Кассия впервые заметила морщинки усталости на лице мужа. Его кольчуга и плащ были заляпаны грязью. Ей хотелось спросить его, все ли в порядке. И она с трудом удержалась, чтобы не рассмеяться вслух — оказывается, она по привычке по-женски все еще волновалась за него.
Когда они вошли в спальню, Грэлэм перестал обращать на нее внимание. Эвиан помог ему снять латы. Отослав мальчика, рыцарь снял оставшуюся одежду и нагишом сел на свой стул с высокой спинкой.
Две служанки вошли в комнату, неся деревянную лохань с горячей водой. Грэлэм поднялся с места и, вероятно, забыв о своей наготе, подошел к лохани. Потом отпустил женщин коротким кивком головы. Наконец он погрузился в ванну.
Рыцарь чувствовал, как горячая вода просачивается в его тело, проникает в мускулы, изгоняя из них усталость и боль. Он лениво раздумывал над тем, оставил бы сэр Уолтер Кассию в темнице, если бы Грэлэм не вернулся. Вряд ли. Его рыцарь не мог осмелиться на это. Лорд Вулфтона вздохнул и глубже погрузился в воду. Мысли в его голове мешались: он никак не мог отрешиться от радости встречи с Кассией, и в то же время его угнетало осознание ее обмана. Внезапно он почувствовал себя старым и очень усталым. Его отец был прав. Он был дурак, что усомнился в мудрости своего родителя. Жена нужна для продолжения рода, и то только, если муж держит ее вдали от других мужчин и уверен в том, что потомство произошло от его семени. Овладел ли ею Фортенберри, прежде чем бежать? Грэлэм выпрямился в ванне и повернул голову к жене, сидевшей на стуле неподвижно как статуя.
— Кассия, — обратился он к ней, голос его звучал ровно, — сними одежду. Хочу посмотреть, есть ли на твоем теле или одежде следы семени де Фортенберри.
Жена молча смотрела на него, и гневный румянец заливал ее лицо по мере того, как до нее постепенно доходил смысл его слов.
— Черт возьми! Делай, как я приказываю!
— Грэлэм, — Кассия вцепилась в подлокотники так, что костяшки пальцев побелели. — Пожалуйста! Ты должен мне верить. Дайнуолд де Фортенберри не был моим любовником!
— Если ты не сделаешь этого по доброй воле, я распорю твое платье, изорву его в клочья.
— Почему ты мне не веришь?
Он сжал зубы. Потом быстро окатил себя водой и поспешно поднялся из ванны.
Уголком глаза Грэлэм видел, как Кассия встала со стула и бросилась к двери. Он поймал ее за руку, когда она уже взялась за медную ручку.
— Пожалуйста, — задыхаясь, умоляла она, — пожалуйста, поверь мне хоть раз!
— Хочешь, чтобы я располосовал твое платье? Юная леди смотрела на него, понимая, что он неумолим.
Но она не позволит ему снова запугать себя. Медленно она покачала головой.
— Ты не посмеешь унизить меня, — сказала Кассия. — Мое единственное преступление — сочувствие к человеку, который был добр ко мне. — Ее подбородок взметнулся вверх. — Я рада, что у него хватило ума бежать. Я рада, что он не остался здесь и теперь ты не сможешь его убить.
Де Моретон отвел руку для удара, но тотчас же овладел собой и медленно опустил сжатый кулак. Столь же медленно он отвернулся от жены и бросил через плечо:
— Если ты сейчас покинешь эту комнату, у тебя будет причина пожалеть об этом.
Он набросил рубаху, подпоясался и повернулся к ней:
— Сними одежду.
— Нет, — возразила молодая женщина, и голос её прозвучал хрипло, как карканье.
Пожав плечами, рыцарь сорвал с нее оливково-зеленое шерстяное платье. Она пыталась сопротивляться, что было бесполезно, и Кассия сознавала это. Она только причинила себе боль.
Когда жена встала перед ним, обнаженная и дрожащая, Грэлэм отступил, и в темных глазах его зажглись жестокие огоньки. Он задумчиво поскреб подбородок.
— Да, теперь ты стала настоящей женщиной, верно? Какие прелестные груди у тебя. И этот твой нежный, мягкий животик.
Она не пыталась прикрыть от его взгляда свое обнаженное тело, а только подняла руки над головой и закрыла ладонями уши, чтобы не слышать его жестоких и грубых слов.
Грэлэм рассмеялся, поднял ее на руки и понес на постель. Бросив на спину, приказал:
— Не двигайся.
Потом он развел в стороны ее ноги и осмотрел ее. Кассии казалось, что никогда в жизни она не испытывала большего унижения. Ее чуть не вырвало, когда он провел рукой по ее телу.
— Ладно, — сказал ее муж, — если у тебя будет ребенок, я могу быть уверен, что он мой. По крайней мере на этот раз.
Кассия перекатилась на бок и сжала колени. В груди ее зародились отчаянные рыдания; они рвались из горла, сотрясали все ее тело.
