В юности, воюя под знаменами великого Фридриха, он выказывал блестящие полководческие таланты. Король и теперь был храбр, остроумен и опытен, но пристрастие к чувственным наслаждениям, не угасшее и в преклонные лета, лишило его способности принимать решения мгновенно. Орел сделался близорук.
Чем дальше от Парижа, тем теснее смыкались ряды волонтеров. Близ Сент-Мену Жак Мере наткнулся на бивак и, остановив карету, велел подозвать к себе командира отряда.
Командир, полковник Гальбо, вел в Верден 17-й артиллерийский полк, батальон волонтеров и четыре пушки.
Жак Мере представился полковнику. Тот объяснил, что имеет приказ Дюмурье принять временное командование Верденом и защищать эту крепость — одну из ключевых позиций на северо-востоке Франции — до последней капли крови.
Гальбо торопился, боясь опоздать.
Он поручил Жаку Мере известить Борепера о своем приближении и приказать, в случае если Верден уже окружен, выслать навстречу подкреплению отряд для прикрытия.
Жак понял, что не должен терять времени, и приказал кучеру гнать что есть мочи.
Лошади помчались во весь опор.
Когда окончательно рассвело, на горизонте показался Верден и до слуха Жака стали доноситься звуки канонады; в то же самое время он увидел, что холм Сен-Мишель покрылся войсками.
То были пруссаки, начинавшие окружать город.
К счастью, дорога, по которой ехал Жак, пока оставалась свободной.
Нужно было во что бы то ни стало опередить пруссаков.
— Пять луидоров, если мы успеем попасть в Верден! — крикнул Жак кучеру.
Лошади рвались вперед, карета пронеслась прямо перед авангардом прусских войск, от которого ее отделяло не больше трехсот шагов, и под градом пуль влетела в ворота крепости: они отворились нарочно для нее и тотчас вновь затворились.
— Где мне найти полковника Борепера? — спросил Жак Мере.
Однако получить ответ на этот вопрос в городе, охваченном ужасом перед наступающими пруссаками, оказалось не так-то легко: жители Вердена в панике разбегались по домам, спешили накрепко закрыть окна и двери и обращали очень мало внимания на приезжего.
Наконец выяснилось, что полковник в ратуше, на военном совете.
Жак Мере бросился туда и столкнулся с Борепером на лестнице.
Он узнал коменданта и представился ему.
Тот пригласил доктора к себе домой, и оба, не мешкая, сели в карету Жака.
В доме коменданта их с видимым нетерпением поджидал молодой офицер.
— Итак? — спросил он.
— Решено защищаться до последнего.
— Слава Богу! — воскликнул юноша, подняв к небу бесконечно кроткие голубые глаза. — Обещайте мне, комендант, что вы поставите меня на такой пост, где я смогу драться и умереть со славой.
— Не волнуйся, — отвечал Борепер. — О таких, как ты, не забывают.
— Тогда я подожду здесь, хорошо?
— Подожди.
Жак Мере и Борепер вошли в комнату, стены которой были сплошь увешаны планами Вердена.
— Кто этот юноша? — спросил Жак Мере. — Впрочем, — добавил он со смехом, — я едва не спросил у тебя, кто эта девица?
— Девица? Это один из самых отважных наших офицеров. Его зовут Марсо. Он командует батальоном департамента Эр-и-Луар. Ты сам увидишь, каков он в деле.
Жак Мере предъявил Бореперу свои полномочия и спросил, какими силами он намеревается защищать город.
— Клянусь честью, — отвечал Борепер, — мне следовало бы ответить, как отвечали спартанцы: «Нашими телами». У нас около трех тысяч человек, двенадцать мортир, из которых, впрочем, стреляют только десять; тридцать два орудия разного калибра, из них два сняты с лафетов; девяносто девять тысяч снарядов двадцать четвертого калибра и двадцать две тысячи пятьсот одиннадцать — других калибров. А также сто сорок три пехотных ружья, триста шестьдесят восемь драгунских ружей и семьдесят один пистолет — все это оружие можно будет раздать волонтерам, если они доберутся до города.
— Там, в ратуше, только что заседал совет обороны?
— Да. Мы постановили, что город переходит на осадное положение, приказали разобрать мостовые и под страхом смерти запретили горожанам собираться группами.
— Будут эти приказы выполнены?
— Выгляни в окно.
— В самом деле, мостовую уже разбирают. Превосходно. Теперь выслушай меня.
Жак Мере рассказал Бореперу о своей встрече с Гальбо, который по приказу Дюмурье движется к Вердену, чтобы оказать помощь его защитникам.
