За день до их отъезда Грэлэм неожиданно вошел в их спальню. На мгновение он остановился, глядя на жену, вертевшуюся в своем новом синего атласа платье перед зеркалом. Несмотря на хрупкость, она казалась безупречно прекрасной. Густые мягкие кудри обрамляли ее лицо и красиво лежали на небольшой головке, ниспадая до плеч. Смех замер на ее устах, когда она увидела его.
— Милорд?
— Это платье тебе к лицу, миледи, — сказал он не слишком приветливо.
Она старалась не выдать своих чувств и ответила только:
— Благодарю, милорд.
— С платьем ты будешь носить ожерелье.
Грэлэм не мог не заметить, как по телу жены, прошла дрожь отвращения.
Леди Кассия потупила голову.
Рыцарь подошел к своему сундуку, вытащил и поднял ожерелье и глядел, как камни сверкают и переливаются в солнечном свете, вливавшемся в комнату через небольшие оконца.
— Подойди сюда.
Кассия медленно приблизилась; обернувшись, она приподняла волосы с шеи. И тотчас же ощутила тяжесть ожерелья на груди, почувствовала холодок массивного золотого плетения на обнаженной шее. Грэдэм застегнул его и отступил назад.
Его жена похожа на принцессу из варварской страны, подумал рыцарь. Он смотрел, как она поднимает руку и пальцы ее легонько касаются ожерелья. Его не особенно удивило, что она отвела руку, будто драгоценность обожгла ее пальцы.
— Так ты будешь одета для коронации, — сказал Грэлэм и вышел из комнаты.
В эту ночь муж овладел ею торопливо, но не грубо; ей показалось, что он выругался, почувствовав ее оцепеневшее тело под собой, и тоже замер.
Кассия продолжала лежать очень тихо, и он отстранился и лег рядом. Когда она попыталась встать, чтобы вымыться, муж обхватил ее за талию и заставил снова лечь.
— Нет, — сказал он, — тебе не удастся смыть со своего тела мое семя.
Его слова вызвали у нее шок; Кассия задрожала, но тотчас же напомнила себе, что Грэлэм видит в ней всего лишь подобие племенной кобылы. Она отпрянула, и он выпустил ее талию.
— Спи, жена, — сказал де Моретон. — Мы выезжаем завтра рано утром.
«Неужели нет способа достучаться до тебя?», — С этой мыслью Кассия заснула.
Они прибыли в Лондон через неделю, грязные, усталые, их лошади и телеги были заляпаны жидкой глиной. Большую часть пути Кассия проделала верхом, предпочитая верховую езду даже в дождь, убедив Грэлэма, что в повозке ей становится плохо.
Она не знала, чего ожидать, но вид огромного количества людей, населяющих столь небольшое пространство, изумил ее до чрезвычайности. Удивила ее и грязь. Всюду стоял смрад, распространявшийся от человеческих нечистот и гниющих остатков пищи. Шум был оглушительным — торговцы, зазывая покупателей, кричали что есть мочи.
— Все большие города похожи на этот, — сказал Грэлэм, заметив, что Кассия зажимает нос. — Там, где мы будем жить, не так уж плохо. Дом стоит на Темзе к северу от города.
— Это тот дом, что подарил тебе герцог Корнуоллский? — спросила Кассия.
— Да, он пожаловал его мне по случаю моего обручения с леди Джоанной, — ответил Грэлэм сухо.
Ее глаза потемнели.
— Герцог настоял, чтобы я оставил его себе, после того, как он познакомился с тобой и счел тебя достойной.
Шел мелкий дождь, похожий на густой туман. Он не прекращался ни на минуту, и земля превратилась в кашу. Ромашка поскользнулась; рука Грэлэма стремительно рванулась, ухватила поводья и удержала лошадь. Кассия открыла было рот поблагодарить его и услышала:
— Ты уже и так вся вымазалась. Я не хочу, чтобы к этому добавилась сломанная нога.
— Тогда тебе пришлось бы самому надеть это чертово ожерелье, — пробормотала она едва слышно.
— Вот, — Грэлэм показал налево, — Вестминстерское аббатство. Здесь будет коронация Эдуарда.
— Красиво. — У Кассии заблестели глаза.
— Да, король Генри истратил немало денег, чтобы перестроить его. Там он и погребен.
Они миновали Белую башню, где теперь находились Эдуард и Элинор.
— Не знаю, когда Эдуард вернулся в Лондон, но думаю, герцог Корнуоллский, прослышав о его возвращении, постарался привести в действие все пружины, чтобы ускорить коронацию.
Кассия, покачиваясь в седле, чувствовала себя такой усталой, что была не в силах воспринимать открывающиеся взору красоты. Наконец они добрались до крепости, окруженной высокими стенами. Надежно запертые на мощный засов ворота медленно отворились, и кавалькада въехала в грязный и мрачный двор. Перед ними в сгущающейся темноте возникло двухэтажное квадратное деревянное строение, выглядевшее не слишком приветливым и уютным.
