Он умело заставил ее позволить ему все, чего он хотел.
Сара всегда подозревала, что она – всего лишь глина в его руках. Но она даже не представляла, насколько хорошо он понимает, как с ней обращаться. До нынешней минуты она только догадывалась, как сильна в ней потребность его любви.
Он, кажется, знал ее куда лучше, чем знала она саму себя. Он был прав, отказавшись стать ее первым любовником. Разве она смогла бы расстаться с ним, испытав один раз то, что испытывала сейчас? А Джарред больше всего хотел оставаться свободным.
Сара понимала, что они не должны делать то, что делают. Но ей было все равно. Ей следовало возмутиться или испугаться в ответ на вольности, которые он себе позволял. Но она хотела этих вольностей. Она даже поощряла их. И разве мог ее любимый Джейс смутить или испугать ее? Наслаждение, которое он дарил ей, было ни с чем не сравнимо.
Она хотела этого. Она не могла обойтись без этого. И она хотела этого именно от Джарреда. Не важно, что он не любил ее и не собирался на ней жениться. Она любила его. Она любила его всегда, и этого было достаточно. Потому что и Джарред что-то испытывал к ней. В противном случае он бы не смог ласкать ее с такой бесконечной нежностью и так бережно исследовать самые потаенные ее местечки.
– Ну, пожалуйста, – выговорила она так проникновенно, что Джарред даже не сразу понял – то ли она просит его продолжать, то ли прекратить. Он возобновил ласки, глубже устремляя пальцы, и Сара непроизвольно сжала колени, но затем тут же раздвинула их, чтобы открыть ему доступ. И Джарред понял, каков ее ответ.
Наслаждение – горячее, вязкое, опасное – пронеслось по телу, наполняя ее невыразимыми желаниями и разнообразными эмоциями. Все они проистекали из того места, которому Джарред уделял сейчас свое благосклонное внимание. Она приподняла бедра и выдохнула его имя.
Джарред снова поцеловал ее, сначала нежно, затем страстно. Он видел, насколько близка она к освобождению, даже если и не вполне понимала, что с ней происходит и чего ждать. Успев устать от усилия, с которым он себя сдерживал, Джарред хотел бы и сам получить блаженное освобождение. И все же он медлил. Глубже проникнув в складки, омываемые медом, который она источала, он прижал большой палец к ее сердцевине. Сара содрогнулась, ее хрупкое самообладание рассыпалось, испытываемое напряжение враз отпустило ее. Она обмякла в его руках.
Она открыла глаза и посмотрела на него с выражением благоговейного трепета и радости. У Джарреда перехватило дыхание. Выражение ее глаз и смутило его, и вознаградило десятикратно за самоотверженную сдержанность.
– Сейчас стало легче? – спросил он.
Сара покраснела.
– Гораздо легче. – Она с наслаждением потянулась, словно кошка, потом внезапно обхватила его лицо ладонями.
– Спасибо, – сказала она просто и, притянув его голову к себе, поцеловала в губы.
– Рад был служить, – прошептал он, в свою очередь, завладевая ее ртом. Он поцеловал ее снова, со всей подавляемой страстью и желанием, которое с таким трудом сдерживал. Он целовал ее до тех пор, пока ее косточки не превратились в желе, а она только и успевала пылко отвечать на его поцелуи.
Сгорая от желания, испытывая головокружение от нахлынувших на него эмоций, Джарред оторвался от нее.
– Что случилось? – спросила она.
– Ничего не случилось.
– Почему вы меня не целуете?
– Потому что я вас хочу. – Он склонился лбом к ее лбу и судорожно вздохнул. – Я хочу большего.
Только теперь Сара увидела, что, тогда как сама она чувствовала себя гораздо лучше, освободившись от напряжения, которое он вызвал в ней, Джарред явно выглядел не лучшим образом.
– Скажите, что надо делать.
Он хрипло рассмеялся:
– Таких вещей обычно не просят у невинной девушки после первого танца.
– То, что вы сейчас со мной делали, тоже обычно не делают с невинными девушками ни после первого, ни после второго танца, – напомнила ему Сара.
– И даже третьего или четвертого, – добавил он, смеясь все тем же нервным смехом.
– Тогда почему бы нам не пропустить третий и четвертый танец? Вместо этого научите меня, как мне доставить вам такое же удовольствие, какое вы доставили мне.
– Сара, милая, – пробормотал он. – Это займет куда больше времени. – Ему вдруг пришло в голову, что вся его жизнь может уйти на то, чтобы научить ее всему, что он хотел бы от нее получить.
– Начните с того, что вы сейчас хотите больше всего. – Она блаженно улыбнулась. – В нашем распоряжении целая ночь. А вы единственный, кого я вписала в свою бальную книжку.
