«Изабель» — мой дом, а ее капитан Артур Джонсон — мой отец. Был, — поправилась она, и ее голос пресекся. — Теперь я потеряла их обоих.
Что-то вспыхнуло в глазах лорда Пембурна, возможно, отблеск прошлого, воспоминание о пережитом горе.
— Я искренне сочувствую вам. Очевидно, ваш отец очень много для вас значил.
Это было сказано прямо, в сдержанном тоне. Может быть, Кортни только показалось, что в его голосе скрывалось сочувствие, потому что ей только что стало известно, кто он такой, и сразу вспомнились рассказы о его собственном трагическом прошлом. Возможно, та трагедия давно забыта, а его сочувствие — лишь плод ее воображения. Трудно сказать, так ли все обстояло на самом деле, но даже мимолетного ощущения оказалось достаточно, чтобы мужество покинуло ее.
Закрыв лицо руками, она расплакалась, всхлипывая так, словно сердце готово было разорваться, совсем не обращая внимания на усилившуюся боль в голове и ребрах.
Чуть поколебавшись, граф подошел, приподнял ее и прижал к себе. Девушка с благодарностью приняла эту заботу.
— Простите меня, — выдавила она.
— Нет, это вы меня простите. — Он нежно гладил ее по голове, пока рыдания не затихли. — Если бы только мог облегчить боль этой утраты.
— Он не мог утонуть. — Ее руки сжались в кулаки и уперлись в грудь Слейда. — Он не утонул. Я не верю в это.
— Знаю, — ответил Слейд с убежденностью, которая могла быть только у того, кто сам перенес нечто подобное. — Ты думаешь, что не сможешь вынести этого. Но ты сможешь. Не сейчас, а позже. А сейчас плачь, плачь, пока не выплачешь все слезы.
Кортни так и сделала, всхлипывая до тех пор, пока внутри у нее не осталось ничего, кроме безнадежной, бесконечной пустоты.
Наконец она затихла, взяв предложенный Слейдом платок.
— Вы были так великодушны, лорд Пембурн. Еще раз благодарю вас. — Со вздохом она опустилась на подушки. — Я расскажу вам все, что вспомню. Это самое маленькое, что я могу сделать.
Мускулы дрогнули у него на лице.
— Вы правда готовы?
— Да.
Он придвинул стул и сел, сжимая руками колени.
— Расскажите, что случилось, поподробнее. Воспоминания снова захватили ее.
— Этот негодяй и его подручные, мне кажется, их было около полудюжины, захватили «Изабель».
— Когда?
Она нахмурилась:
— Я еще плохо ориентируюсь во времени. Сколько я здесь пробыла?
— Уже почти два дня.
— Тогда это случилось за пять дней до той ночи, когда вы совершили ваш обмен. Он заставил Лексли, папиного помощника, сбросить папу за борт. А меня запер внизу. Ко мне никого не пускали, не давали ни еды, ни воды. Он привязал меня к креслу в моей каюте и запер там. Я почти ничего не знаю о том, что происходило на палубе, вплоть до той ночи, когда меня вытащили наверх и сунули в мешок.
Надежда погасла в глазах Слейда.
— Значит, вы ничего не можете рассказать.
— Я этого не говорила. — Невыносимая боль в голове снова вернулась, но Кортни не сдавалась. — Прежде всего я могу описать этого негодяя с головы до ног. Он широкоплечий и коренастый, с кудрявыми черными волосами, черными глазами, довольно толстый. Он далеко не молод, думаю, ему около сорока. На носу у него шрам, определенно нос у него был сломан, и это не просто предположение. Он носит серебряное кольцо на мизинце левой руки. На нем выгравирована буква «А».
Слейд удивленно приподнял брови:
— Вы действительно хорошо его рассмотрели.
— Очень хорошо. — Кортни вызывающе приподняла подбородок. — Я запомнила его черты, его походку, его голос. Я узнаю его в тот самый миг, когда увижу или услышу. Хочу убить его за то, что он сделал с папой.
— Я понимаю.
— Да, я верю, что понимаете. — Кортни тяжело сглотнула. — Во всяком случае, он постоянно заходил в мою каюту удостовериться, что я крепко привязана, и болтал, что я оказалась для него просто находкой и что ему повезет гораздо больше, чем тем двоим, не знаю, правда, о ком он говорил.
— Думаю, он имел в виду моего прадеда и Джеффри Бенкрофта, позже ставшего графом Морлендом.
— Морленд, не тот ли это дворянин, что соперничал с вашим прадедом в поисках черного бриллианта, когда тот впервые исчез?
— Я польщен вашими познаниями.
— Да нет. Просто я провела много времени в море, слушая рассказы папиной команды. А ваша семья легендарная. — Кортни слегка шевельнулась, едва не закричав от боли, пронзившей ребра. — Так на чем я остановилась? Да, пират постоянно болтал о чудесной приманке, которую придумал, приманке, которая принесет ему его сокровище.
