Общество не откажется от своих правил ради вас, Сабрина. Надеюсь, мы увидимся в Лондоне.
— Вероятно. Но сначала мне необходимо навестить дедушку. Возможно, ему потребуется моя помощь.
Филип сокрушенно покачал головой:
— Вы не желаете слушать моих доводов, Сабрина, но поймите хотя бы, что ваш дед слишком болен и вряд ли вас узнает. Вы абсолютно ничем не сумеете ему помочь.
Сабрина повернулась к Филипу.
— Неужели вы не понимаете, Филип, что я должна своими глазами убедиться, что о нем заботятся. Вы не знаете Тревора. Он не питает теплых чувств ни к кому из нас, особенно к деду, который стоит на его пути к графскому титулу, не говоря уже о богатстве Эверсли. Я должна ехать.
Виконт задумался, затем решительно спросил:
— Может, позволите мне убедиться, что старому графу обеспечен надлежащий уход и он в полной безопасности от милых родственников?
— Но каким образом?
— Отвечайте! Согласны вы доверить мне подобное поручение?
— Наверное… — нерешительно протянула она, сознавая, что сама пока не в силах отправиться в Монмут-Эбби, — ведь доверила же я вам собственную жизнь! Вы честный и великодушный человек и все исполните как надо. Спасибо, милорд, за все, что для меня сделали.
— Но вручить мне свое будущее вы не отважитесь?
— Нет, милорд. Я не из тех людей, которые готовы беззастенчиво пользоваться чужим благородством и порядочностью.
Филип со вздохом поднял свечу и шагнул к порогу.
— До свидания, Сабрина.
И, не дожидаясь ответа, бесшумно исчез за дверью.
Глава 22
Лондон. Три недели спустя
— Позвольте поздравить вас, Анисса. Ваша племянница так очаровательна, хотя я слышала, что некоторые считают ее надменной. Но я всегда повторяю, что немного высокомерия в девушке хорошего рода никогда не вредит, если, разумеется, не заходить слишком далеко. Некоторые также утверждают, что она чересчур худа и локти уж очень острые, но при таком великолепном приданом кто на это обратит внимание! Хорошо еще, что ее грудь не так тоща, как руки, и можно надеяться, что под вашим неусыпным присмотром она немного округлится. Верно ведь?
Анисса Берсфорд посмотрела в любопытные алчные глазки Люсиллы Мортон и едва удержалась от желания дать ей пощечину, как нашкодившей горничной, но, к сожалению, у Люсиллы имелось куда больше денег, а следовательно, и влияния, и, кроме того, они считались давними подругами. Поэтому она просто кивнула:
— Да, Люсилла, но я говорила, что дорогая Сабрина… кстати, вы не заметили ее изумительные глаза? В жизни не видела такого восхитительного оттенка фиолетового!
— И все-таки ужасно худа, — настаивала Люсилла. Анисса согласилась. Она могла позволить себе быть великодушной.
— Да, как куриная лапа. Только недавно встала с постели: что-то вроде горячки. Но сейчас уже поправляется. Все равно, бледность сейчас в моде!
— Только не такая болезненная!
С этими словами Люсилла бросила взгляд в сторону дочери и как-то сникла: Доринда, вот уже второй сезон безуспешно пытавшаяся поймать мужа, стояла рядом с Сабриной под огромной пальмой в горшке, и сравнение отнюдь не радовало мать.
— Она куда приятнее Элизабет.
— Любая девушка куда приятнее Элизабет, — рассмеялась Анисса.
— Надеюсь, характер у Сабрины не столь бесцветный и безжизненный, как у сестры.
— Трудно сказать, она живет у меня всего неделю.
Правду говоря, не будь перед ней лучшая подруга, Анисса призналась бы, что Сабрина так тиха и сдержанна, что она никак не могла решить: то ли племянница святая, то ли чересчур хитрая. Но не нужно забывать, что она едва не умерла от болезни.
— Мадам Жизель, — заявила Анисса, — сотворила настоящее чудо с голубым бархатным туалетом Сабрины. Мне очень нравится русский стиль, хотя сама я слишком стара, чтобы его носить.
Люсилла ничего не ответила. Она тоже восхищалась этим фасоном. Леди Берсфорд улыбнулась племяннице, выглядевшей вялой и отрешенной. Она, казалось, спала на ходу, когда молодой граф Граммерси повел ее в котильоне. Наверное, следует намекнуть Сабрине, что легкая улыбка, а иногда и остроумное замечание творят чудеса.
— Я говорила, что наряд будет выглядеть по-настоящему элегантно, только если она поправится, — продолжала леди Анисса. — Но обратите внимание, сейчас она повернется. Изумительная спина, не так ли? Мадам Жизель специально сделала сзади вырез пониже, чтобы отвлечь внимание от довольно скромной груди.
— Волосы слишком длинные, — прошипела Люсилла.
