мне, дорогой, что не наделаешь глупостей. Никаких дуэлей. Если я потеряю и тебя тоже... О, я этого не переживу.
Он опять закашлялся.
– Мама, я ведь еще пять лет назад дал тебе такое обещание. Я этого не забыл.
– Да, знаю. Я только хотела убедиться... – Леди Синклер поцеловала сына в лоб. – Отдыхай, дорогой. И постарайся слушаться своего секретаря. Я уверена, Куинси нее делает в твоих интересах.
Дверь в коридор открылась и закрылась. Через несколько минут из спальни донесся храп Синклера.
Куинси вздохнула и снова занялась корреспонденцией. Покончив с письмами, она расписалась за Синклера там, где было необходимо, и отклонила, все приглашения на ближайшие две недели – с поисками жены графу придется подождать...
В конце дня, когда она уже сделала все, что намечала, послышался голос Синклера:
– Куинси, вы все еще здесь?
Она открыла дверь и подошла к кровати.
– Как вы себя чувствуете? – Он чуть приподнялся.
– Проклятие, я не чувствовал себя так отвратительно со времен...
– Ватерлоо?
Он кивнул:
– Совершенно верно. Я тогда едва не лишился ноги.
Поскольку рядом никого из слуг не было, она села на край кровати и взяла Синклера за руки.
– Не надо вспоминать об этом. Сейчас главное – чтобы вы побыстрее выздоравливали. Я вызову Джилл, чтобы принесла вам супа, – Куинси потянулась к звонку, – но сначала вы должны выпить еще чашку отвара. Вот, пейте... – Она протянула ему чашку.
– Вы, похоже, твердо верите в этот отвар.
– Я знаю, что он помогает. Пейте.
Вскоре появилась Джилл с подносом. Закрыв за горничной дверь, Куинси установила поднос у Синклера на коленях и сказала:
– Я понимаю, что у вас нет аппетита, но вам нужно поесть, иначе зачахнете. Ешьте. – Она улыбнулась ему.
Граф кивнул, но съел совсем немного. Тогда Куинси взяла лежавшее на подносе яблоко и, присев на край кровати рядом, с Синклером, разрезала яблоко на дольки. Она уже собиралась предложить один из ломтиков графу, но, почувствовав яблочный аромат, не удержалась и откусила кусочек. Покосившись на Синклера, она увидела, что он смотрит на нее во все глаза, и тотчас же вспомнила, как они с графом ели яблоко, сидя на каменной ограде, – именно тогда они поцеловались. При этом воспоминании ее охватил жар. Она откусила еще кусочек и увидела, как открывается рот Синклера. Воспользовавшись этим, Куинси поднесла к его губам одну из долек. Он откусил, не отрывая от нее глаз. Затем прожевал и проглотил. Она поднесла ему еще один кусочек, и он, слизав языком сок с ее пальца, съел и этот ломтик.
Они по-прежнему не произнесли ни слова – ни ей, ни ему не хотелось разрушать чары. При этом Синклер охотно ел яблоко – Куинси отправляла ему в рот дольку за долькой.
Проглотив последний кусочек, он, наконец, произнес:
– Что-нибудь еще?
Куинси поняла, что он говорит вовсе не о еде. У нее екнуло в груди при воспоминании о том «еще», которое произошло в пастушьей хижине. Судорожно сглотнув, она проговорила:
– А теперь вам надо допить отвар. – Их пальцы соприкоснулись, когда она подавала ему чашку.
Он сделал глоток и, взяв ее за руку, сказал:
– Не так уж и плохо...
Да, совсем не плохо. Большим пальцем она выводила круги на его ладони.
Тут раздался стук в дверь, и Куинси, вскочив, принялась оправлять сюртук. В комнату вошла служанка – она сказала, что хочет разжечь огонь в камине и убрать в комнате.
Попрощавшись с графом, Куинси отправилась домой. Когда она вошла в комнату, бабушка с Мел шили новое платье. Чтобы не мешать им, Куинси села в дальнем углу и стала играть с Сэром Эмброузом. Минут через десять она сказала:
– Пожалуй, я лягу сегодня пораньше.
– Конечно, моя дорогая, – кивнула бабушка.
Раздевшись и надев ночную рубашку, Куинси подхватила на руки Сэра Эмброуза и забралась в постель. Она уже засыпала, когда услышала тихий стук в дверь. Поднявшись с постели и надев халат, она открыла.
– Прошу прощения, сэр, – прошептал слуга Лиланда. – Но у кухонной двери какой-то одноногий человек в ливрее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62