Снимая жену со спины Ромашки, де Моретон сказал:
— Вам следует подождать, пока мы окажемся в доме.
Она со все возрастающей тоской подумала о том, что ожидает ее внутри, но послушно кивнула. Однако, к ее величайшему изумлению и радости, все оказалось не так уж плохо. Просторное помещение освещало несколько десятков зажженных свечей и обогревал огромный камин, в котором ярко пылал огонь.
— Леди Кассия?
К ней приблизилась полная седовласая женщина и присела в глубоком реверансе.
— Я Маргарет, миледи. Герцог приказал ожидать вашего прибытия.
— Мне так приятно, что вы здесь. — Кассия устало улыбнулась.
Маргарет принялась хлопотать вокруг нее и кудахтать, точь-в-точь как Итта, и Кассия позволила себе на несколько минут отдаться ее заботам. Ее отвели наверх в уютную спальню, где в камине тоже горел огонь.
— Эта комната для вас и вашего лорда, — сказала Маргарет.
На каменном полу лежал свежесрезанный камыш, на стене висел яркий гобелен. Широкая кровать стояла на помосте, а маленький круглый стол помещался среди стульев с высокими спинками.
— Неужели я умерла и попала на небо? — воскликнула Кассия.
— Я готова целовать ноги герцогу, — в тон ей закудахтала Итта.
— Прикажу девицам принести вам горячей воды для ванны, — спокойно сказала Маргарет. — Мой муж Сарн поможет вашему лорду позаботиться о лошадях и повозках. Вам, миледи, ничего не надо делать. Отдыхайте.
Итта засуетилась, видя, как посторонняя женщина прислуживает Кассии, помогая ей снять мокрый плащ. Маргарет снова улыбнулась и присела в реверансе. Прежде чем выйти из комнаты, она обернулась и добавила:
— Герцог прислал целого поросенка для вашей первой трапезы. После того как вы отдохнете, миледи, мы поужинаем.
— Итта, — пожурила Кассия свою старую няньку, — ты вся мокрая!
— Позаботься о себе. Я не беспомощна, ты ведь знаешь!
Кассия до самого подбородка погрузилась в деревянную лохань с благословенно горячей водой, когда в комнату вошел лорд Грэлэм.
Молодая женщина, забыв о том, что между ними натянутые отношения, и о своей наготе, радостно сказала:
— Герцог, должно быть, самый внимательный и заботливый человек в Англии. Мне даже не придется присматривать за приготовлением обеда!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
— Милорд?
— Это платье тебе к лицу, миледи, — сказал он не слишком приветливо.
Она старалась не выдать своих чувств и ответила только:
— Благодарю, милорд.
— С платьем ты будешь носить ожерелье.
Грэлэм не мог не заметить, как по телу жены, прошла дрожь отвращения.
Леди Кассия потупила голову.
Рыцарь подошел к своему сундуку, вытащил и поднял ожерелье и глядел, как камни сверкают и переливаются в солнечном свете, вливавшемся в комнату через небольшие оконца.
— Подойди сюда.
Кассия медленно приблизилась; обернувшись, она приподняла волосы с шеи. И тотчас же ощутила тяжесть ожерелья на груди, почувствовала холодок массивного золотого плетения на обнаженной шее. Грэдэм застегнул его и отступил назад.
Его жена похожа на принцессу из варварской страны, подумал рыцарь. Он смотрел, как она поднимает руку и пальцы ее легонько касаются ожерелья. Его не особенно удивило, что она отвела руку, будто драгоценность обожгла ее пальцы.
— Так ты будешь одета для коронации, — сказал Грэлэм и вышел из комнаты.
В эту ночь муж овладел ею торопливо, но не грубо; ей показалось, что он выругался, почувствовав ее оцепеневшее тело под собой, и тоже замер.
Кассия продолжала лежать очень тихо, и он отстранился и лег рядом. Когда она попыталась встать, чтобы вымыться, муж обхватил ее за талию и заставил снова лечь.
— Нет, — сказал он, — тебе не удастся смыть со своего тела мое семя.
Его слова вызвали у нее шок; Кассия задрожала, но тотчас же напомнила себе, что Грэлэм видит в ней всего лишь подобие племенной кобылы. Она отпрянула, и он выпустил ее талию.
— Спи, жена, — сказал де Моретон. — Мы выезжаем завтра рано утром.
«Неужели нет способа достучаться до тебя?», — С этой мыслью Кассия заснула.
Они прибыли в Лондон через неделю, грязные, усталые, их лошади и телеги были заляпаны жидкой глиной. Большую часть пути Кассия проделала верхом, предпочитая верховую езду даже в дождь, убедив Грэлэма, что в повозке ей становится плохо.