— Вздор! Ее волосы — лучшее, что в ней есть, если не считать глаз, конечно. Ослепительный цвет!
— Но они немодные.
— Красное дерево всегда в моде.
— Я имею в виду длину. Клянусь, джентльменам совсем не нравится подобная грива. Сейчас все носят прически короче!
— Верно, — со вздохом согласилась Анисса. Она долго уговаривала племянницу довериться заботам цирюльника, но девушка оставалась тверда как скала. Но в душе она восхищалась густыми блестящими локонами Сабрины. Это было ее маленькой тайной.
Леди Люсилла исчерпала все заряды злости. Пора переходить к делу.
— Так, говорите, эта девушка богатая наследница, Анисса?
— Да. Получила от матери десять тысяч фунтов. Правда, я не справлялась насчет ее приданого. Старый граф Монмут все еще очень болен. Но, разумеется, проявит щедрость и великодушие.
Леди Люсилла бросила нежный взгляд в сторону младшего сына Эдварда, который бездарно растрачивал время, танцуя с этой толстухой, дочерью Бланш Холфорд. Едва музыка стихнет, она отведет его в сторону и объяснит, как без особого труда разбогатеть и приобрести состояние.
Рука Аниссы Берсфорд, поправлявшей седые букли, внезапно замерла в воздухе.
— Что все это значит?! Господи Боже, просто невероятно!
Леди Люсилла проследила за взглядом подруги. В дверях стоял виконт Деренкур, дерзко взирая на собравшихся. Высок, красив, безупречно одет, а высокомерно-ленивый прищур зеленых глаз придает ему вид сытого хищника.
— Что Филип Мерсеро делает здесь? — удивилась она. — Я специально спрашивала Джейн, собирается ли он приехать, а она только печально покачала головой. Моя бедняжка Доринда! Все ради нее, а Джейн уверяла, что виконт никогда не бывает на вечеринках в узком кругу. Кроме того, сейчас январь, а он редко приезжает в Лондон в это время. Правда, Джейн на всякий случай послала ему приглашение, но столь неожиданная любезность с его стороны?! Неслыханно!
Но тут леди Люсилла внезапно сообразила, что это будущий муж ее собственной дочери — если, разумеется, ее воля тут что-то значит — стоит в полном одиночестве и пока ни одна чересчур проворная особа еще не успела им завладеть. Она ринулась на поиски дочери, а Джейн Бэлфур, вовремя вспомнив о своих обязанностях хозяйки, почти подбежала к виконту, встретившему ее очаровательной улыбкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
— Вероятно. Но сначала мне необходимо навестить дедушку. Возможно, ему потребуется моя помощь.
Филип сокрушенно покачал головой:
— Вы не желаете слушать моих доводов, Сабрина, но поймите хотя бы, что ваш дед слишком болен и вряд ли вас узнает. Вы абсолютно ничем не сумеете ему помочь.
Сабрина повернулась к Филипу.
— Неужели вы не понимаете, Филип, что я должна своими глазами убедиться, что о нем заботятся. Вы не знаете Тревора. Он не питает теплых чувств ни к кому из нас, особенно к деду, который стоит на его пути к графскому титулу, не говоря уже о богатстве Эверсли. Я должна ехать.
Виконт задумался, затем решительно спросил:
— Может, позволите мне убедиться, что старому графу обеспечен надлежащий уход и он в полной безопасности от милых родственников?
— Но каким образом?
— Отвечайте! Согласны вы доверить мне подобное поручение?
— Наверное… — нерешительно протянула она, сознавая, что сама пока не в силах отправиться в Монмут-Эбби, — ведь доверила же я вам собственную жизнь! Вы честный и великодушный человек и все исполните как надо. Спасибо, милорд, за все, что для меня сделали.
— Но вручить мне свое будущее вы не отважитесь?
— Нет, милорд. Я не из тех людей, которые готовы беззастенчиво пользоваться чужим благородством и порядочностью.
Филип со вздохом поднял свечу и шагнул к порогу.
— До свидания, Сабрина.
И, не дожидаясь ответа, бесшумно исчез за дверью.
Глава 22
Лондон. Три недели спустя
— Позвольте поздравить вас, Анисса. Ваша племянница так очаровательна, хотя я слышала, что некоторые считают ее надменной. Но я всегда повторяю, что немного высокомерия в девушке хорошего рода никогда не вредит, если, разумеется, не заходить слишком далеко. Некоторые также утверждают, что она чересчур худа и локти уж очень острые, но при таком великолепном приданом кто на это обратит внимание! Хорошо еще, что ее грудь не так тоща, как руки, и можно надеяться, что под вашим неусыпным присмотром она немного округлится. Верно ведь?