— Черт подери! — воскликнул Борепер. — Ничто не могло бы доставить мне большее удовольствие. Дюмурье снимает с меня ответственность и тем самым возвращает мне жизнь. Я поклялся, пока я комендант, не сдаваться врагу живым; но если я буду всего лишь помощником коменданта, я просто-напросто разделю судьбу остальных верденцев. Моя жена и дети должны поставить милейшему Гальбо свечку!
— Но ты ведь знаешь, что город взят в плотное кольцо.
— Да, поэтому нам придется сделать вылазку и помочь Гальбо и его людям войти. Марсо — большой мастер таких вылазок.
Борепер позвонил; вошел вестовой.
— Позовите ко мне командира батальона Марсо. Можно было подумать, что молодой офицер прочел мысли своего командира, ибо он предстал перед полковником буквально в тот же миг.
— Марсо, — сказал ему Борепер, — возьми триста пехотинцев, всех кавалеристов, три роты гренадеров национальной гвардии и тех горожан, что выкажут желание сопровождать тебя.
— Ими займусь я, — предложил Жак Мере.
— Ты пойдешь с нами? — спросил Марсо.
— Да, я могу оказаться полезен вам хотя бы как хирург.
— Гражданин послан к нам исполнительной властью, — объяснил Борепер.
— Вдобавок, поскольку в будущем мне, возможно, придется, отдавать суровые приказы, принимать решительные меры, я буду рад показать себя в деле, чтобы люди знали, кому повинуются! Вперед! Я хочу осмотреть местность.
Выйдя от коменданта вместе с Марсо, Жак Мере захватил драгунское ружье и набил карманы патронами; Марсо же тем временем протрубил общий сбор, приказал седлать лошадей и выяснить, есть ли среди горожан добровольцы, желающие принять участие в вылазке.
Таковых обнаружилось пятеро или шестеро.
Затем Марсо и Мере, вооружившись подзорной трубой, поднялись на одну из самых высоких городских колоколен; взглянув на дорогу из Сент-Мену, они тотчас заметили вдали авангард отряда Гальбо. Цепь пруссаков не давала ему войти в город.
Спустившись с колокольни, доктор и его спутник увидели, что многие горожане читают печатные листовки, подписанные герцогом Брауншвейгским.
Каким образом листовки попали в город, никто не знал.
Впрочем, у герцога имелись в Вердене тайные осведомители и шпионы.
Листовка предлагала горожанам сдаться.
Я тщетно искал в книгах Тьера и Мишле текст этого обращения герцога Брауншвейгского к жителям Вердена.
Мне посчастливилось больше названных историков:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
Чем дальше от Парижа, тем теснее смыкались ряды волонтеров. Близ Сент-Мену Жак Мере наткнулся на бивак и, остановив карету, велел подозвать к себе командира отряда.
Командир, полковник Гальбо, вел в Верден 17-й артиллерийский полк, батальон волонтеров и четыре пушки.
Жак Мере представился полковнику. Тот объяснил, что имеет приказ Дюмурье принять временное командование Верденом и защищать эту крепость — одну из ключевых позиций на северо-востоке Франции — до последней капли крови.
Гальбо торопился, боясь опоздать.
Он поручил Жаку Мере известить Борепера о своем приближении и приказать, в случае если Верден уже окружен, выслать навстречу подкреплению отряд для прикрытия.
Жак понял, что не должен терять времени, и приказал кучеру гнать что есть мочи.
Лошади помчались во весь опор.
Когда окончательно рассвело, на горизонте показался Верден и до слуха Жака стали доноситься звуки канонады; в то же самое время он увидел, что холм Сен-Мишель покрылся войсками.
То были пруссаки, начинавшие окружать город.
К счастью, дорога, по которой ехал Жак, пока оставалась свободной.
Нужно было во что бы то ни стало опередить пруссаков.
— Пять луидоров, если мы успеем попасть в Верден! — крикнул Жак кучеру.
Лошади рвались вперед, карета пронеслась прямо перед авангардом прусских войск, от которого ее отделяло не больше трехсот шагов, и под градом пуль влетела в ворота крепости: они отворились нарочно для нее и тотчас вновь затворились.
— Где мне найти полковника Борепера? — спросил Жак Мере.
Однако получить ответ на этот вопрос в городе, охваченном ужасом перед наступающими пруссаками, оказалось не так-то легко: жители Вердена в панике разбегались по домам, спешили накрепко закрыть окна и двери и обращали очень мало внимания на приезжего.
Наконец выяснилось, что полковник в ратуше, на военном совете.
Жак Мере бросился туда и столкнулся с Борепером на лестнице.
Он узнал коменданта и представился ему.
Тот пригласил доктора к себе домой, и оба, не мешкая, сели в карету Жака.
В доме коменданта их с видимым нетерпением поджидал молодой офицер.