Она не знала, чего ожидать, но вид огромного количества людей, населяющих столь небольшое пространство, изумил ее до чрезвычайности. Удивила ее и грязь. Всюду стоял смрад, распространявшийся от человеческих нечистот и гниющих остатков пищи. Шум был оглушительным — торговцы, зазывая покупателей, кричали что есть мочи.
— Все большие города похожи на этот, — сказал Грэлэм, заметив, что Кассия зажимает нос. — Там, где мы будем жить, не так уж плохо. Дом стоит на Темзе к северу от города.
— Это тот дом, что подарил тебе герцог Корнуоллский? — спросила Кассия.
— Да, он пожаловал его мне по случаю моего обручения с леди Джоанной, — ответил Грэлэм сухо.
Ее глаза потемнели.
— Герцог настоял, чтобы я оставил его себе, после того, как он познакомился с тобой и счел тебя достойной.
Шел мелкий дождь, похожий на густой туман. Он не прекращался ни на минуту, и земля превратилась в кашу. Ромашка поскользнулась; рука Грэлэма стремительно рванулась, ухватила поводья и удержала лошадь. Кассия открыла было рот поблагодарить его и услышала:
— Ты уже и так вся вымазалась. Я не хочу, чтобы к этому добавилась сломанная нога.
— Тогда тебе пришлось бы самому надеть это чертово ожерелье, — пробормотала она едва слышно.
— Вот, — Грэлэм показал налево, — Вестминстерское аббатство. Здесь будет коронация Эдуарда.
— Красиво. — У Кассии заблестели глаза.
— Да, король Генри истратил немало денег, чтобы перестроить его. Там он и погребен.
Они миновали Белую башню, где теперь находились Эдуард и Элинор.
— Не знаю, когда Эдуард вернулся в Лондон, но думаю, герцог Корнуоллский, прослышав о его возвращении, постарался привести в действие все пружины, чтобы ускорить коронацию.
Кассия, покачиваясь в седле, чувствовала себя такой усталой, что была не в силах воспринимать открывающиеся взору красоты. Наконец они добрались до крепости, окруженной высокими стенами. Надежно запертые на мощный засов ворота медленно отворились, и кавалькада въехала в грязный и мрачный двор. Перед ними в сгущающейся темноте возникло двухэтажное квадратное деревянное строение, выглядевшее не слишком приветливым и уютным.
Снимая жену со спины Ромашки, де Моретон сказал:
— Вам следует подождать, пока мы окажемся в доме.
Она со все возрастающей тоской подумала о том, что ожидает ее внутри, но послушно кивнула. Однако, к ее величайшему изумлению и радости, все оказалось не так уж плохо. Просторное помещение освещало несколько десятков зажженных свечей и обогревал огромный камин, в котором ярко пылал огонь.
— Леди Кассия?
К ней приблизилась полная седовласая женщина и присела в глубоком реверансе.
— Я Маргарет, миледи. Герцог приказал ожидать вашего прибытия.
— Мне так приятно, что вы здесь. — Кассия устало улыбнулась.
Маргарет принялась хлопотать вокруг нее и кудахтать, точь-в-точь как Итта, и Кассия позволила себе на несколько минут отдаться ее заботам. Ее отвели наверх в уютную спальню, где в камине тоже горел огонь.
— Эта комната для вас и вашего лорда, — сказала Маргарет.
На каменном полу лежал свежесрезанный камыш, на стене висел яркий гобелен. Широкая кровать стояла на помосте, а маленький круглый стол помещался среди стульев с высокими спинками.
— Неужели я умерла и попала на небо? — воскликнула Кассия.
— Я готова целовать ноги герцогу, — в тон ей закудахтала Итта.
— Прикажу девицам принести вам горячей воды для ванны, — спокойно сказала Маргарет. — Мой муж Сарн поможет вашему лорду позаботиться о лошадях и повозках. Вам, миледи, ничего не надо делать. Отдыхайте.
Итта засуетилась, видя, как посторонняя женщина прислуживает Кассии, помогая ей снять мокрый плащ. Маргарет снова улыбнулась и присела в реверансе. Прежде чем выйти из комнаты, она обернулась и добавила:
— Герцог прислал целого поросенка для вашей первой трапезы. После того как вы отдохнете, миледи, мы поужинаем.
— Итта, — пожурила Кассия свою старую няньку, — ты вся мокрая!
— Позаботься о себе. Я не беспомощна, ты ведь знаешь!
Кассия до самого подбородка погрузилась в деревянную лохань с благословенно горячей водой, когда в комнату вошел лорд Грэлэм.
Молодая женщина, забыв о том, что между ними натянутые отношения, и о своей наготе, радостно сказала:
— Герцог, должно быть, самый внимательный и заботливый человек в Англии. Мне даже не придется присматривать за приготовлением обеда!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113