Грэлэм смотрел на жену и испытывал ненависть к себе за ту боль, которую причинил, за все ее страдания. Он ненавидел себя за то, что ему хотелось обнять ее, гладить, ласкать и утешать.
— Ложись под одеяло, — сказал он грубо. Кассия не двинулась с места. Тогда рыцарь поднял ее и сам положил в постель.
— Для тебя нет выбора, моя крошка. Ты не можешь здесь больше оставаться, — проговорила Итта.
Кассия со вздохом кивнула, понимая, что ее старая нянька права. И все же, прежде чем выпрямиться и выйти из зала, она вцепилась в руку Итты и крепко сжала ее. Из внутреннего двора донеслось цоканье копыт, и со смешанным чувством тоски и облегчения Кассия гадала, уехал ли наконец ее муж. Она молча стояла на верхней ступеньке лестницы и смотрела, как сэр Уолтер и трое других мужчин выезжают из замка. Может быть, Грэлэм отказался от услуг этого человека? В груди ее встрепенулась надежда. Она рванулась вперед и резко остановилась, когда стоящий неподалеку Грэлэм, будто почувствовав ее присутствие, обернулся и посмотрел на нее. Яркое утреннее солнце освещало его густые волосы. На мгновение Кассия увидела его таким, каким он был, когда крепко держал ее в объятиях и шептал ей нежные слова, когда дарил наслаждение. Она сжала руки в кулаки, вспоминая, какие ощущения у нее вызывала его плоть, крепость его мускулистого тела. Муж шагнул к ней, а она так и осталась стоять на месте, глядя на него в настороженном молчании.
Грэлэм, словно не видя, смотрел на нее, и лицо его ничего не выражало. Наконец он сказал:
— Хочешь узнать, куда едет сэр Уолтер?
— Да, — ответила она.
Он продолжал молча смотреть, и Кассия не выдержала спросила:
— Ты его уволил?
Де Моретон издал короткий безрадостный смешок:
— Нет, жена, я сделал его управляющим Крэнделла. Он едет сменить Рольфа, под началом которого я пока оставил замок.
— Ты его… наградил? После того что он сделал?
— Скажи мне, Кассия, — голос Грэлэма по-прежнему был ровным и спокойным, — почему ты заставила Дайнуолда де Фортенберри привезти тебя назад, в Вулфтон? Почему ты не осталась с ним или не приказала ему отвезти тебя к отцу? Скажи, почему ты не уехала с ним прошлой ночью?
Она закрыла глаза, чтобы не видеть темных глаз, в которых таился притушенный гнев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
Когда они вошли в спальню, Грэлэм перестал обращать на нее внимание. Эвиан помог ему снять латы. Отослав мальчика, рыцарь снял оставшуюся одежду и нагишом сел на свой стул с высокой спинкой.
Две служанки вошли в комнату, неся деревянную лохань с горячей водой. Грэлэм поднялся с места и, вероятно, забыв о своей наготе, подошел к лохани. Потом отпустил женщин коротким кивком головы. Наконец он погрузился в ванну.
Рыцарь чувствовал, как горячая вода просачивается в его тело, проникает в мускулы, изгоняя из них усталость и боль. Он лениво раздумывал над тем, оставил бы сэр Уолтер Кассию в темнице, если бы Грэлэм не вернулся. Вряд ли. Его рыцарь не мог осмелиться на это. Лорд Вулфтона вздохнул и глубже погрузился в воду. Мысли в его голове мешались: он никак не мог отрешиться от радости встречи с Кассией, и в то же время его угнетало осознание ее обмана. Внезапно он почувствовал себя старым и очень усталым. Его отец был прав. Он был дурак, что усомнился в мудрости своего родителя. Жена нужна для продолжения рода, и то только, если муж держит ее вдали от других мужчин и уверен в том, что потомство произошло от его семени. Овладел ли ею Фортенберри, прежде чем бежать? Грэлэм выпрямился в ванне и повернул голову к жене, сидевшей на стуле неподвижно как статуя.
— Кассия, — обратился он к ней, голос его звучал ровно, — сними одежду. Хочу посмотреть, есть ли на твоем теле или одежде следы семени де Фортенберри.
Жена молча смотрела на него, и гневный румянец заливал ее лицо по мере того, как до нее постепенно доходил смысл его слов.
— Черт возьми! Делай, как я приказываю!
— Грэлэм, — Кассия вцепилась в подлокотники так, что костяшки пальцев побелели. — Пожалуйста! Ты должен мне верить. Дайнуолд де Фортенберри не был моим любовником!
— Если ты не сделаешь этого по доброй воле, я распорю твое платье, изорву его в клочья.
— Почему ты мне не веришь?
Он сжал зубы. Потом быстро окатил себя водой и поспешно поднялся из ванны.
Уголком глаза Грэлэм видел, как Кассия встала со стула и бросилась к двери. Он поймал ее за руку, когда она уже взялась за медную ручку.