– Иисус! – воскликнул Джарред. – Я совсем забыл о танцах. Мы слишком долго отсутствовали. – Он поправил на ней лиф, прикрыв грудь, и со стоном помог ей подняться.
– Что с вами? – беспокойно спросила его Сара.
– Я не могу вернуться назад в таком виде.
Сара оглядела его при свете луны. Он выглядел безупречно, разве что галстук немного сбился набок. Даже волосы не растрепались. Она сомневалась, что о ней можно сказать то же самое.
– В каком виде?
– Вот в таком. – Он взял ее руку и заставил коснуться переда своих бриджей.
Выпуклость, которую она ощущала и раньше, теперь, казалось, еще больше увеличилась.
– О… – Сара начала гладить это место легкими круговыми движениями. – Но идти ты можешь?
– С трудом, – выдохнул Джарред. – А танцы вообще отпадают.
– Вам больно?
Джарред чмокнул ее в нос.
– Чертовски.
– И часто с вами такое случается? – нахмурилась Сара.
– Только когда я с вами. – Он сам удивился тому, что сказал правду. Джарред всегда гордился своим умением держать себя в руках и не помнил случая, когда не сумел бы усмирить себя. К несчастью, сегодня он ничего не мог с собой поделать. – Короче говоря, я не смогу появиться в зале до тех пор, пока это не пройдет.
– Могу я чем-то помочь?
Возможно ли? Может быть, он умер и вознесся на небо? Или дочь священника из Хелфорд-Грин и впрямь предложила ему такое? И то, что она вряд ли понимала, что именно предлагает, не имело ровно никакого значения.
Как же он нуждался в ее помощи! Но он еще не утратил ни хороших манер, ни благоразумия и понимал, что невозможно просить ее ни о чем подобном. Закрыв глаза, он стал считать до двадцати, пытаясь прогнать из головы видения, в которых Сара делала все то, что он от нее хотел. Опускалась рядом с ним на колени… Или склонялась над ним, распростертым на кровати… Или доставляла ему наслаждение с помощью пальцев… Или лежала под ним, обхватив его ногами, а он зарывался в ее плоть…
Он не успел досчитать до двадцати четырех, как почувствовал, что Сара пытается расстегнуть пуговицы на его бриджах.
– Нет, Сара, нет…
Но было поздно. Она расстегнула пуговицы. И теперь смотрела на оттопырившиеся спереди кальсоны.
– Можно, я удовлетворю свое любопытство?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
Сара всегда подозревала, что она – всего лишь глина в его руках. Но она даже не представляла, насколько хорошо он понимает, как с ней обращаться. До нынешней минуты она только догадывалась, как сильна в ней потребность его любви.
Он, кажется, знал ее куда лучше, чем знала она саму себя. Он был прав, отказавшись стать ее первым любовником. Разве она смогла бы расстаться с ним, испытав один раз то, что испытывала сейчас? А Джарред больше всего хотел оставаться свободным.
Сара понимала, что они не должны делать то, что делают. Но ей было все равно. Ей следовало возмутиться или испугаться в ответ на вольности, которые он себе позволял. Но она хотела этих вольностей. Она даже поощряла их. И разве мог ее любимый Джейс смутить или испугать ее? Наслаждение, которое он дарил ей, было ни с чем не сравнимо.
Она хотела этого. Она не могла обойтись без этого. И она хотела этого именно от Джарреда. Не важно, что он не любил ее и не собирался на ней жениться. Она любила его. Она любила его всегда, и этого было достаточно. Потому что и Джарред что-то испытывал к ней. В противном случае он бы не смог ласкать ее с такой бесконечной нежностью и так бережно исследовать самые потаенные ее местечки.
– Ну, пожалуйста, – выговорила она так проникновенно, что Джарред даже не сразу понял – то ли она просит его продолжать, то ли прекратить. Он возобновил ласки, глубже устремляя пальцы, и Сара непроизвольно сжала колени, но затем тут же раздвинула их, чтобы открыть ему доступ. И Джарред понял, каков ее ответ.
Наслаждение – горячее, вязкое, опасное – пронеслось по телу, наполняя ее невыразимыми желаниями и разнообразными эмоциями. Все они проистекали из того места, которому Джарред уделял сейчас свое благосклонное внимание. Она приподняла бедра и выдохнула его имя.
Джарред снова поцеловал ее, сначала нежно, затем страстно. Он видел, насколько близка она к освобождению, даже если и не вполне понимала, что с ней происходит и чего ждать. Успев устать от усилия, с которым он себя сдерживал, Джарред хотел бы и сам получить блаженное освобождение. И все же он медлил. Глубже проникнув в складки, омываемые медом, который она источала, он прижал большой палец к ее сердцевине. Сара содрогнулась, ее хрупкое самообладание рассыпалось, испытываемое напряжение враз отпустило ее. Она обмякла в его руках.