— Конечно. — Губы Слейда сложились в тонкую линию. — И этой приманкой оказались вы.
— Я не понимаю.
— Аврора — моя сестра. Вы невероятно на нее похожи. По крайней мере по тем данным, что казались важными для этой жадной змеи: у вас хрупкая фигура, небольшой рост… и самое главное — ваши волосы, не только их длина, но и необыкновенный цвет. Даже я был одурачен. — Слейд вскочил на ноги и стал расхаживать по комнате. — Да, этот негодяй точно знал, что делал, когда посылал мне записки с требованием выкупа.
— Какого выкупа? — Боль в висках у Кортни нарастала. — Что за записки?
Слейд внимательно посмотрел на нее:
— Вам очень больно.
— Что за записки?
— Я отвечу только на этот вопрос, — твердо сказал он. — Заключительную часть разговора можно отложить.
— Хорошо, — покорно согласилась Кортни, так как боль сделалась совершенно нестерпимой.
— С той минуты, как Аврора исчезла, неделю назад, я стал получать письма, обещавшие мне ее жизнь в обмен на черный бриллиант. Большинство из них было явным обманом. Но те два, что я получил от удерживавшего вас пирата, казались подлинными и более чем убедительными. В каждом из них были пряди Аврориных волос, вернее, ваших, — поправился Слейд.
— Но где он их брал?
— С вашей расчески, подушки, да откуда угодно. Всего несколько волосков, но их цвета оказалось достаточно, чтобы убедить меня. Так что я рискнул и отдал ему то, что он просил.
— Камень? Но теперь у вас… ничего не осталось для сделки, — с трудом выговорила Кортни.
— Пора принимать лекарство. — Слейд уже взял чайник и налил чашку чая, добавив нужную дозу успокоительного. — Если я поддержу вам голову, вы сможете выпить?
Она покорно кивнула.
— Хорошо. — Он подошел, слегка приподнял ее и поднес чашку к губам, заставив выпить все до последней капли.
Прошло несколько минут, и по телу разлилось приятное тепло, отдалившее боль.
— Вкус просто отвратительный, — заявила Кортни.
— Я думаю. Но это необходимо.
— Лекарство необходимо, а не чай. — Ее ресницы взметнулись вверх. — Знаете, папа держал на борту «Изабель» несколько бутылок бренди. Для особых случаев. Раз или два он давал мне его попробовать. Однажды, когда он отвернулся, я выпила половину стакана. — Тут она блаженно вздохнула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
Что-то вспыхнуло в глазах лорда Пембурна, возможно, отблеск прошлого, воспоминание о пережитом горе.
— Я искренне сочувствую вам. Очевидно, ваш отец очень много для вас значил.
Это было сказано прямо, в сдержанном тоне. Может быть, Кортни только показалось, что в его голосе скрывалось сочувствие, потому что ей только что стало известно, кто он такой, и сразу вспомнились рассказы о его собственном трагическом прошлом. Возможно, та трагедия давно забыта, а его сочувствие — лишь плод ее воображения. Трудно сказать, так ли все обстояло на самом деле, но даже мимолетного ощущения оказалось достаточно, чтобы мужество покинуло ее.
Закрыв лицо руками, она расплакалась, всхлипывая так, словно сердце готово было разорваться, совсем не обращая внимания на усилившуюся боль в голове и ребрах.
Чуть поколебавшись, граф подошел, приподнял ее и прижал к себе. Девушка с благодарностью приняла эту заботу.
— Простите меня, — выдавила она.
— Нет, это вы меня простите. — Он нежно гладил ее по голове, пока рыдания не затихли. — Если бы только мог облегчить боль этой утраты.
— Он не мог утонуть. — Ее руки сжались в кулаки и уперлись в грудь Слейда. — Он не утонул. Я не верю в это.
— Знаю, — ответил Слейд с убежденностью, которая могла быть только у того, кто сам перенес нечто подобное. — Ты думаешь, что не сможешь вынести этого. Но ты сможешь. Не сейчас, а позже. А сейчас плачь, плачь, пока не выплачешь все слезы.
Кортни так и сделала, всхлипывая до тех пор, пока внутри у нее не осталось ничего, кроме безнадежной, бесконечной пустоты.
Наконец она затихла, взяв предложенный Слейдом платок.
— Вы были так великодушны, лорд Пембурн. Еще раз благодарю вас. — Со вздохом она опустилась на подушки. — Я расскажу вам все, что вспомню. Это самое маленькое, что я могу сделать.
Мускулы дрогнули у него на лице.
— Вы правда готовы?
— Да.
Он придвинул стул и сел, сжимая руками колени.
— Расскажите, что случилось, поподробнее. Воспоминания снова захватили ее.
— Этот негодяй и его подручные, мне кажется, их было около полудюжины, захватили «Изабель».
— Когда?
