— Я только хотела добиться твоего одобрения, хотела, чтобы ты мной гордился. Я не могла придумать ничего другого, чтобы заставить тебя любить меня, забыть, как я тебе неприятна.
— Это вовсе не так, — сказал рыцарь, — но то, что сделала, было невероятной и непростительной глупостью.
— Пожалуйста, не наказывай Рольфа, — шепотом попросила Кассия. — Никого не наказывай! Они не могли знать, что жеребец Брана набросится на Ганфрида!
Ему хотелось прошибить им всем головы, но, увидев мольбу в ее взгляде, де Моретон сказал:
— Я ничего с ними не сделаю, обещаю.
Потом осторожно отстегнул брошь и снял с нее плащ.
— Вероятно, некоторое время у тебя все будет болеть после падения. — Он замолчал и печально улыбнулся.
— По сравнению с олухами, которые участвовали в состязании, ты была молодцом. Это и был твой сюрприз?
Она кивнула.
— Конечно, настоящего состязания не получилось. — Кассия старалась собраться с силами. — Рольф не верил, что я добьюсь твоего внимания, если буду состязаться с лучшими стрелками. Он не хотел моего поражения.
— Ты выглядела совсем неплохо. Это леди Чандра подала тебе такую мысль?
— Не совсем, хотя это она показала мне, как обращаться с луком. Как она красива!
— Кассия, — сказал Грэлэм нежно, — я когда-то желал ее, и я говорил тебе об этом. Но я ее не любил. Нет причины ревновать к ней и ее талантам.
Он легонько ощупал ладонью лоб жены и испытал облегчение. Лоб был прохладным.
— Послушай, — заговорил он снова через минуту, — неужели для тебя так важно мое мнение?
Кассия смотрела на мужа, вспоминая, как однажды сказала, что любит его. Неужели он тогда не обратил внимания на ее слова? Или счел это еще одной ложью? Теперь, когда она признала его правоту, сказала, что лгала ему, он, должно быть, не поверит ничему, что бы она ни говорила. Поэтому Кассия ответила только:
— Да, важно.
— Между нами было много всякого… — начал Грэлэм, но тут же умолк, потому что в спальню вошла Итта. Он посторонился и позволил Итте попотчевать Кассию каким-то отваром с омерзительным запахом.
Итта выпрямилась и сказала:
— Сейчас она уснет, милорд. Я ничего не знала о ее планах, иначе никогда бы не разрешила ей сделать этого. Молю Господа, чтобы все обошлось.
— Я останусь здесь, пока она не заснет, — сказал Грэлэм. — Если ей станет хуже, я позову тебя, Итта.
Он взял руку Кассии в свою и нежно прошелся пальцами по ее шелковистой коже. Ее ресницы затрепетали и глаза закрылись. Он прислушивался к ее дыханию, пока оно не стало ровным и спокойным под воздействием снадобья, данного ей нянькой. Тогда Грэлэм раздел жену, улыбаясь тому, что она оделась как мальчик, осторожно уложил в постель и закрыл одеялами.
Он поймал себя на том, что изучает ее черты, сравнивая ее с Чандрой. В конце концов Грэлэм решил, что сравнение в этом случае неуместно, и остался этим удовлетворен.
Кассия проспала весь день и только ненадолго проснулась вечером. Она чувствовала себя как-то странно — сонной и отупевшей.
— Это из-за отвара, который дала Итта, — предположил Грэлэм. — Боюсь, тебе предстоит пролежать в постели несколько дней, прежде чем ты сможешь снова взять в руки лук и стрелы.
— И ты не будешь возражать?
— Нет, — ответил Грэлэм улыбаясь. — Я даже предоставлю тебе возможность поучаствовать в более интересных состязаниях, чем эти. Ну куда годится увалень Бран? Парень так волнуется, что у него ничего не выходит. Но сперва ты должна поправиться и успокоиться.
— Да, я так и сделаю, — пообещала Кассия.
Она снова уснула и спала спокойно, потому что его слова наполнили ее надеждой.
Кассия проснулась в темноте, почувствовав, что горло у нее пересохло и горит. Она соскользнула с постели и направилась к графину с водой, постоянно стоявшему на столе. Потянувшись к нему, она вдруг замерла, тело ее пронзила острая боль. Коснувшись рукой живота, Кассия ощутила липкую влагу… Она пыталась разглядеть, что с ней происходит, но тут ее тело снова перегнулось пополам от нового приступа острой боли. Она вскрикнула.
Грэлэм услышал крик жены и вскочил с постели. Он тотчас зажег свечу и бросился к ней.
— Кассия, в чем дело?
— Помоги мне! Кровь!
У нее перехватило дыхание от нового приступа боли. Грэлэм заметил красные полосы на белой ночной рубашке. По ногам Кассии стекали струйки крови. Должно быть, месячные, подумал он. Нет, дело было не в этом. Грэлэм вдруг испугался так, что внутри у него все свело судорогой.
Он привлек Кассию к себе. Она беспомощно цеплялась за него руками, потом вдруг замерла — тело ее вновь пронзила боль.
— Помоги же, — шептала Кассия. — Что со мной?
Грэлэм уже знал, что это выкидыш. С удивлением он услышал собственный спокойный и ровный голос:.
— Все будет хорошо, Кассия. Позволь мне помочь тебе лечь в постель. Я позову Итту.
Де Моретон бережно поднял жену и уложил в постель. Она смотрела на него широко раскрытыми глазами, полными ужаса.
— Все будет хорошо, — повторил он, скорее чтобы успокоить себя, чем ее, — не шевелись.
Грэлэм направился к двери, потом рывком открыл ее, и за этим последовал громоподобный рев — он звал Итту.
Итта даже не обратила внимания на наготу своего лорда. Она задыхалась от испуга и быстрой ходьбы, кое-как натягивая платье.
— Кровь, — тихо сказал ей Грэлэм. — Боюсь, она потеряет младенца. Она ведь беременна?
Итта почувствовала, как вся холодеет.
— Да, — подтвердила она шепотом.
Старая нянька некоторое время стояла как в столбняке и смотрела на Кассию, лежащую в луже крови, потом, испустив отчаянный крик: «Моя крошка!» — Итта подбежала к постели и схватила Кассию за руку.
— Что мне делать? — глухо спросил Грэлэм из-за ее спины.
Итта попыталась взять себя в руки.
— Нам нужны чистые тряпки, милорд, и горячая вода. Мы должны сделать все, чтобы она не истекла кровью и не умерла к утру.
Грэлэм тотчас же повернулся и остановился, только услышав крик Итты:
— Милорд, ваша ночная рубашка!
Глава 31
— Ты знала, что она ждет ребенка?
Доброе лицо Итты искривилось как от боли.
— Знала, милорд, и собиралась сказать об этом ей, когда бы она сама не поняла этого.
— Жаль, что ты не сказала ей раньше, до того, как она вздумала играть в мужские игры.
— А разве вы не знали, милорд?
Грэлэм сделал жест рукой, не оставлявший сомнения в его значении. Он очень хотел прикрикнуть на старуху, объяснить ей, что он мужчина и не его дело обращать внимание на женские недомогания. Но он сдержался. На самом деле его уже давно беспокоило, что у нее не было обычных кровей. А разве он не заметил, что ее груди округлились, стали полнее?
— И какой срок у нее был? — спросил Грэлэм.
— Небольшой, — ответила Итта, — месяца два, не более.
Он смотрел на жену, спавшую после новой порции отвара, приготовленного ей нянькой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113