Когда паром приблизился к противоположному берегу залива, Синджен увидела, что полуостров Файф похож на Англию. Издали он походил на графство Сассекс: такой же изумрудно-зеленый, с такими же невысокими пологими холмами. Синджен подумала о том, что родной край Колина очень красив, и ощутила прилив воодушевления. В это мгновение «Звезда Форта» задела другое небольшое суденышко, капитаны принялись орать друг на друга, лошади — ржать, а пассажиры обоих судов — грозить друг другу кулаками. Синджен тоже заорала на капитана другого судна, с трудом сдерживая смех.
Паром пересекал залив Ферт-оф-Форт в самом узком его месте. Вода здесь была темная, грязная от песка и ила, которые несла с собой река Форт. Но если смотреть на восток, туда, где простиралось Северное море, вид был поистине прекрасный.
Внезапно Колин сказал:
— Этот длинный морской рукав — устье Форта. Эта река берет начало далеко отсюда, чуть ли не на западном побережье. Там Форт не такой, как здесь — это могучая река, глубокая, чистая и такая синяя, что хочется плакать. Потом она постепенно становится мельче и, изгибаясь, течет по пустынным торфяным равнинам к графству Стерлинг.
Синджен сделала глубокий вдох, кивнула в ответ на слова мужа, потом повернулась и облокотилась на некрашеные поручни. Она желала увидеть все, ничего не пропуская; к тому же ей не хотелось разговаривать с мужем.
— Если ты обернешься, то сможешь увидеть Эдинбургский замок. Сегодня воздух ясен, и вид получится весьма впечатляющий.
Синджен послушно обернулась и посмотрела.
— Вчера вечером, когда он был наполовину окутан туманом, он показался мне куда более таинственным, загадочным и, пожалуй, каким-то сказочным, похожим на видение. Время от времени со стен слышались крики караульных и чудилось, что это голоса призраков, доносящиеся из серого тумана. Это было очень романтично — совсем как в готических романах.
Колин хмыкнул, вновь повернулся лицом к поручням и посмотрел вниз, на завихряющуюся у борта темную воду.
— Тебе придется привыкнуть к нашим туманам. В здешних местах иной раз даже летом неделями не видно солнца. Но зато всегда тепло и дни такие длинные, что даже в полночь достаточно светло, чтобы читать.
При этих словах лицо Синджен просветлело.
— У тебя в замке Вир, наверное, хорошая библиотека?
— Библиотека там пришла в полное запустение, как и все остальное. Моему брату она была ни к чему, а после его смерти у меня не было времени, чтобы навести в ней порядок. Придется тебе порыться в книгах и посмотреть, есть ли среди них что-нибудь, что тебя интересует. В моей комнате в северной башне тоже есть что-то вроде маленькой библиотеки.
— У тебя есть романы? — В ее голосе было столько надежды, что он улыбнулся.
— Боюсь, что очень мало, — ответил он. — Не забывай, мы находимся в краю, где безраздельно властвует пресвитерианство (Пресвитерианство — разновидность кальвинизма в англоязычных странах. В описываемое время — государственная церковь Шотландии.). По местным понятиям, чтение современных романов — верный путь к адскому пламени. Попробуй представить себе, как Джон Нокс (Нокс, Джон (ок. 1514 — 1572) — основатель шотландской пресвитерианской церкви, ярый проповедник протестантизма кальвинистского толка, известный своей непреклонностью и нетерпимостью.) читает роман миссис Радклифф (Радклифф, Анна (1764 — 1823) — английская писательница, автор готических романов, полных тайн, мистики и фантастических приключений.). Такое просто уму непостижимо.
— Ну что ж, остается надеяться, что Алике пришлет мне все мои книги вместе с остальным багажом.
— Если только твой брат Дуглас не приказал сжечь весь наш гардероб.
— И такое возможно, — согласилась Синджен. — Когда Дуглас в гневе, он иной раз делает ужасные вещи.
Синджен надеялась, что ее сундуки с одеждой прибудут в самом ближайшем будущем. Ее нынешний гардероб был ужасающе скуден, еще немного — и ей будет нечего надеть. Даже ее синяя амазонка, которую она очень любила, выглядела весьма плачевно. Она смахнула с рукава пыль, окидывая взглядом остальных пассажиров. По большей части это были сельские жители в домотканой шерстяной одежде унылых тонов, кожаных жилетах и деревянных башмаках. Был здесь и один молодой человек аристократического вида в рубашке с модным высоким воротником; бедняга от качки слегка позеленел. Другой пассажир, судя по виду, преуспевающий торговец, то и дело плевался, перегнувшись через борт, и зубы у него были такие же коричневые, как и его слюна. Говорили все не по-английски, но Синджен понимала большую часть сказанного.
