, — нарушил молчание идущий следом Чарли.
— Он действует весьма основательно, — заметил Саймон.
— И решительно.
— Это верно.
— Как ты считаешь, он добьется успеха?
Саймон взглянул на Чарли.
— Ради Глоссапов, ради всех нас я надеюсь, что добьется. — Похоже, он что-то уловил в озабоченности Чарли. — А почему ты спрашиваешь?
Они остановились. Чарли скривился:
— Я разговаривал с Джеймсом на поминках, да и сегодня тоже… Он… какой-то сам не свой.
Порция вскинула брови:
— Я тоже была бы сама не своя, если бы знала, что меня подозревают в убийстве.
— Да, но тут есть кое-что еще. — Чарли посмотрел на Саймона. — Ты ведь знаешь, как близки Джеймс и Генри. Эта трагедия сблизила их еще больше. — Чарли провел рукой по волосам. — Дело в том, что Джеймс чувствует себя виноватым из-за Китти. Не потому, что он причинил ей вред, а потому, что она предпочла его в ущерб Генри. И хотя он никогда не поощрял ее к этому, однако же… Идиотская ситуация, когда Китти была жива, и дьявольски тяжелая сейчас, когда ее нет.
Саймон остановился. Порция почувствовала резкую перемену в его настроении.
— Что ты конкретно имеешь в виду?
Чарли вздохнул:
— Я боюсь, что Джеймс сделает какую-нибудь глупость, в особенности если дела примут дурной оборот для Генри. Кто знает, может, они уже приняли. Я думаю, что, жалея Генри, он способен пойти на признание.
— Дьявольщина! — чертыхнулся Саймон. Порция по очереди обвела мужчин взглядом.
— Вы в самом деле так считаете?
Саймон кивнул:
— О да! Если бы ты знала их прошлое, ты бы это понимала. Джеймс сделает все для того, чтобы защитить Генри, потому что Генри полжизни был щитом для Джеймса.
— Так что же мы можем сделать? — спросил Чарли. — Я очень хотел бы это знать.
— Единственное, что мы можем сделать, — это помочь как можно быстрее разоблачить настоящего убийцу.
Было довольно поздно, когда чрезвычайно уставший Стоукс присоединился к ним.
— Иметь дело с цыганами весьма непросто. — Он опустился в одно из кресел. — Они всегда считают, что мы намерены согнать их с места. — Он поморщился. — Хотя я и не склонен их винить при нынешнем положении вещей.
— Поскольку вы никого не согнали, — сказал Саймон, — я так понимаю, что вы не находите виновным Артуро?
— Лично я не нахожу. — Стоукс в упор посмотрел на Саймона. — А вы?
— Нет, — признался Саймон. — Но уверен, что все укажут на него.
— Да, но это было бы слишком большой натяжкой. У меня нет оснований, что он — или другой, помоложе… ну да, его зовут Деннис, — что кто-то из них совершил преступление.
Порция подалась вперед:
— У вас есть предположение, кто это сделал?
Стоукс откинулся на спинку кресла.
— Да, некоторые мысли на этот счет имеются.
Он доверился им, они, в свою очередь, рассказали ему все, что знали о выходках Китти. Ожидая прихода Стоукса, они решили ничего не утаивать, снабдить его всей имеющейся у них информацией, считая, что она не причинит вреда невиновным. Слишком большая ставка была на кону, чтобы соблюдать светскую сдержанность.
Поэтому они рассказали ему все, что подслушала Порция, все, что они знали о склонности Китти вторгаться в личную жизнь других.
Стоукса это впечатлило, как, впрочем, впечатлял и он сам. Он задавал много вопросов, внимательно выслушивал каждого и старался понять их объяснения. В конце концов настал такой момент, когда вопросов более не последовало, но не было и намека на то, что сделан определенный вывод. Все поднялись и направились к дому, продолжая размышлять над проблемой и как бы пытаясь из отдельных кусочков мозаики сложить цельную картину.
Порция все еще не могла отойти от размышлений, когда спустя час проскользнула в комнату Саймона.
Стоя возле кровати, он поднял голову, затем продолжил зажигать шесть свечей в канделябре, который он позаимствовал из неиспользованных гостиных. Он слышал щелчок замка, слышал перед этим приближающиеся шаги Порции в коридоре.
Она остановилась, глядя на канделябр, в котором теперь горели уже все свечи. Затем посмотрела вокруг — на окно, где тяжелые зимние шторы были опущены, на кровать, освещенную ярким светом шести свечей.
— Что ты делаешь?
Саймон помахал фитилем и погасил его, поправил канделябр таким образом, чтобы свет падал на пышные подушки. Наконец поднял голову и встретился с ее взглядом.
— На сей раз я хочу тебя видеть.
Порция покраснела. Не слишком густо, но румянец все-таки проглянул сквозь алебастровую кожу.