Она нахмурилась:
— Я еще плохо ориентируюсь во времени. Сколько я здесь пробыла?
— Уже почти два дня.
— Тогда это случилось за пять дней до той ночи, когда вы совершили ваш обмен. Он заставил Лексли, папиного помощника, сбросить папу за борт. А меня запер внизу. Ко мне никого не пускали, не давали ни еды, ни воды. Он привязал меня к креслу в моей каюте и запер там. Я почти ничего не знаю о том, что происходило на палубе, вплоть до той ночи, когда меня вытащили наверх и сунули в мешок.
Надежда погасла в глазах Слейда.
— Значит, вы ничего не можете рассказать.
— Я этого не говорила. — Невыносимая боль в голове снова вернулась, но Кортни не сдавалась. — Прежде всего я могу описать этого негодяя с головы до ног. Он широкоплечий и коренастый, с кудрявыми черными волосами, черными глазами, довольно толстый. Он далеко не молод, думаю, ему около сорока. На носу у него шрам, определенно нос у него был сломан, и это не просто предположение. Он носит серебряное кольцо на мизинце левой руки. На нем выгравирована буква «А».
Слейд удивленно приподнял брови:
— Вы действительно хорошо его рассмотрели.
— Очень хорошо. — Кортни вызывающе приподняла подбородок. — Я запомнила его черты, его походку, его голос. Я узнаю его в тот самый миг, когда увижу или услышу. Хочу убить его за то, что он сделал с папой.
— Я понимаю.
— Да, я верю, что понимаете. — Кортни тяжело сглотнула. — Во всяком случае, он постоянно заходил в мою каюту удостовериться, что я крепко привязана, и болтал, что я оказалась для него просто находкой и что ему повезет гораздо больше, чем тем двоим, не знаю, правда, о ком он говорил.
— Думаю, он имел в виду моего прадеда и Джеффри Бенкрофта, позже ставшего графом Морлендом.
— Морленд, не тот ли это дворянин, что соперничал с вашим прадедом в поисках черного бриллианта, когда тот впервые исчез?
— Я польщен вашими познаниями.
— Да нет. Просто я провела много времени в море, слушая рассказы папиной команды. А ваша семья легендарная. — Кортни слегка шевельнулась, едва не закричав от боли, пронзившей ребра. — Так на чем я остановилась? Да, пират постоянно болтал о чудесной приманке, которую придумал, приманке, которая принесет ему его сокровище.
— Конечно. — Губы Слейда сложились в тонкую линию. — И этой приманкой оказались вы.
— Я не понимаю.
— Аврора — моя сестра. Вы невероятно на нее похожи. По крайней мере по тем данным, что казались важными для этой жадной змеи: у вас хрупкая фигура, небольшой рост… и самое главное — ваши волосы, не только их длина, но и необыкновенный цвет. Даже я был одурачен. — Слейд вскочил на ноги и стал расхаживать по комнате. — Да, этот негодяй точно знал, что делал, когда посылал мне записки с требованием выкупа.
— Какого выкупа? — Боль в висках у Кортни нарастала. — Что за записки?
Слейд внимательно посмотрел на нее:
— Вам очень больно.
— Что за записки?
— Я отвечу только на этот вопрос, — твердо сказал он. — Заключительную часть разговора можно отложить.
— Хорошо, — покорно согласилась Кортни, так как боль сделалась совершенно нестерпимой.
— С той минуты, как Аврора исчезла, неделю назад, я стал получать письма, обещавшие мне ее жизнь в обмен на черный бриллиант. Большинство из них было явным обманом. Но те два, что я получил от удерживавшего вас пирата, казались подлинными и более чем убедительными. В каждом из них были пряди Аврориных волос, вернее, ваших, — поправился Слейд.
— Но где он их брал?
— С вашей расчески, подушки, да откуда угодно. Всего несколько волосков, но их цвета оказалось достаточно, чтобы убедить меня. Так что я рискнул и отдал ему то, что он просил.
— Камень? Но теперь у вас… ничего не осталось для сделки, — с трудом выговорила Кортни.
— Пора принимать лекарство. — Слейд уже взял чайник и налил чашку чая, добавив нужную дозу успокоительного. — Если я поддержу вам голову, вы сможете выпить?
Она покорно кивнула.
— Хорошо. — Он подошел, слегка приподнял ее и поднес чашку к губам, заставив выпить все до последней капли.
Прошло несколько минут, и по телу разлилось приятное тепло, отдалившее боль.
— Вкус просто отвратительный, — заявила Кортни.
— Я думаю. Но это необходимо.
— Лекарство необходимо, а не чай. — Ее ресницы взметнулись вверх. — Знаете, папа держал на борту «Изабель» несколько бутылок бренди. Для особых случаев. Раз или два он давал мне его попробовать. Однажды, когда он отвернулся, я выпила половину стакана. — Тут она блаженно вздохнула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93