Кассия не решалась посмотреть на мужа. Она чувствовала себя такой уязвимой, будучи одета только в прозрачную ночную рубашку и оставшись с ним наедине. Де Моретон сделал шаг к ней. Она дрогнула и отступила.
— Иди в постель, — сказал он, продолжая стоять неподвижно, словно нависая над ней, — и сними эту рубашку. Ты не будешь в ней спать никогда, кроме тех случаев, когда у тебя будут крови.
Кассия не двигалась. Она вдруг представила себя беспомощно лежащей под ним, как это уже было сегодня. При воспоминании о перенесенной боли она даже вздрогнула.
— Это распоряжение так трудно исполнить?
Она понимала, что с ее стороны было глупо торговаться с мужем, и все же не удержалась:
— Только если вы поклянетесь, что не станете меня принуждать!
— Черт возьми! — выругался де Моретон. — Я буду брать тебя каждый раз, когда пожелаю!
— Нет!
Это короткое, как удар, слово на мгновение повергло его в оцепенение. Он сделал к ней еще один шаг и остановился, увидев, что в глазах его жены стоят слезы.
— Ложись в постель. — сказал рыцарь отрывисто и отвернулся.
Он не слышал ни звука — она не тронулась с места.
— Делай, как я велел, — бросил он через плечо.
— Я… я боюсь вас.
Эти произнесенные шепотом слова заставили Грэлэма закрыть глаза: сердце его пронзила какая-то непонятная ему самому и необъяснимая боль.
— Клянусь, что не буду принуждать тебя, — сказал он наконец и тотчас же по какой-то извращенности мысли понял, что уступил ей, и представил себя тем слабым человеком, каких он сам презирал. Его жестокие слова звучали так, как будто их произносил кто-то другой:
— Вы дитя и холодны, как монахиня. Мне не доставит никакого удовольствия снова овладеть вами. В вас нет изящества, податливости и нежности, которые я ценю в женщинах.
Кассии захотелось крикнуть ему в ответ: «Значит, я должна быть такой, как ваша потаскуха Нэн?» Но она промолчала. Немедленно направившись к постели, она скользнула под одеяло и натянула его до подбородка.
Кассия слышала, как муж плещется в ванне. Как бы против собственной воли она провела рукой по своему телу. «У меня тело ребенка», — подумала она. Любил бы он ее больше, если бы она была такой же пышнотелой, как Бланш? На мгновение ее рука замерла в выемке под животом. Кости таза заметно выпирали, когда она лежала на спине. Кассия вся напряглась и тотчас же отдернула руку, когда та коснулась гнездышка кудрявых волос. Ей не хотелось трогать себя там, где к ней прикасался он. Когда она увидела, что Грэлэм выходит из ванны, то плотно зажмурила глаза.
Молодая женщина слышала, как ее муж приближается к постели — шаги его были твердыми и уверенными. Она напряглась в ужасе оттого, что он мог нарушить свое слово.
Но Грэлэм не прикоснулся к ней. Он лежал поверх одеяла на спине, неподвижный, молчаливый, и это продолжалось несколько минут. Внезапно он повернулся на бок. Испуганная, молодая женщина тихонько застонала и отодвинулась подальше.
Грэлэм выругался, но не сделал попытки дотронуться до нее.. Кассия успокоилась только тогда, когда услышала его ровное и медленное сонное дыхание.
Глава 16
— Какие красивые стежки, — сказала Бланш, — я с трудом могу разглядеть их. Вы шьете гораздо искуснее, чем я.
Пальцы Кассии замерли на ткани. Она недоверчиво взглянула на Бланш.
— Благодарю, миледи, — ответила она наконец, но тон ее был неприветливым и говорила она отрывисто. Самое последнее, чего она могла бы пожелать, — это вступить в препирательство с Бланш. Но та приветливо улыбалась ей.
— Не возражаете, если я немного посижу с вами? Мне надо зашить прореху в рубашке. Может быть, глядя, как шьете вы, я сумею усовершенствовать свое искусство.
— Чего вы хотите, Бланш? — спросила Кассия напрямик.
На мгновение Бланш опустила голову. Потом сказала негромко:
— Я хочу, чтобы мы стали друзьями, Кассия. Знаю, я была не слишком добра к вам.
«Добра! Да вы обращались со мной как с презренным и ничтожным существом!»
Бланш продолжала, и в ее голосе зазвучало покаяние. Казалось, она сама стыдилась себя.
— Ревность заставляла меня поступать подобным образом. Я хотела получить Грэлэма, но сначала он выбрал Джоанну, а потом вас. Теперь я поняла, что было наивно с моей стороны рассчитывать хоть на что-то, и надеюсь, что между нами воцарится мир.
Кассия не считала себя легковерной дурочкой, но она была одинока и ужасно несчастна. Она даже не понимала, как прожила последние полторы недели. Время тянулось бесконечно, а надежды на то, что что-то еще может измениться, таяли. Блаунт делал возможное и невозможное, чтобы облегчить ее жизнь. Он с энтузиазмом одобрял все, что бы она ни предложила изменить в Вулфтоне, и работа кипела вовсю. Но дело было не в том, что она скучала или чувствовала себя бесполезной.
Она, госпожа Вулфтона, цепенела при воспоминании о том, как муж смотрел на заново вычищенный до блеска большой зал замка, освобожденный от вековой грязи, пахнущий свеженарезанным камышом, разбросанным вперемешку с пахучими травами: сладким розмарином, лавандой и другими ароматными растениями и цветами, смесью, рецепт которой был оставлен ей в наследство бабушкой. Кассия ждала, что он скажет хоть что-нибудь, но лорд Грэлэм только хмыкал и даже не обращал на нее внимания.
Бланш, заметив, как задумчиво Кассия смотрела на свежепобеленную стену, без труда догадалась, о чем думает юная леди. Она сказала мягко и одобрительно:
— Вы сотворили чудо. Я и не подозревала, что Вулфтон может быть таким красивым. — Сделав над собой усилие, Бланш тихонько продолжала: — И, слуги вас уважают и слушаются. Я тоже пыталась кое-что изменить здесь, но на меня не обращали никакого внимания. Что за дивные подушки получаются у вас! Как часто я мечтала о том, чтобы сделать свой стул мягче и удобнее!
Эти похвалы вызвали наконец у Кассии улыбку.
— Да, — сказала она, слегка оживляясь, — я мечтала о том же.
— Вы разрешите мне помогать вам? — смиренно спросила Бланш. — Я кое-что умею делать иглой.
— Пожалуй, — медленно ответила Кассия, все еще не веря в столь чудесное превращение. — Если в замке установится мир, мы все почувствуем себя много лучше.
Обе женщины дружно шили до самых сумерек.
— Еще несколько минут, — сказала Кассия, — и я закончу подушку.
— Это для вашего мужа? — Голос Бланш был полон сочувствия.
— Да, — коротко ответила Кассия, размышляя о том, что скажет Грэлэм и заметит ли он вообще ее труды.
Она вздрогнула, когда Бланш потянулась к ней и нежно похлопала по руке.
— Между вами все наладится, Кассия. Вот увидите. Грэлэм — человек, не привыкший к обществу хорошо воспитанных женщин, но ваши заботы скоро изменят его.
Кассия отвернулась, слезы застилали ей глаза.
— Может быть, вы и правы, Бланш.
— Конечно, права, — безапелляционно заявила Бланш.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113