Саймон скрыл хищную улыбку. Не спуская с нее взгляда, он пытался оценить ее реакцию. Подойдя поближе, он протянул руки и заключил ее в объятия. Порция с готовностью вошла в кольцо его рук, однако, подняв глаза, он увидел, что она нахмурилась.
— Я не уверена, что это одна из твоих лучших идей.
Он нагнул голову и нежно, но уверенно поцеловал ее.
— Ты тоже сможешь увидеть меня. — Саймон прошептал эти несущие соблазн слова возле самых ее губ, затем вынудил ее снова прильнуть к нему в поцелуе.
Ее тело обмякло в его руках, она отдалась ему безоговорочно и тем не менее через мгновение прервала поцелуй, запрокинула голову назад, в ее глазах отразилась неуверенность. Саймон снова прижал ее к себе и поцеловал.
— Доверься мне. Ты получишь удовольствие.
Порция мысленно хмыкнула, решив не признаваться ему, что она этого как раз и боялась: боялась, что ей понравятся пикантные ощущения, понравится, что она еще глубже погрузится в его паутину, которую — она это знала — он сознательно плетет.
Впрочем, Порция уже приняла вызов, уже выбрала тропу. Не спуская с него взгляда, она обняла его за плечи, распласталась на его теле.
— Ну ладно. — Глядя на его губы, она томно прошептала: — В таком случае покажи мне.
И предложила ему свой рот.
Он взял его — горячо и страстно, одновременно лишив возможности рассуждать.
Швырнул ее в горнило страсти, в полыхающее пламя желания.
Желания, которому они оба дали полную свободу. С каждым прикосновением оно возрастало. Порция запустила пальцы в волосы Саймона и приникла к нему, побуждая его к действию. Он пошевелился и прижал ее к кровати. Прервав поцелуй, он ждал, наклонив голову, пока она не подняла отяжелевшие веки.
Он встретился с ее взглядом.
— Сегодня мы не должны слишком торопиться.
Он произнес это строгим, приказным тоном. Порция бесстрашно выдержала его взгляд, вскинула бровь.
— Я не подозревала, что мы до этого момента торопились.
Глаза у Саймона блеснули — его осенило, он тихонько пробормотал:
— У меня есть предложение. Давай посмотрим, насколько медленно мы способны продвигаться.
Она не имела понятия, на что себя обрекала. Тем не менее, слегка пожав плечами, согласилась:
— Если ты так хочешь.
Саймон наклонил голову:
— Я хочу.
Он снова взял ее рот в медленном, долгом, возбуждающем, обжигающем поцелуе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
— Он действует весьма основательно, — заметил Саймон.
— И решительно.
— Это верно.
— Как ты считаешь, он добьется успеха?
Саймон взглянул на Чарли.
— Ради Глоссапов, ради всех нас я надеюсь, что добьется. — Похоже, он что-то уловил в озабоченности Чарли. — А почему ты спрашиваешь?
Они остановились. Чарли скривился:
— Я разговаривал с Джеймсом на поминках, да и сегодня тоже… Он… какой-то сам не свой.
Порция вскинула брови:
— Я тоже была бы сама не своя, если бы знала, что меня подозревают в убийстве.
— Да, но тут есть кое-что еще. — Чарли посмотрел на Саймона. — Ты ведь знаешь, как близки Джеймс и Генри. Эта трагедия сблизила их еще больше. — Чарли провел рукой по волосам. — Дело в том, что Джеймс чувствует себя виноватым из-за Китти. Не потому, что он причинил ей вред, а потому, что она предпочла его в ущерб Генри. И хотя он никогда не поощрял ее к этому, однако же… Идиотская ситуация, когда Китти была жива, и дьявольски тяжелая сейчас, когда ее нет.
Саймон остановился. Порция почувствовала резкую перемену в его настроении.
— Что ты конкретно имеешь в виду?
Чарли вздохнул:
— Я боюсь, что Джеймс сделает какую-нибудь глупость, в особенности если дела примут дурной оборот для Генри. Кто знает, может, они уже приняли. Я думаю, что, жалея Генри, он способен пойти на признание.
— Дьявольщина! — чертыхнулся Саймон. Порция по очереди обвела мужчин взглядом.
— Вы в самом деле так считаете?
Саймон кивнул:
— О да! Если бы ты знала их прошлое, ты бы это понимала. Джеймс сделает все для того, чтобы защитить Генри, потому что Генри полжизни был щитом для Джеймса.
— Так что же мы можем сделать? — спросил Чарли. — Я очень хотел бы это знать.
— Единственное, что мы можем сделать, — это помочь как можно быстрее разоблачить настоящего убийцу.
Было довольно поздно, когда чрезвычайно уставший Стоукс присоединился к ним.
— Иметь дело с цыганами весьма непросто. — Он опустился в одно из кресел. — Они всегда считают, что мы намерены согнать их с места. — Он поморщился. — Хотя я и не склонен их винить при нынешнем положении вещей.
