— Когда я согласилась, нож уже был приставлен к моей груди, между тем как гильотина была еще далеко от моей головы. Я подчинилась насилию.
— Почему же вы не позвали на помощь? Каждый честный гражданин защитил бы вас.
— Увы, сударь, — ответила Женевьева с грустной, но в то же время такой нежной интонацией, что сердце Мориса готово было разорваться, — рядом со мной никого не было.
Растроганность пришла на смену интересу, как до этого интерес пришел на смену любопытству. Многие опустили головы; одни прятали слезы, другие плакали открыто.
В этот момент Морис заметил слева от себя человека с вызывающе поднятой головой и неподвижным лицом.
Это был Диксмер. Он стоял с мрачным видом, безжалостный, не спуская глаз ни с Женевьевы, ни с трибунала.
Кровь ударила в виски молодому человеку. Гнев, поднявшийся от сердца к голове, наполнил все его существо неудержимым желанием мести. Он бросил на Диксмера взгляд, полный такой сильной, такой жгучей ненависти, что тот, как бы привлеченный этой стремительной волной, повернулся к своему врагу.
Их взгляды пересеклись, как два языка пламени.
— Назовите нам имена этих подстрекателей, — сказал председатель.
— Он только один, сударь.
— Кто?
— Мой муж.
— Вы знаете, где он?
— Да.
— Укажите, где он находится.
— Он смог быть подлецом, а я не могу. Не я должна доносить о том, где он находится, а вы сами должны его найти.
Морис взглянул на Диксмера.
Тот не шевельнулся. В голове молодого человека мелькнула мысль: выдать его, выдав тем самым себя, но Морис отогнал ее.
«Нет, — сказал он себе, — не так должен Диксмер умереть».
— Значит, вы отказываетесь помочь нам в поиске?
— Я думаю, сударь, что не могу этого сделать, — ответила Женевьева, — потому что меня стали бы презирать так же, как я презираю его.
— Свидетели есть? — спросил председатель.
— Есть один, — ответил судебный исполнитель.
— Вызвать свидетеля.
— Гиацинт Лорен! — взвизгнул судебный исполнитель.
— Лорен! — воскликнул Морис. — О, Боже мой! Что же случилось?
Суд, напомним, проходил в тот день, когда арестовали Лорена, и Морис об этом аресте не знал.
— Лорен! — оглянувшись с печальным беспокойством, прошептала Женевьева.
— Почему свидетель не отвечает на вызов? — поинтересовался председатель.
— Гражданин председатель, — ответил Фукье-Тревиль, — по недавнему доносу этот свидетель был арестован в своем доме. Сейчас его приведут.
Морис вздрогнул.
— Есть еще один свидетель, более важный, — продолжал Фукье, — но его пока не нашли.
Улыбаясь, Диксмер повернулся к Морису: возможно, у мужа промелькнула та же мысль, что ранее была у любовника.
Женевьева побледнела и со стоном опустилась на скамью.
В это время в сопровождении двух жандармов вошел Лорен.
Вслед за ними в той же двери появился Симон и затем уселся в зале суда как местный завсегдатай.
— Ваше имя и фамилия? — спросил председатель.
— Гиацинт Лорен.
— Положение?
— Свободный человек.
— Недолго тебе им оставаться, — произнес Симон, показав Лорену кулак.
— Вы родственник подсудимой?
— Нет, но имею честь быть одним из ее друзей.
— Вам известно, что она участвовала в заговоре с целью освобождения королевы?
— Откуда же я должен был это знать?
— Она могла довериться вам.
— Мне, члену секции Фермопил?.. Да полноте!
— Однако иногда вас видели вместе с ней.
— Да, могли видеть, даже часто.
— Вы знали, что она аристократка?
— Я знал, что она жена хозяина кожевни.
— На самом деле ее муж не занимался этим ремеслом, а прятался за ним.
— Ах вот как; ну, этого я не знаю. Ее муж не входит в число моих друзей.
— Расскажите нам об этом муже.
— Охотно! Это презренный человек…
— Господин Лорен, — сказала Женевьева, — сжальтесь… Но Лорен продолжал безучастным голосом:
— Он пожертвовал бедной женщиной, которую вы видите, даже не из-за политических взглядов, а из-за личной ненависти. Тьфу! Я ставлю его на одну ступень с Симоном.
Диксмер смертельно побледнел. Симон пробовал что-то сказать, но председатель жестом велел ему замолчать.
— Кажется, вы великолепно знаете эту историю, гражданин Лорен, — сказал Фукье. — Так расскажите ее нам.
— Простите, гражданин Фукье, — сказал, поднимаясь, Лорен, — я сказал все, что знал об этом.
Он поклонился и вновь сел.
— Гражданин Лорен, — продолжал обвинитель, — твой долг все рассказать трибуналу.
— Пусть довольствуется тем, что я уже сказал. Что касается этой бедной женщины, то я повторяю: она только подчинилась насилию… Да вы только посмотрите, ну какая из нее заговорщица? Ее принудили сделать то, что она совершила, вот и все.
— Ты так думаешь?
— Я уверен в этом.
— Именем закона, — произнес Фукье, — я требую, чтобы свидетель Лорен был привлечен к ответственности как соучастник этой женщины.
Морис застонал.
Женевьева закрыла лицо руками.
Симон воскликнул в порыве радости:
— Гражданин обвинитель, ты только что спас родину!
Что касается Лорена, то он, ничего не ответив, перепрыгнул барьер, чтобы сесть рядом с Женевьевой, взял ее руку и почтительно поцеловал.
— Здравствуйте, гражданка, — сказал он с хладнокровием, взбудоражившим толпу. — Как вы себя чувствуете?
И сел рядом с ней на скамью подсудимых.
XXVI. ПРОДОЛЖЕНИЕ ПРЕДЫДУЩЕЙ ГЛАВЫ
Вся эта сцена, подобно причудливому бредовому видению, промелькнула перед Морисом. Опершись на эфес сабли, с которой не расставался, он видел, как один за другим падают в бездну, не возвращающую своих жертв, его друзья. И образ смерти настолько поразил его, что он спрашивал себя: почему он, товарищ этих несчастных, продолжает цепляться за край пропасти и не уступит головокружению, которое унесет его вместе с ними?
Перепрыгивая барьер, Лорен увидел мрачное и насмешливое лицо Диксмера. Женевьева, когда Лорен, как мы сказали, уселся рядом с ней, наклонилась к его уху.
— О Боже мой, — шепнула она. — Вы знаете, Морис здесь.
— Где?
— Только не смотрите сразу. Ваш взгляд может погубить его.
— Будьте спокойны.
— Позади нас, недалеко от двери. Как ему будет тяжело, если нас приговорят к смерти!
Лорен с нежным состраданием посмотрел на молодую женщину.
— Нас приговорят, и заклинаю вас не сомневаться в этом. Слишком жестоким было бы разочарование, если бы вы имели неосторожность надеяться.
— Боже мой! — вздохнула Женевьева. — Бедный друг, он останется совсем один на свете!
В этот момент Лорен повернулся в сторону Мориса, и Женевьева не удержалась, чтобы тоже не бросить быстрый взгляд на молодого человека. Морис не сводил с них глаз, прижав руку к сердцу.
— Есть средство вас спасти, — сказал Лорен.
— Надежное? — спросила Женевьева, и ее глаза засияли от радости.
— О, за это я ручаюсь.
— Лорен, если бы вы спасли меня, как бы я вас благословляла!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124