Синджен больше не заговаривала с мужем. Надо отдать ему должное — по крайней мере, он пытался быть с ней любезным так же, как пыталась и она. Но на самом деле ей вовсе не хотелось быть с ним любезной. Ей хотелось ударить его. Она посмотрела на его профиль и не смогла отвести глаз, такой он был красивый. Легкий ветерок шевелил его черные волосы, подбородок был гордо вздернут, глаза закрыты. Он был шотландец, и здесь был его дом. Чайка с криком пронеслась в опасной близости от его лица, и он, откинув голову, весело засмеялся.
А для нее этот край был чужим, здесь она не была дома. Она тоже гордо вздернула подбородок, глубоко вдохнула морской воздух и вместе с ним — резкий запах рыбы, людей и лошадей. Вокруг парома вились стаи чаек, крачек и сорочаев, надеясь, что пассажиры бросят им какие-нибудь объедки.
— На берегу мы сядем на лошадей и доедем до замка Вир, — сказал Колин. — Дорога туда займет не более трех часов. День нынче выдался солнечный, так что поездка будет приятной. Вот только… ты сможешь проехать три часа верхом?
— Разумеется. Странно, что ты спрашиваешь. Ты же знаешь — я отличная наездница.
— Да, конечно, но после прошлой ночи… Я хочу сказать — тебе не будет больно?
Она медленно повернулась.
— Похоже, ты очень доволен собой. Как странно.
— Вовсе я не доволен. Я беспокоюсь о тебе, вот и все. А ты, по-видимому, слышишь то, что хочешь услышать, а не то, что есть на самом деле.
— На самом деле твой тон так и источает самодовольство. Ну, хорошо, Колин, предположим, я скажу тебе, что мне больно. Что ты тогда сделаешь? Может быть, наймешь носилки? И повесишь мне на шею табличку, гласящую, что я не могу скакать, потому что на мне слишком много пахали?
— Твоя аналогия, быть может, и забавна, но не имеет никакого отношения к действительности. Если бы тебе было больно, я бы посадил тебя перед собой и мы бы ехали на лошади вдвоем. Ты сидела бы у меня на бедрах, и это облегчило бы твою боль.
— Благодарю тебя, Колин, но я бы предпочла ехать одна.
— Как тебе угодно, Джоан.
— И еще я бы предпочла подольше побыть в Эдинбурге.
— Эту тему мы уже обсуждали, и я объяснил тебе, почему мы уехали так быстро.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
Паром пересекал залив Ферт-оф-Форт в самом узком его месте. Вода здесь была темная, грязная от песка и ила, которые несла с собой река Форт. Но если смотреть на восток, туда, где простиралось Северное море, вид был поистине прекрасный.
Внезапно Колин сказал:
— Этот длинный морской рукав — устье Форта. Эта река берет начало далеко отсюда, чуть ли не на западном побережье. Там Форт не такой, как здесь — это могучая река, глубокая, чистая и такая синяя, что хочется плакать. Потом она постепенно становится мельче и, изгибаясь, течет по пустынным торфяным равнинам к графству Стерлинг.
Синджен сделала глубокий вдох, кивнула в ответ на слова мужа, потом повернулась и облокотилась на некрашеные поручни. Она желала увидеть все, ничего не пропуская; к тому же ей не хотелось разговаривать с мужем.
— Если ты обернешься, то сможешь увидеть Эдинбургский замок. Сегодня воздух ясен, и вид получится весьма впечатляющий.
Синджен послушно обернулась и посмотрела.
— Вчера вечером, когда он был наполовину окутан туманом, он показался мне куда более таинственным, загадочным и, пожалуй, каким-то сказочным, похожим на видение. Время от времени со стен слышались крики караульных и чудилось, что это голоса призраков, доносящиеся из серого тумана. Это было очень романтично — совсем как в готических романах.
Колин хмыкнул, вновь повернулся лицом к поручням и посмотрел вниз, на завихряющуюся у борта темную воду.
— Тебе придется привыкнуть к нашим туманам. В здешних местах иной раз даже летом неделями не видно солнца. Но зато всегда тепло и дни такие длинные, что даже в полночь достаточно светло, чтобы читать.
При этих словах лицо Синджен просветлело.
— У тебя в замке Вир, наверное, хорошая библиотека?
— Библиотека там пришла в полное запустение, как и все остальное. Моему брату она была ни к чему, а после его смерти у меня не было времени, чтобы навести в ней порядок. Придется тебе порыться в книгах и посмотреть, есть ли среди них что-нибудь, что тебя интересует. В моей комнате в северной башне тоже есть что-то вроде маленькой библиотеки.