— Итак? — спросил он.
— Решено защищаться до последнего.
— Слава Богу! — воскликнул юноша, подняв к небу бесконечно кроткие голубые глаза. — Обещайте мне, комендант, что вы поставите меня на такой пост, где я смогу драться и умереть со славой.
— Не волнуйся, — отвечал Борепер. — О таких, как ты, не забывают.
— Тогда я подожду здесь, хорошо?
— Подожди.
Жак Мере и Борепер вошли в комнату, стены которой были сплошь увешаны планами Вердена.
— Кто этот юноша? — спросил Жак Мере. — Впрочем, — добавил он со смехом, — я едва не спросил у тебя, кто эта девица?
— Девица? Это один из самых отважных наших офицеров. Его зовут Марсо. Он командует батальоном департамента Эр-и-Луар. Ты сам увидишь, каков он в деле.
Жак Мере предъявил Бореперу свои полномочия и спросил, какими силами он намеревается защищать город.
— Клянусь честью, — отвечал Борепер, — мне следовало бы ответить, как отвечали спартанцы: «Нашими телами». У нас около трех тысяч человек, двенадцать мортир, из которых, впрочем, стреляют только десять; тридцать два орудия разного калибра, из них два сняты с лафетов; девяносто девять тысяч снарядов двадцать четвертого калибра и двадцать две тысячи пятьсот одиннадцать — других калибров. А также сто сорок три пехотных ружья, триста шестьдесят восемь драгунских ружей и семьдесят один пистолет — все это оружие можно будет раздать волонтерам, если они доберутся до города.
— Там, в ратуше, только что заседал совет обороны?
— Да. Мы постановили, что город переходит на осадное положение, приказали разобрать мостовые и под страхом смерти запретили горожанам собираться группами.
— Будут эти приказы выполнены?
— Выгляни в окно.
— В самом деле, мостовую уже разбирают. Превосходно. Теперь выслушай меня.
Жак Мере рассказал Бореперу о своей встрече с Гальбо, который по приказу Дюмурье движется к Вердену, чтобы оказать помощь его защитникам.
— Черт подери! — воскликнул Борепер. — Ничто не могло бы доставить мне большее удовольствие. Дюмурье снимает с меня ответственность и тем самым возвращает мне жизнь. Я поклялся, пока я комендант, не сдаваться врагу живым; но если я буду всего лишь помощником коменданта, я просто-напросто разделю судьбу остальных верденцев. Моя жена и дети должны поставить милейшему Гальбо свечку!
— Но ты ведь знаешь, что город взят в плотное кольцо.
— Да, поэтому нам придется сделать вылазку и помочь Гальбо и его людям войти. Марсо — большой мастер таких вылазок.
Борепер позвонил; вошел вестовой.
— Позовите ко мне командира батальона Марсо. Можно было подумать, что молодой офицер прочел мысли своего командира, ибо он предстал перед полковником буквально в тот же миг.
— Марсо, — сказал ему Борепер, — возьми триста пехотинцев, всех кавалеристов, три роты гренадеров национальной гвардии и тех горожан, что выкажут желание сопровождать тебя.
— Ими займусь я, — предложил Жак Мере.
— Ты пойдешь с нами? — спросил Марсо.
— Да, я могу оказаться полезен вам хотя бы как хирург.
— Гражданин послан к нам исполнительной властью, — объяснил Борепер.
— Вдобавок, поскольку в будущем мне, возможно, придется, отдавать суровые приказы, принимать решительные меры, я буду рад показать себя в деле, чтобы люди знали, кому повинуются! Вперед! Я хочу осмотреть местность.
Выйдя от коменданта вместе с Марсо, Жак Мере захватил драгунское ружье и набил карманы патронами; Марсо же тем временем протрубил общий сбор, приказал седлать лошадей и выяснить, есть ли среди горожан добровольцы, желающие принять участие в вылазке.
Таковых обнаружилось пятеро или шестеро.
Затем Марсо и Мере, вооружившись подзорной трубой, поднялись на одну из самых высоких городских колоколен; взглянув на дорогу из Сент-Мену, они тотчас заметили вдали авангард отряда Гальбо. Цепь пруссаков не давала ему войти в город.
Спустившись с колокольни, доктор и его спутник увидели, что многие горожане читают печатные листовки, подписанные герцогом Брауншвейгским.
Каким образом листовки попали в город, никто не знал.
Впрочем, у герцога имелись в Вердене тайные осведомители и шпионы.
Листовка предлагала горожанам сдаться.
Я тщетно искал в книгах Тьера и Мишле текст этого обращения герцога Брауншвейгского к жителям Вердена.
Мне посчастливилось больше названных историков:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113