Анисса Берсфорд посмотрела в любопытные алчные глазки Люсиллы Мортон и едва удержалась от желания дать ей пощечину, как нашкодившей горничной, но, к сожалению, у Люсиллы имелось куда больше денег, а следовательно, и влияния, и, кроме того, они считались давними подругами. Поэтому она просто кивнула:
— Да, Люсилла, но я говорила, что дорогая Сабрина… кстати, вы не заметили ее изумительные глаза? В жизни не видела такого восхитительного оттенка фиолетового!
— И все-таки ужасно худа, — настаивала Люсилла. Анисса согласилась. Она могла позволить себе быть великодушной.
— Да, как куриная лапа. Только недавно встала с постели: что-то вроде горячки. Но сейчас уже поправляется. Все равно, бледность сейчас в моде!
— Только не такая болезненная!
С этими словами Люсилла бросила взгляд в сторону дочери и как-то сникла: Доринда, вот уже второй сезон безуспешно пытавшаяся поймать мужа, стояла рядом с Сабриной под огромной пальмой в горшке, и сравнение отнюдь не радовало мать.
— Она куда приятнее Элизабет.
— Любая девушка куда приятнее Элизабет, — рассмеялась Анисса.
— Надеюсь, характер у Сабрины не столь бесцветный и безжизненный, как у сестры.
— Трудно сказать, она живет у меня всего неделю.
Правду говоря, не будь перед ней лучшая подруга, Анисса призналась бы, что Сабрина так тиха и сдержанна, что она никак не могла решить: то ли племянница святая, то ли чересчур хитрая. Но не нужно забывать, что она едва не умерла от болезни.
— Мадам Жизель, — заявила Анисса, — сотворила настоящее чудо с голубым бархатным туалетом Сабрины. Мне очень нравится русский стиль, хотя сама я слишком стара, чтобы его носить.
Люсилла ничего не ответила. Она тоже восхищалась этим фасоном. Леди Берсфорд улыбнулась племяннице, выглядевшей вялой и отрешенной. Она, казалось, спала на ходу, когда молодой граф Граммерси повел ее в котильоне. Наверное, следует намекнуть Сабрине, что легкая улыбка, а иногда и остроумное замечание творят чудеса.
— Я говорила, что наряд будет выглядеть по-настоящему элегантно, только если она поправится, — продолжала леди Анисса. — Но обратите внимание, сейчас она повернется. Изумительная спина, не так ли? Мадам Жизель специально сделала сзади вырез пониже, чтобы отвлечь внимание от довольно скромной груди.
— Волосы слишком длинные, — прошипела Люсилла.
— Вздор! Ее волосы — лучшее, что в ней есть, если не считать глаз, конечно. Ослепительный цвет!
— Но они немодные.
— Красное дерево всегда в моде.
— Я имею в виду длину. Клянусь, джентльменам совсем не нравится подобная грива. Сейчас все носят прически короче!
— Верно, — со вздохом согласилась Анисса. Она долго уговаривала племянницу довериться заботам цирюльника, но девушка оставалась тверда как скала. Но в душе она восхищалась густыми блестящими локонами Сабрины. Это было ее маленькой тайной.
Леди Люсилла исчерпала все заряды злости. Пора переходить к делу.
— Так, говорите, эта девушка богатая наследница, Анисса?
— Да. Получила от матери десять тысяч фунтов. Правда, я не справлялась насчет ее приданого. Старый граф Монмут все еще очень болен. Но, разумеется, проявит щедрость и великодушие.
Леди Люсилла бросила нежный взгляд в сторону младшего сына Эдварда, который бездарно растрачивал время, танцуя с этой толстухой, дочерью Бланш Холфорд. Едва музыка стихнет, она отведет его в сторону и объяснит, как без особого труда разбогатеть и приобрести состояние.
Рука Аниссы Берсфорд, поправлявшей седые букли, внезапно замерла в воздухе.
— Что все это значит?! Господи Боже, просто невероятно!
Леди Люсилла проследила за взглядом подруги. В дверях стоял виконт Деренкур, дерзко взирая на собравшихся. Высок, красив, безупречно одет, а высокомерно-ленивый прищур зеленых глаз придает ему вид сытого хищника.
— Что Филип Мерсеро делает здесь? — удивилась она. — Я специально спрашивала Джейн, собирается ли он приехать, а она только печально покачала головой. Моя бедняжка Доринда! Все ради нее, а Джейн уверяла, что виконт никогда не бывает на вечеринках в узком кругу. Кроме того, сейчас январь, а он редко приезжает в Лондон в это время. Правда, Джейн на всякий случай послала ему приглашение, но столь неожиданная любезность с его стороны?! Неслыханно!
Но тут леди Люсилла внезапно сообразила, что это будущий муж ее собственной дочери — если, разумеется, ее воля тут что-то значит — стоит в полном одиночестве и пока ни одна чересчур проворная особа еще не успела им завладеть. Она ринулась на поиски дочери, а Джейн Бэлфур, вовремя вспомнив о своих обязанностях хозяйки, почти подбежала к виконту, встретившему ее очаровательной улыбкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82