— У тебя есть романы? — В ее голосе было столько надежды, что он улыбнулся.
— Боюсь, что очень мало, — ответил он. — Не забывай, мы находимся в краю, где безраздельно властвует пресвитерианство (Пресвитерианство — разновидность кальвинизма в англоязычных странах. В описываемое время — государственная церковь Шотландии.). По местным понятиям, чтение современных романов — верный путь к адскому пламени. Попробуй представить себе, как Джон Нокс (Нокс, Джон (ок. 1514 — 1572) — основатель шотландской пресвитерианской церкви, ярый проповедник протестантизма кальвинистского толка, известный своей непреклонностью и нетерпимостью.) читает роман миссис Радклифф (Радклифф, Анна (1764 — 1823) — английская писательница, автор готических романов, полных тайн, мистики и фантастических приключений.). Такое просто уму непостижимо.
— Ну что ж, остается надеяться, что Алике пришлет мне все мои книги вместе с остальным багажом.
— Если только твой брат Дуглас не приказал сжечь весь наш гардероб.
— И такое возможно, — согласилась Синджен. — Когда Дуглас в гневе, он иной раз делает ужасные вещи.
Синджен надеялась, что ее сундуки с одеждой прибудут в самом ближайшем будущем. Ее нынешний гардероб был ужасающе скуден, еще немного — и ей будет нечего надеть. Даже ее синяя амазонка, которую она очень любила, выглядела весьма плачевно. Она смахнула с рукава пыль, окидывая взглядом остальных пассажиров. По большей части это были сельские жители в домотканой шерстяной одежде унылых тонов, кожаных жилетах и деревянных башмаках. Был здесь и один молодой человек аристократического вида в рубашке с модным высоким воротником; бедняга от качки слегка позеленел. Другой пассажир, судя по виду, преуспевающий торговец, то и дело плевался, перегнувшись через борт, и зубы у него были такие же коричневые, как и его слюна. Говорили все не по-английски, но Синджен понимала большую часть сказанного.
Синджен больше не заговаривала с мужем. Надо отдать ему должное — по крайней мере, он пытался быть с ней любезным так же, как пыталась и она. Но на самом деле ей вовсе не хотелось быть с ним любезной. Ей хотелось ударить его. Она посмотрела на его профиль и не смогла отвести глаз, такой он был красивый. Легкий ветерок шевелил его черные волосы, подбородок был гордо вздернут, глаза закрыты. Он был шотландец, и здесь был его дом. Чайка с криком пронеслась в опасной близости от его лица, и он, откинув голову, весело засмеялся.
А для нее этот край был чужим, здесь она не была дома. Она тоже гордо вздернула подбородок, глубоко вдохнула морской воздух и вместе с ним — резкий запах рыбы, людей и лошадей. Вокруг парома вились стаи чаек, крачек и сорочаев, надеясь, что пассажиры бросят им какие-нибудь объедки.
— На берегу мы сядем на лошадей и доедем до замка Вир, — сказал Колин. — Дорога туда займет не более трех часов. День нынче выдался солнечный, так что поездка будет приятной. Вот только… ты сможешь проехать три часа верхом?
— Разумеется. Странно, что ты спрашиваешь. Ты же знаешь — я отличная наездница.
— Да, конечно, но после прошлой ночи… Я хочу сказать — тебе не будет больно?
Она медленно повернулась.
— Похоже, ты очень доволен собой. Как странно.
— Вовсе я не доволен. Я беспокоюсь о тебе, вот и все. А ты, по-видимому, слышишь то, что хочешь услышать, а не то, что есть на самом деле.
— На самом деле твой тон так и источает самодовольство. Ну, хорошо, Колин, предположим, я скажу тебе, что мне больно. Что ты тогда сделаешь? Может быть, наймешь носилки? И повесишь мне на шею табличку, гласящую, что я не могу скакать, потому что на мне слишком много пахали?
— Твоя аналогия, быть может, и забавна, но не имеет никакого отношения к действительности. Если бы тебе было больно, я бы посадил тебя перед собой и мы бы ехали на лошади вдвоем. Ты сидела бы у меня на бедрах, и это облегчило бы твою боль.
— Благодарю тебя, Колин, но я бы предпочла ехать одна.
— Как тебе угодно, Джоан.
— И еще я бы предпочла подольше побыть в Эдинбурге.
— Эту тему мы уже обсуждали, и я объяснил тебе, почему мы уехали так быстро.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109