— Пожалуйста, — задыхаясь, умоляла она, — пожалуйста, поверь мне хоть раз!
— Хочешь, чтобы я располосовал твое платье? Юная леди смотрела на него, понимая, что он неумолим.
Но она не позволит ему снова запугать себя. Медленно она покачала головой.
— Ты не посмеешь унизить меня, — сказала Кассия. — Мое единственное преступление — сочувствие к человеку, который был добр ко мне. — Ее подбородок взметнулся вверх. — Я рада, что у него хватило ума бежать. Я рада, что он не остался здесь и теперь ты не сможешь его убить.
Де Моретон отвел руку для удара, но тотчас же овладел собой и медленно опустил сжатый кулак. Столь же медленно он отвернулся от жены и бросил через плечо:
— Если ты сейчас покинешь эту комнату, у тебя будет причина пожалеть об этом.
Он набросил рубаху, подпоясался и повернулся к ней:
— Сними одежду.
— Нет, — возразила молодая женщина, и голос её прозвучал хрипло, как карканье.
Пожав плечами, рыцарь сорвал с нее оливково-зеленое шерстяное платье. Она пыталась сопротивляться, что было бесполезно, и Кассия сознавала это. Она только причинила себе боль.
Когда жена встала перед ним, обнаженная и дрожащая, Грэлэм отступил, и в темных глазах его зажглись жестокие огоньки. Он задумчиво поскреб подбородок.
— Да, теперь ты стала настоящей женщиной, верно? Какие прелестные груди у тебя. И этот твой нежный, мягкий животик.
Она не пыталась прикрыть от его взгляда свое обнаженное тело, а только подняла руки над головой и закрыла ладонями уши, чтобы не слышать его жестоких и грубых слов.
Грэлэм рассмеялся, поднял ее на руки и понес на постель. Бросив на спину, приказал:
— Не двигайся.
Потом он развел в стороны ее ноги и осмотрел ее. Кассии казалось, что никогда в жизни она не испытывала большего унижения. Ее чуть не вырвало, когда он провел рукой по ее телу.
— Ладно, — сказал ее муж, — если у тебя будет ребенок, я могу быть уверен, что он мой. По крайней мере на этот раз.
Кассия перекатилась на бок и сжала колени. В груди ее зародились отчаянные рыдания; они рвались из горла, сотрясали все ее тело.
Грэлэм смотрел на жену и испытывал ненависть к себе за ту боль, которую причинил, за все ее страдания. Он ненавидел себя за то, что ему хотелось обнять ее, гладить, ласкать и утешать.
— Ложись под одеяло, — сказал он грубо. Кассия не двинулась с места. Тогда рыцарь поднял ее и сам положил в постель.
— Для тебя нет выбора, моя крошка. Ты не можешь здесь больше оставаться, — проговорила Итта.
Кассия со вздохом кивнула, понимая, что ее старая нянька права. И все же, прежде чем выпрямиться и выйти из зала, она вцепилась в руку Итты и крепко сжала ее. Из внутреннего двора донеслось цоканье копыт, и со смешанным чувством тоски и облегчения Кассия гадала, уехал ли наконец ее муж. Она молча стояла на верхней ступеньке лестницы и смотрела, как сэр Уолтер и трое других мужчин выезжают из замка. Может быть, Грэлэм отказался от услуг этого человека? В груди ее встрепенулась надежда. Она рванулась вперед и резко остановилась, когда стоящий неподалеку Грэлэм, будто почувствовав ее присутствие, обернулся и посмотрел на нее. Яркое утреннее солнце освещало его густые волосы. На мгновение Кассия увидела его таким, каким он был, когда крепко держал ее в объятиях и шептал ей нежные слова, когда дарил наслаждение. Она сжала руки в кулаки, вспоминая, какие ощущения у нее вызывала его плоть, крепость его мускулистого тела. Муж шагнул к ней, а она так и осталась стоять на месте, глядя на него в настороженном молчании.
Грэлэм, словно не видя, смотрел на нее, и лицо его ничего не выражало. Наконец он сказал:
— Хочешь узнать, куда едет сэр Уолтер?
— Да, — ответила она.
Он продолжал молча смотреть, и Кассия не выдержала спросила:
— Ты его уволил?
Де Моретон издал короткий безрадостный смешок:
— Нет, жена, я сделал его управляющим Крэнделла. Он едет сменить Рольфа, под началом которого я пока оставил замок.
— Ты его… наградил? После того что он сделал?
— Скажи мне, Кассия, — голос Грэлэма по-прежнему был ровным и спокойным, — почему ты заставила Дайнуолда де Фортенберри привезти тебя назад, в Вулфтон? Почему ты не осталась с ним или не приказала ему отвезти тебя к отцу? Скажи, почему ты не уехала с ним прошлой ночью?
Она закрыла глаза, чтобы не видеть темных глаз, в которых таился притушенный гнев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113