Во второй гостиной находились г-н Дерикур, нотариус Вути, и г-н Менессон, нотариус Виллер-Котре: один сидел за столом, на котором лежал двойной лист гербовой бумаги, другой расположился рядом. Оба были одеты, как и полагается нотариусам, то есть в черные сюртуки и белые галстуки.
В ту минуту, когда г-н Редон пригласил Анри взять Камиллу под руку, г-н Пелюш сделал протестующий жест, но Мадлен схватил его уже протянутую руку и придавил своей, сказав при этом:
— Подожди конца спектакля. Ты всегда успеешь выказать свой гнев и позже, если потребуется.
И он прошел вместе с ним в распахнутую дверь сразу же вслед за молодыми людьми.
Господин Пелюш лишь попытался оттолкнуть ногой Фигаро, поскольку пес, проявив полное неуважение к нему, хотел попасть в гостиную вслед за Анри и Камиллой; но Мадлен остановил ногу своего друга так же, как до этого он задержал его руку.
— Не трогай его, — смеясь, произнес он. — Собака более чем кто-либо имеет право услышать то, что сейчас будет зачитано.
За г-ном Пелюшем и Мадленом шли Жюль Кретон, г-н Жиродо и другие друзья Мадлена — все те, кого мы встречали в начале этой истории.
Это была та же самая гостиная, где за восемь месяцев до этого они собрались для чтения брачного контракта, так внезапно расстроенного неожиданным появлением дона Луиса.
Господин Пелюш обратил на это внимание Мадлена.
— Надо же! Действительно, это так, — ответил тот, словно до сих пор и не заметил этого.
Каждый сел в кресло; только одно оставалось незанятым рядом с Мадленом, и он, подозвав Фигаро, сделал ему знак расположиться в нем.
Фигаро повиновался, нимало не удивившись, что ему оказывают такую непомерную честь, и уселся, словно был вполне разумным существом.
— Господа, — произнес г-н Редон, — прошу вас выслушать, не перебивая, то, что вам сейчас будет прочитано. Те, у кого появятся какие-либо замечания, смогут высказать их после прочтения.
Присутствующие переглянулись с видимым удивлением. Господин Пелюш схватил за руку Мадлена, но тот, когда цветочник уже собирался открыть рот, прервал его словами:
— Прежде послушай, ведь это ни к чему не обязывает. Камилла и Анри вздрогнули и побледнели. Их взгляды жадно устремились к нотариусу, державшему в руках документ. Анри вытер со лба проступивший пот. Камилла прошептала:
— Боже мой! Боже мой!
Одни из двух нотариусов, г-н Менессон, поднялся и стал читать:
«Перед лицом метра Менессона, нотариуса Виллер-Котре, и его коллеги метра Дерикура, нотариуса Вути, предстали:
1) господин Анри де Норуа, совершеннолетний, занимающий должность руководителя работ в обществе «Мадлен и компания „, с жалованьем в тридцать тысяч франков…“
Анри подался вперед.
— Господин де Норуа, — обратился к нему г-н Редон, — вы, как и все остальные, связаны обещанием отложить все замечания до окончания этой процедуры.
Нотариус продолжил:
«… проживающий в своем замке Норуа коммуны Вути…»
— Как! — вскричал Анри. — В моем замке Норуа?
— Тише, ради Бога! — промолвил Мадлен. — Иначе мы никогда не закончим.
— Но однако… — заметил г-н Пелюш.
— Но ведь вам же обещали, господа, что все разъяснится в самом конце, — настаивал Мадлен. — Неужели так трудно дослушать?
Анри посмотрел на своего крестного с невыразимой признательностью. Камилла молитвенно сложила руки.
«… в своем замке Норуа, — повторил нотариус, — выступающий от своего собственного имени, с одной стороны;
2) господин Мадлен, действующий от своего имени в связи с приданым, которое он назначит ниже сего будущему супругу, — с той же стороны…»
Молодые люди одновременно воскликнули:
— Мой друг!
— Мой крестный!
— Тише! — крикнул Жюль Кретон голосом судебного пристава из «Женитьбы Фигаро».
Нотариус возобновил чтение:
«3) мадемуазель Камилла Пелюш, несовершеннолетняя девица, выступающая от своего собственного имени при содействии и с разрешения господина Пелюша, ее отца, — с другой стороны…»
— Здесь, — произнес г-н Пелюш, отдавая честь на военный лад, — но, однако…
— Тише! — повторил Жюль Кретон голосом еще более гнусавым, чем в первый раз.
«4) господин Пелюш, — читал нотариус, — отец, выступающий в присутствии собравшихся при сем как с целью засвидетельствовать свое одобрение, так и желая оказать содействие своей дочери и дать ей разрешение на этот брак, в связи с приданым, которое он назначит ниже сего в ее пользу, — с другой стороны…»
Господин Пелюш открыл рот, чтобы заговорить, но Мадлен закрыл его рот ладонью.
«Каковые стороны, — продолжал нотариус, — установили нижеследующие правовые условия брака, решенного между господином Анри де Нору а и мадемуазель Камиллой Пелюш:
Статья 1.
Имущество будущих супругов будет нераздельно».
— Пропустите, — сказал Мадлен.
«Статья 2.
Супруги не будут иметь обязательства по долгам и ипотеке одного и другого».
— Дальше, — повторил Мадлен.
Нотариус пропустил обычную статью контракта, чтение которой представлялось бесполезным Мадлену, и перешел к статье третьей: «Назначение приданого будущему супругу».
При упоминании этой столь важной статьи брачных контрактов все напрягли слух.
«По случаю брачного союза, — читал г-н Менессон, — господин Мадлен выделяет и назначает в виде приданого господину Анри, своему крестнику, а тот с благодарностью принимает сумму в триста тысяч франков билетами Французского банка, которую через мое посредство господин Мадлен в настоящую минуту вручает будущему супругу…»
И г-н Менессон достал из своего кармана пачку банковских билетов, которую он положил на стол со следующими словами:
— Подсчет проведен, я все проверил.
Анри встал, дрожащий и бледный как мертвец, явно намереваясь что-то сказать, но прежде чем он успел раскрыть рот, Мадлен повелительно сказал ему:
— Молчите и садитесь. Я прошу вас об этом, а в случае надобности я вам это приказываю.
Анри упал на стул и, закрыв лицо руками, разрыдался. Мадлен подал знак нотариусу, который продолжил:
«Статья 4.
Назначение приданого будущей супруге.
По случаю брачного союза господин Пелюш со своей стороны выделяет и назначает в виде приданого мадемуазель Камилле Пелюш, своей дочери, будущей супруге, атас благодарностью принимает сумму в триста тысяч франков билетами Французского банка, которая будет ей вручена при чтении контракта».
— Но, — вскричал г-н Пелюш, — что за ерунду вы здесь читаете, сударь? Неужели вы полагаете, что я прибыл открывать охоту, имея в кармане триста тысяч франков в банковских билетах?
— Не знаю, сударь, — спокойно ответил второй нотариус. — Но я знаю, что мне их вручили сегодня утром от вашего имени…
— Кто? — вскричал г-н Пелюш.
— Ваш друг Мадлен, и вот они.
Сказав это, нотариус в качестве противовеса приданому Анри положил на стол пачку в триста тысяч банковских билетов, произнеся, как и его коллега:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136