– Это вовсе не значит, что я желал смерти лорду Роберту, – пояснил после паузы Вулф. – Но если бы я не сделал этого эффектного выстрела, он оставил бы меня у чейеннов. Мне тогда было тринадцать, я готовился к посвящению в воины.
Джессика смотрела на Вулфа поверх рюмки, в ее задумчивых глазах плясали блики пламени.
– Может быть, мало что изменилось бы, если бы я остался, – продолжал Вулф, пожимая плечами – Я всегда был чужаком среди чейеннов. Какую-то часть моего «я» всегда притягивала страна среди моря, где жил мой отец. Но я никогда не чувствовал себя и англичанином. Большая часть моего «я» принадлежала дикой стране с лесными кострами. Проклятый виконтов дикарь!
Она издала протестующий возглас.
Вулф снова пожал плечами.
– В итоге я не стал ни индейцем, ни англичанином Я стал человеком, который сам избирает свой путь, свой образ жизни.
– Человек Запада.
Он несколько грустно улыбнулся.
– Да… Человек без дома и семьи, с прошлым, которое больно вспоминать.
Вулф взглянул на Джессику. Печаль в ее глазах была почти осязаемой. Слезы снова покатились по ее щекам, потому что она знала, о чем он думает: он, человек Запада, был женат на женщине, которая не подходила ему.
– Вулф…
– Допей бренди, эльф. Затем я протру твое лицо и руки розовой водой. После этого, если ты пожелаешь, я обниму тебя так, чтобы ты не слышала ветра, и ты уснешь.
Джессика пробовала что-то сказать, но Вулф приложил палец к ее губам.
– Допей бренди. Это снимет напряжение с твоих мышц почти так же хорошо, как и массаж.
Воспоминания о той ночи, когда Вулф втирал ароматное масло в ее ноющее тело, молнией сверкнули перед глазами
– Не беспокойся, Джесси, – сказал он будничным тоном. – Я больше не напугаю тебя, как прошлый раз. Тебе не надо будет бороться за свою жизнь.
С закрытыми глазами Джессика подняла рюмку, допила остатки бренди, удивляясь про себя, почему она испытала сейчас не облегчение, а горечь.
– Вулф, – она закашлялась и проглотила комок в горле. – А все… то есть большинство.. – Она вновь закашлялась.
– Не спеши, эльф. – Вулф прислонил Джессику спиной к подушкам и подтянул выше меховое одеяло – Расслабься
Он потянулся за стаканом с водой, смочил льняную тряпочку и выжал ее. Он легонько протер Джессике лицо, удалив следы слез.
– Вулф.
Он издал гортанный звук, похожий на мурлыканье очень большого кота
– Я думала, что все браки похожи на брак моей матери, – сказала Джессика.
– Я понимаю тебя. Сейчас.
– Но они ведь не такие?
– Нет.
– Даже на брачном ложе?
– Там тем более, – ответил Вулф, слишком тщательно выжимая тряпочку. – Если муж и жена любят друг друга, брачное ложе – место наслаждения дла обоих. Если есть любовь… Если есть любовь, я думаю, рай не сможет дать большей радости.
Тряпочка легко двигалась по руке Джессики. Порой она касалась чувствительной внутренней стороны запястий, где под нежной кожей тихо пульсировала жизнь.
– Большинство мужчин, – продолжал Вулф, водя тряпочкой по ее ладоням и пальцам, – не пьяницы и не жестокие маньяки. Они не испытывают удовольствия, когда больно женщине.
Джессика смотрела на Вулфа внимательными, широко открытыми глазами.
– Любой мужчина, достойный так называться, сознает свою силу. Он знает, что женщины более деликатно устроены, медленнее загораются страстью; но уж коли женщина загорелась, ее огонь не сравнить ни с чем. И она щедро делится этим пламенем с любимым.
– Несмотря на боль?
– При возбуждении женщина испытывает только удовольствие, чувствуя мужчину в своем теле. Когда пламя разделяют оба партнера, это самый сладкий вид горения.. Для обоих.
– Огонь без боли, – прошептала Джессика, вспомнив свои слова.
Волна желания накатила на Вулфа, но ничто в его лице не изменилось; он отвернулся, чтобы сполоснуть тряпочку
– Да, – произнес он, протирая другую руку Джессики. – Огонь без боли.
Она продолжала смотреть на Вулфа чистыми, внимательными глазами, любуясь изгибом его черных бровей, густой шапкой чуть всклокоченных волос, бездонными сумерками его глаз и четко очерченными губами.
– Когда огонь окончательн о погашен, – продолжал Вулф, скользя тряпочкой по руке Джессики, – это такое счастье – безмятежно лежать в темноте рядом с ней и знать, что ты нашел подлинного друга. Соединение тел восходит так или иначе к душе. И есть ощущение силы – силы, способной вызвать экстаз. Это божественная сила, сила самой жизни.
– А ты… – голос Джессики прервался. Когда она продолжила, это уже был шепот. – А ты испытал это с женщиной?
– У меня были женщины. Надеюсь, тебя это не удивляет.
– Я не имела в виду твою склонность к герцогиням.
Вулф поднял глаза от тонких пальцев, которые ему хотелось целовать, и увидел слезы, которые еще больше увеличили глаза Джессики, превратив их в огромные самоцветы.
– О чем ты хочешь спросить меня?
Она закрыла глаза и зашептала:
– А ты лежал в темноте со своим истинным другом, чувствуя, что твоя душа на пути слияния с другой душой?
– Если бы это было, я бы женился… Но я знаю, что такая близость существует между мужчиной и женщиной.
Джессика хотела было спросить Вулфа, откуда он знает, если сам не испытал этого, но ответ пришел сам собой:
– Калеб и Виллоу!
– Да, – согласился Вулф. – Калеб и Виллоу.
У Джессики перехватило горло.
– А все… а некоторые… многие… тьфу ты, сбилась! – сказала она, будучи не в состоянии связать разрозненные мысли.
Палец Вулфа легонько коснулся ее губ.
– Не торопись, эльф. Иначе тебя снова скрутит судорога. Не хочешь еще бренди?
– Я уже пьяная, – пробормотала она из-под его пальца.
Он мягко улыбнулся.
– Не думаю. Ты выпила одну или две чайные ложечки.
Когда Вулф попробовал встать, руки Джессики сомкнулись вокруг его широкого запястья.
– Вулф, а это… только такие люди, как Виллоу и Калеб получают удовольствие от… прикосновений?
Медленная, истинно мужская улыбка – это был именно тот ответ, которого ждала Джессика.
– Для этого не нужно быть образцом добродетели и специалистом по домашнему хозяйству, если ты это имеешь в виду.
– А ты бы… – голос Джессики прервался, она набрала воздуха, продолжая удерживать Вулфа за запястья. – Потрогай меня… Научи меня…
Глаза Вулфа расширились, затем прищурились, в то время как тело его напряглось.
– Я не могу взять тебя, Джесси. Это сделает невозможным развод. Я неподходящий муж для тебя. Ты неподходящая жена для меня. Разделить с тобой ложе – значит совершить непоправимую ошибку.
На какое-то мгновение ногти Джессики глубоко впились в запястье Вулфа. Затем она отпустила его и откинулась назад с закрытыми глазами, стыдясь даже взглянуть на него.
– Прости, – произнесла она бесцветным голосом. – На минуту я забыла, что ты думал обо мне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83