Елена вышла из церкви.
Ленгарт подлетел со своей каретой, предлагая ей сесть.
— Мне душно, — сказала она, — дайте мне немного пройтись.
— Я поеду за вами, — сказал Ленгарт.
— Если хотите, — ответила она.
Нищие, что всегда стоят на паперти, сбежались к ней; она поискала в кармане, достала оттуда несколько золотых монет, раздала их и пошла дальше.
Те, кто получил деньги, остановились в оцепенении: они решили, что молодая и прекрасная новобрачная просто ошиблась и, думая, что она раздает, как принято, серебряные деньги, на самом деле раздавала золото.
И они отошли потихоньку, опасаясь, что ошибка может выясниться и придется возвращать полученное.
Но вот к ней подошли другие, еще не знавшие о ее странной расточительности, пожелали ей счастливого брака, чего Елена не слушала, и получили такую же милостыню.
Когда она проходила по тем улочкам, что ведут на Саксенхаузенский мост, количество попрошаек удвоилось — сбежалась целая толпа бедняков. Вынув из карманов все золото и раздав его, Елена начала отдавать свои драгоценности, которыми она была увешана, и говорила при этом какой-нибудь матери семейства, немощному старцу, ребенку, не ведавшим о цене того, что они получили:
— Молитесь за нас!
И когда ее спрашивали, за кого молиться, она отвечала:
— Бог нас знает, он поймет, когда вы будете молиться о нас.
Так постепенно она сняла с себя браслеты, серьги, ожерелье, разделив его на три или четыре части, потом один за другим раздала перстни, за исключением обручального кольца, доставшегося ей от матери Карла и полученного ею из рук священника.
И каждый говорил:
— Бедная дама, она сошла с ума!
Однако каждый с эгоизмом бедняков, не задумываясь о том, сошла ли она с ума или нет, брал у нее то, что она давала, и тотчас же уносил, как вор уносит драгоценность, которую ему только что удалось украсть.
Когда она пришла на Саксенхаузенский мост, на ней уже не было ни золота, ни драгоценностей.
Бедная женщина с больным ребенком сидела у подножия статуи Карла Великого. Она протянула к Елене руку.
Елена поискала, что бы ей дать, и, не найдя ничего, сняла с плеч свою кружевную шаль и бросила ей.
— Да что же мне с ней делать? — удивилась бедная женщина.
— Продайте ее, добрая матушка, — ответила Елена, — она стоит тысячу франков.
Бедная женщина сначала подумала, что над ней посмеялись, но, разглядев доставшуюся ей превосходную вещь, она поверила в сказанное Еленой и бросилась бежать в сторону Франкфурта, крича на ходу:
— Господи Боже! Только бы она не обманула!..
Елена подошла к одному из железных колец, вмурованных в мост и свисавших над водой, сняла пояс, завернулась в платье и обвязала пояс вокруг ног. Затем, взобравшись на круглые скамьи, идущие вдоль парапета моста, она подняла глаза к Небу и сказала:
— Господи, ты разлучил нас только для того, чтобы соединить! Благодарю тебя, Господи!
Затем, бросившись в воду, она крикнула:
— Карл, вот я!
На Соборе пробило восемь утра.
В эту самую минуту Бенедикт входил к Елене.
Карл был приготовлен к погребению.
Обе женщины, которым была поручена эта благочестивая забота, молились около кровати, но Елены не было.
Сначала Бенедикт стал оглядываться по сторонам, предполагая, что он увидит ее в каком-нибудь углу, где она могла молиться, стоя на коленях, но, не видя ее нигде, он поинтересовался, куда же она ушла.
Одна из женщин ответила:
— Она вышла час тому назад, сказав, что идет в церковь Нотр-Дам-де-ла-Круа.
— Как она была одета? — спросил Бенедикт. — И… — добавил он с беспокойным предчувствием, — она ничего не сказала, ничего не оставила для меня?
— Это вас зовут господин Бенедикт? — опять заговорила женщина, уже отвечавшая на вопросы молодого человека.
— Да, — сказал он.
— В таком случае, вот вам письмо.
И она передала ему записку, оставленную Еленой на его имя. Бенедикт поспешно развернул ее. В ней было только несколько строк:
«Мой возлюбленный брат!
Я обещала Карлу перед Божьей Матерью в церкви Нотр-Дам-де-ла-Круа, что не переживу его. Карл умер, и я собираюсь умереть.
Если тело мое найдут, постарайтесь, дорогой Бенедикт, чтобы его положили в тот же гроб, вместе с моим супругом. Для этого я вас и просила, чтобы он был достаточно широк.
Надеюсь, Бог позволит, чтобы я вечно спала рядом с Карлом.
Я оставляю 1000 флоринов тому, кто найдет мое тело, если это будет какой-нибудь лодочник, рыбак, бедный отец семейства. Если же это будет человек, который не сможет или не пожелает получить эти 1000 флоринов, я оставляю ему мое последнее благословение.
Следующий день после смерти Карла — день моей смерти.
Мое последнее прости всем, кто меня любит.
Елена».
Бенедикт дочитывал письмо, когда бледный и промокший Ленгарт появился на пороге, крича:
— Ах, какое несчастье, господин Бенедикт! Госпожа Елена только что бросилась в Майн. Пойдемте, быстрее, пойдемте!
Бенедикт посмотрел вокруг себя, схватил носовой платок, лежавший на кровати и еще весь пропитанный духами и слезами молодой женщины, и ринулся из комнаты.
Карета Ленгарта ожидала у дверей. Бенедикт прыгнул в нее.
— К тебе, — сказал он, — быстро!
Привыкнув подчиняться Бенедикту беспрекословно, Ленгарт погнал лошадей бешеным галопом. Впрочем, его дом стоял на дороге, по которой надо было ехать к реке.
Подъехав к двери, Бенедикт выскочил из кареты, тремя скачками поднялся на второй этаж и открыл дверь:
— Ко мне, Резвун!
Собака понеслась следом за хозяином и одновременно с ним оказалась в карете.
— К реке! — крикнул Бенедикт.
Ленгарт начал понимать: ударом кнута он тронул лошадей с места, и они опять поскакали галопом.
По дороге Бенедикт снял с себя редингот, жилет и рубашку и остался только в панталонах.
Подъехав к берегу реки, он увидел лодочников с крюками, отыскивавших тело Елены.
— Ты видел, как она бросилась в реку? — спросил он у Лен га рта.
— Да, наше превосходительство, — ответил тот.
— Откуда она бросилась? Ленгарт указал ему место.
— Двадцать флоринов за лодку! — крикнул лодочникам Бенедикт.
Один из них подплыл.
Бенедикт прыгнул в лодку, и за ним туда же устремился Резвун.
Затем, приблизившись к тому месту, где исчезло тело Елены, он поплыл по течению, придерживая Резвуна и заставляя его нюхать носовой платок, который он взял с кровати Карла.
Подплыв к одному месту на реке, Резвун издал мрачный вой.
Бенедикт отпустил его.
Собака рванулась и быстро исчезла в воде.
Через секунду она опять появилась, печально скуля.
— Да, — сказал Бенедикт, — да, она здесь. И тогда он сам исчез в воде.
Через мгновение он появился над водой, поддерживая за плечо мертвую Елену.
Тело Елены, как она того хотела, заботами Бенедикта положили в гроб вместе с Карлом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175