— Разреши мне встать, — сказала Бланш, когда все было кончено.
— Нет, любовь моя, тебе некуда идти.
— Но я должна!
Он тихонько прикусил ее грудь, и на губах его заиграла улыбка — он понял, куда она торопится.
— Нет, Бланш, пусть мое семя прорастет в твоем прекрасном лоне. Ты родишь мне сыновей. Ты подаришь мне много прекрасных сыновей.
Услышав насмешливые нотки в его голосе, Бланш оцепенела.
— Но у меня есть Эвиан, — начала она, однако в ответ он прижал ее к себе еще крепче. Бланш лежала обессиленная, все еще чувствуя движение его тела в своем. Что-то не сходилось, что-то было не так. Он казался более поджарым, чем представлялся ей. Она уснула прежде, чем рука нащупала на его бедре длинный неровный шрам.
На следующее утро Бланш внимательно приглядывалась к Кассии, она заметила ее бледность и поджатые губы. «Грэлэм ей сказал», — решила она наконец.
— Вы не очень хорошо выглядите. Кассия, — обратилась Бланш к молодой женщине, не сводя взгляда с ее бледного лица.
— Я неважно спала, — ответила Кассия, взглянув на нее.
— Вам нужно движение. Раз уж теперь это не имеет значения, почему бы не проехаться верхом?
«Что не имеет значения?» — не поняла Кассия. Она отмахнулась от вопроса Бланш и кивнула. — Право, мне бы этого хотелось. У нас все готово для приема герцога.
Однако она колебалась, и Бланш, решив подбодрить маленькую неудачницу, сказала:
— Ручаюсь, что Грэлэм не будет против. Может быть, вам посчастливится, и на этот раз вы не вернетесь. Кассия бросила на нее усталый взгляд:
— Вы ведь никогда не скажете ему правды?
— Правды? — Тонкая, красиво выщипанная бровь Бланш вопросительно изогнулась.
— Как его настоящее имя, Бланш? Думаю, его зовут не Эдмунд.
— Вы меня удивляете, — ответила Бланш, — он не дворянин, но по крайней мере все-таки отпустил вас. Конечно, не потому, что подпал под власть ваших женских чар.
— Нет, — решительно согласилась с ней Кассия, — но он был нежен и добр со мной. Как же все-таки его зовут, Бланш?
— Я испытываю искушение сказать вам, раз теперь это уже не имеет значения. Грэлэму это теперь не важно. Может быть, он даже попросит его снова увезти вас.
— Я отправляюсь на верховую прогулку, Бланш. Кассия повернулась и стремительно вышла из зала. Она кивнула мужчинам, которых увидела во внутреннем дворе, и тотчас же заметила лужу грязи, оставшуюся со вчерашнего кратковременного ливня. Окликнув одного из работников, Кассия велела убрать ее. Потом она подняла голову и подставила лицо яркому утреннему солнцу. «Даже теперь, — думала Кассия, хотя ощущение несчастья пронизывало и обжигало ее, — мой отец смотрит вперед и на небо, как и я». Солнце согревало ее лицо. Она размышляла о странных словах Бланш и о Грэлэме и верила, что та сказала правду. Если она сейчас уедет и не вернется, его это не опечалит.
Но, к ее величайшему изумлению, конюх по имени Осберт, ворчливый старик с седыми волосами и крючковатым носом, покачал головой в ответ на ее просьбу о лошади.
— Простите, миледи, милорд не разрешил вам выезжать одной без него и запретил давать вам лошадь.
— Когда муж отдал вам такое распоряжение, Осберт?
— Вчера он еще раз повторил его, миледи. Да еще добавил, что свернет мне шею, если я ослушаюсь его при виде… вашего хорошенького личика.
Хорошенького личика! Ей захотелось расхохотаться.
— А где сейчас лорд Грэлэм?
— Здесь, миледи.
Кассия обернулась. Ее муж стоял прислонившись к двери конюшни, со скрещенными на могучей груди руками. Она облизала внезапно пересохшие губы и опустила глаза, уставившись на сено, разбросанное у ее ног.
— Хотите покататься верхом?
Ей больше хотелось спросить, где он провел две последние ночи. Но, подняв на мужа глаза, Кассия заметила, что он хмурится, а в его мрачном взгляде она прочитала недоверчивость.
— Да, — ответила Кассия. — Если не возражаете, милорд, — добавила она, ненавидя себя за то, что в голосе ее прозвучали просительные нотки.
Грэлэм выпрямился и кивнул Осберту.
— Приготовь ее кобылу. Вы поедете со мной, миледи жена.
Рыцарь медленно направился к ней, и Кассия заставила себя не двигаться и стоять спокойно.
— С нами поедет сэр Гай, — добавил он. — Это, конечно, будет вам приятно.
Гай! Кассия заморгала, размышляя о том, что сама себе напоминает кость, из-за которой перегрызлись двое псов.
— Да, — неожиданно для себя выкрикнула она с вызовом, вздернув подбородок, — мне это будет приятно!
В ответ раздался какой-то звук, похожий на горловое ворчание. Когда Кассия подняла глаза, мужа рядом уже не было.
Их сопровождали шестеро мужчин. Рольф сказал, что они направляются в деревню, недавно приписанную к владениям милорда и замку Вулфтон, где их ждет купец Дриё. К изумлению Кассии, Грэлэм даже не поднял головы, когда Гай осадил своего жеребца и приблизился, к ней.
Гай нежно улыбнулся Кассии:
— Я сказал господину, что отбросы в конюшне больше не оскорбляют обоняния.
— Это известь, — ответила Кассия лаконично.
— Герцог будет приятно удивлен, — Грэлэм оглянулся назад, на Вулфтон. — Вы закончили шитье подушек для него?
Она кивнула.
— Пусть его старому заду будет уютно, — засмеялся Гай.
— Вы прекрасно со всем справились, миледи, — заметил Грэлэм.
Услышав столь неожиданную похвалу, Кассия вспыхнула от радости.
— Поскачем галопом, Кассия, — предложил де Моретон, похлопывая рукой в перчатке по крупу Ромашки.
Кассия громко рассмеялась от удовольствия, чувствуя, как теплый летний ветерок ворошит ее волосы. Она радостно и жадно вдыхала соленый морской воздух. Когда их движение замедлилось и они перевели лошадей на шаг, Грэлэм повернулся к жене.
— Сегодня утром я захотел, чтобы вы поехали покататься со мной. Теперь у вас порозовели щеки, а глаза блестят. И вы уже не выглядите такой больной.
— Я не больна, — ответила Кассия.
— Тогда скажите мне его имя.
Она почувствовала, как грудь сжала отчаянная боль.
— Я спрашивала Бланш, но она не хочет сказать.
— Бланш!
Его руки сжали поводья так, что Демон захрапел и затанцевал на месте. Кассия заметила, что лицо мужа потемнело от гнева, и тяжело вздохнула. Но он ничего не сказал, только ударил пятками в бока своего коня и галопом ускакал от нее.
Деревенька угнездилась в долине не более чем в двух лье от замка. Около дюжины мужчин строили оборонительные укрепления и чинили стену, которая должна была подняться вверх на восемнадцать футов и защищать жителей от ярости моря. Земля вся была в глубоких выбоинах и утопала в грязи. Вокруг нескольких шатров были навалены кучи строительного мусора. Единственным достроенным домом было жилище купца. Дриё стоял в дверях, ожидая их. Это был мужчина аскетического сложения с худым лицом и бледными, глубоко посаженными глазами, примерно в возрасте ее отца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113