— Поскольку вы никого не согнали, — сказал Саймон, — я так понимаю, что вы не находите виновным Артуро?
— Лично я не нахожу. — Стоукс в упор посмотрел на Саймона. — А вы?
— Нет, — признался Саймон. — Но уверен, что все укажут на него.
— Да, но это было бы слишком большой натяжкой. У меня нет оснований, что он — или другой, помоложе… ну да, его зовут Деннис, — что кто-то из них совершил преступление.
Порция подалась вперед:
— У вас есть предположение, кто это сделал?
Стоукс откинулся на спинку кресла.
— Да, некоторые мысли на этот счет имеются.
Он доверился им, они, в свою очередь, рассказали ему все, что знали о выходках Китти. Ожидая прихода Стоукса, они решили ничего не утаивать, снабдить его всей имеющейся у них информацией, считая, что она не причинит вреда невиновным. Слишком большая ставка была на кону, чтобы соблюдать светскую сдержанность.
Поэтому они рассказали ему все, что подслушала Порция, все, что они знали о склонности Китти вторгаться в личную жизнь других.
Стоукса это впечатлило, как, впрочем, впечатлял и он сам. Он задавал много вопросов, внимательно выслушивал каждого и старался понять их объяснения. В конце концов настал такой момент, когда вопросов более не последовало, но не было и намека на то, что сделан определенный вывод. Все поднялись и направились к дому, продолжая размышлять над проблемой и как бы пытаясь из отдельных кусочков мозаики сложить цельную картину.
Порция все еще не могла отойти от размышлений, когда спустя час проскользнула в комнату Саймона.
Стоя возле кровати, он поднял голову, затем продолжил зажигать шесть свечей в канделябре, который он позаимствовал из неиспользованных гостиных. Он слышал щелчок замка, слышал перед этим приближающиеся шаги Порции в коридоре.
Она остановилась, глядя на канделябр, в котором теперь горели уже все свечи. Затем посмотрела вокруг — на окно, где тяжелые зимние шторы были опущены, на кровать, освещенную ярким светом шести свечей.
— Что ты делаешь?
Саймон помахал фитилем и погасил его, поправил канделябр таким образом, чтобы свет падал на пышные подушки. Наконец поднял голову и встретился с ее взглядом.
— На сей раз я хочу тебя видеть.
Порция покраснела. Не слишком густо, но румянец все-таки проглянул сквозь алебастровую кожу.
Саймон скрыл хищную улыбку. Не спуская с нее взгляда, он пытался оценить ее реакцию. Подойдя поближе, он протянул руки и заключил ее в объятия. Порция с готовностью вошла в кольцо его рук, однако, подняв глаза, он увидел, что она нахмурилась.
— Я не уверена, что это одна из твоих лучших идей.
Он нагнул голову и нежно, но уверенно поцеловал ее.
— Ты тоже сможешь увидеть меня. — Саймон прошептал эти несущие соблазн слова возле самых ее губ, затем вынудил ее снова прильнуть к нему в поцелуе.
Ее тело обмякло в его руках, она отдалась ему безоговорочно и тем не менее через мгновение прервала поцелуй, запрокинула голову назад, в ее глазах отразилась неуверенность. Саймон снова прижал ее к себе и поцеловал.
— Доверься мне. Ты получишь удовольствие.
Порция мысленно хмыкнула, решив не признаваться ему, что она этого как раз и боялась: боялась, что ей понравятся пикантные ощущения, понравится, что она еще глубже погрузится в его паутину, которую — она это знала — он сознательно плетет.
Впрочем, Порция уже приняла вызов, уже выбрала тропу. Не спуская с него взгляда, она обняла его за плечи, распласталась на его теле.
— Ну ладно. — Глядя на его губы, она томно прошептала: — В таком случае покажи мне.
И предложила ему свой рот.
Он взял его — горячо и страстно, одновременно лишив возможности рассуждать.
Швырнул ее в горнило страсти, в полыхающее пламя желания.
Желания, которому они оба дали полную свободу. С каждым прикосновением оно возрастало. Порция запустила пальцы в волосы Саймона и приникла к нему, побуждая его к действию. Он пошевелился и прижал ее к кровати. Прервав поцелуй, он ждал, наклонив голову, пока она не подняла отяжелевшие веки.
Он встретился с ее взглядом.
— Сегодня мы не должны слишком торопиться.
Он произнес это строгим, приказным тоном. Порция бесстрашно выдержала его взгляд, вскинула бровь.
— Я не подозревала, что мы до этого момента торопились.
Глаза у Саймона блеснули — его осенило, он тихонько пробормотал:
— У меня есть предложение. Давай посмотрим, насколько медленно мы способны продвигаться.
Она не имела понятия, на что себя обрекала. Тем не менее, слегка пожав плечами, согласилась:
— Если ты так хочешь.
Саймон наклонил голову:
— Я хочу.
Он снова взял ее рот в медленном, долгом, возбуждающем, обжигающем поцелуе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91