Она открыла глаза и посмотрела на него с выражением благоговейного трепета и радости. У Джарреда перехватило дыхание. Выражение ее глаз и смутило его, и вознаградило десятикратно за самоотверженную сдержанность.
– Сейчас стало легче? – спросил он.
Сара покраснела.
– Гораздо легче. – Она с наслаждением потянулась, словно кошка, потом внезапно обхватила его лицо ладонями.
– Спасибо, – сказала она просто и, притянув его голову к себе, поцеловала в губы.
– Рад был служить, – прошептал он, в свою очередь, завладевая ее ртом. Он поцеловал ее снова, со всей подавляемой страстью и желанием, которое с таким трудом сдерживал. Он целовал ее до тех пор, пока ее косточки не превратились в желе, а она только и успевала пылко отвечать на его поцелуи.
Сгорая от желания, испытывая головокружение от нахлынувших на него эмоций, Джарред оторвался от нее.
– Что случилось? – спросила она.
– Ничего не случилось.
– Почему вы меня не целуете?
– Потому что я вас хочу. – Он склонился лбом к ее лбу и судорожно вздохнул. – Я хочу большего.
Только теперь Сара увидела, что, тогда как сама она чувствовала себя гораздо лучше, освободившись от напряжения, которое он вызвал в ней, Джарред явно выглядел не лучшим образом.
– Скажите, что надо делать.
Он хрипло рассмеялся:
– Таких вещей обычно не просят у невинной девушки после первого танца.
– То, что вы сейчас со мной делали, тоже обычно не делают с невинными девушками ни после первого, ни после второго танца, – напомнила ему Сара.
– И даже третьего или четвертого, – добавил он, смеясь все тем же нервным смехом.
– Тогда почему бы нам не пропустить третий и четвертый танец? Вместо этого научите меня, как мне доставить вам такое же удовольствие, какое вы доставили мне.
– Сара, милая, – пробормотал он. – Это займет куда больше времени. – Ему вдруг пришло в голову, что вся его жизнь может уйти на то, чтобы научить ее всему, что он хотел бы от нее получить.
– Начните с того, что вы сейчас хотите больше всего. – Она блаженно улыбнулась. – В нашем распоряжении целая ночь. А вы единственный, кого я вписала в свою бальную книжку.
– Иисус! – воскликнул Джарред. – Я совсем забыл о танцах. Мы слишком долго отсутствовали. – Он поправил на ней лиф, прикрыв грудь, и со стоном помог ей подняться.
– Что с вами? – беспокойно спросила его Сара.
– Я не могу вернуться назад в таком виде.
Сара оглядела его при свете луны. Он выглядел безупречно, разве что галстук немного сбился набок. Даже волосы не растрепались. Она сомневалась, что о ней можно сказать то же самое.
– В каком виде?
– Вот в таком. – Он взял ее руку и заставил коснуться переда своих бриджей.
Выпуклость, которую она ощущала и раньше, теперь, казалось, еще больше увеличилась.
– О… – Сара начала гладить это место легкими круговыми движениями. – Но идти ты можешь?
– С трудом, – выдохнул Джарред. – А танцы вообще отпадают.
– Вам больно?
Джарред чмокнул ее в нос.
– Чертовски.
– И часто с вами такое случается? – нахмурилась Сара.
– Только когда я с вами. – Он сам удивился тому, что сказал правду. Джарред всегда гордился своим умением держать себя в руках и не помнил случая, когда не сумел бы усмирить себя. К несчастью, сегодня он ничего не мог с собой поделать. – Короче говоря, я не смогу появиться в зале до тех пор, пока это не пройдет.
– Могу я чем-то помочь?
Возможно ли? Может быть, он умер и вознесся на небо? Или дочь священника из Хелфорд-Грин и впрямь предложила ему такое? И то, что она вряд ли понимала, что именно предлагает, не имело ровно никакого значения.
Как же он нуждался в ее помощи! Но он еще не утратил ни хороших манер, ни благоразумия и понимал, что невозможно просить ее ни о чем подобном. Закрыв глаза, он стал считать до двадцати, пытаясь прогнать из головы видения, в которых Сара делала все то, что он от нее хотел. Опускалась рядом с ним на колени… Или склонялась над ним, распростертым на кровати… Или доставляла ему наслаждение с помощью пальцев… Или лежала под ним, обхватив его ногами, а он зарывался в ее плоть…
Он не успел досчитать до двадцати четырех, как почувствовал, что Сара пытается расстегнуть пуговицы на его бриджах.
– Нет, Сара, нет…
Но было поздно. Она расстегнула пуговицы. И теперь смотрела на оттопырившиеся спереди кальсоны.
– Можно, я удовлетворю свое любопытство?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74