Я хорошо понимаю тебя. На нас с тобой устроили охоту, словно на диких зверей. Я не заслужила такой участи. Может быть, ты тоже. Тогда докажи, что это так. Отвези меня в Кэмп-Браун.
Его рука еще крепче сжала плечо девушки.
— Твой муж… это он преследует тебя или… — начал Кейн и умолк, прокручивая в голове все возможные варианты.
— Ну, не стесняйся. Можешь думать самое худшее. Другие ничего иного и не предполагают. — Кристал постоянно помнила, какая горькая правда заключается в се словах.
Кейн внимательно вглядывался в ее глаза, в прозрачные голубые хрусталики, искрящиеся в лучах ослепительного солнца.
— Нет… — медленно произнес он, — ты его не убивала. Ты бы не носила эти траурные одежды, если бы сама убила его. Не стала бы оплакивать мужа, которого собственноручно лишила жизни.
— Нет, не стала бы, — прошептала Кристал, вновь с беспокойством ощутив, как ее наполняет чувство глубокой признательности к разбойнику. Она три года скитается по свету, скрываясь от правосудия. Маколей Кейн — первый человек, который сразу поверил в ее невиновность, не требуя доказательств.
— Расскажи, что он был за человек?
Вполне естественный вопрос, но ответа на него нет. Кейн спросил о муже, но девушка догадывалась, что на самом деле он желает услышать рассказ о ее жизни. Он хотел знать, каким образом она оказалась в этом злополучном дилижансе, куда направлялась, почему не носит обручального кольца, почему у нее нет детей. Он хотел выяснить, была ли она счастлива в супружестве, чтобы вынести приговор ее прошлому и предсказать будущее. Если только у нее есть будущее.
Кристал обнимала взором мертвую ширь, над которой висело такое же пустынное ярко-голубое небо. Прерия манила ее; на этих безграничных просторах легко затеряться. Пока еще она не может открыть свое настоящее имя, хотя душа ее жаждала довериться Кейну, поведать ему о дяде, который разыскивает ее, и о том, как он убил ее родителей, а всю вину свалил на племянницу. Наверное, она просто надеется, что, рассказав Кейну о себе, заставит его понять: она тоже несчастна, как и он сам, и ее нужно спасти, равно как и остальных пленников.
Но, впрочем, вряд ли он поймет ее, и, следовательно, она напрасно подвергает себя опасности.
Глубоко вздохнув, Кристал огляделась. Во все стороны тянулась широкая степь. Три последних года в Нью-Йорке она провела в психиатрической лечебнице. То было тяжелое время. Смятение, горе и страх отравляли каждую минуту ее жизни. Она истерзала себя, полагая, будто и впрямь в безумии погубила своих родителей, как лживо утверждал ее дядя. А потом вдруг, словно пробудившись от кошмарного сна, она вспомнила, как все произошло. Кристал надеялась, что в один прекрасный день справедливость восторжествует. Или, наоборот, когда-нибудь дядя отыщет ее. Ну а пока положение остается без изменений, лучше держать язык за зубами.
— Что этот сукин сын сотворил е тобой? — Кейн, приставив шершавый палец к щеке девушки, чуть повернул ее голову, чтобы она смотрела ему в лицо.
Кристал видела, что он встревожен ее взглядом. Так реагировали многие, потому что в ее глазах отражалась необъяснимая боль когда-то полученного сокрушительного удара.
— Какое тебе до этого дело? — прошептала она. — Мое прошлое касается только меня. Я просто хочу, чтобы ты знал: я понимаю, почему ты избрал для себя жизнь изгоя. И у меня есть на то свои причины.
— Я — преступник. У женщины вроде тебя не должно быть ничего общего со мной. — В голосе Кейна прозвучало явное неодобрение.
— Да что ты можешь знать о женщинах вроде меня?
— Я всегда считал, что знаю достаточно.
Кристал посмотрела Кейну в глаза.
— Давай убежим, Кейн. Спасем людей, которых держат в плену в Фоллинг-Уотере, и сами спасемся. А потом ты скроешься, начнешь новую жизнь. И я тоже.
Ласковый степной ветерок теребил его волосы, в глазах цвета зимнего неба искрилось солнце. На долю секунды Кристал померещилось, что сердце разбойника откликнулось на ее призывы, что они достигли взаимопонимания, обрели друг в друге близкое по духу существо; так обитатели леса даже в темной глуши всегда чуют себе подобных. Но это длилось лишь мгновение. Кейн пришпорил кобылу, и они, словно гонимые пожаром, понеслись в Фоллинг-Уотер. Кристал возвращалась в лагерь в унынии: Маколей Кейн не оправдал ее надежд.
Глава 5
К лагерю разбойников они подъехали уже в сумерках. Кейн напоил и накормил лошадь и только потом отпустил Кристал готовить на ужин бобовую похлебку и печь булочки. Всем своим существом девушка восставала против того, что ее заставляют прислуживать, как рабыню, но разум, стремившийся выстоять в борьбе за жизнь, укротил кипевший в ней дух непокорности. Кристал вынуждена была смириться со своим положением, и принялась устало копошиться у очага, стряпая пищу для своих похитителей. В данной ситуации по-другому она и не могла поступить.
Девушка помешивала бобы в горшке, с отвращением вдыхая горячие пары. От запаха похлебки кружилась голова, и, чтобы не упасть в обморок, Кристал время от времени присаживалась передохнуть. За последние два дня в желудок к ней попало всего несколько кусочков булочки, которую она ела на завтрак, да так и не доела. Ей нельзя терять силы, но если сегодняшний вечер явится повторением вчерашнего, значит, поужинать она сможет еще не скоро, да и есть-то, наверное, будет почти нечего. В первую очередь она должна накормить разбойников, потом сварить еще один горшок бобов для пленников и вскипятить воду, чтобы вымыть измазанную прогорклым жиром посуду. Вчера вечером, к тому времени, когда она управилась по хозяйству, ужин уже был окончен, все бобы были съедены; ей предлагалось довольствоваться объедками в мисках разбойников. Но лучше уж умереть голодной смертью, чем травиться бобами, которые не вместились в утробу Кайнсона.
Бандиты сели ужинать, а Кристал прислонилась головой к каменному очагу и закрыла глаза. Кейн только что положил себе вторую порцию, опорожнив горшок. Значит, сегодня она тоже ляжет спать с пустым желудком.
Девушка медленно сползла на землю, стараясь не думать о еде. Все тело ныло от усталости, и, кажется, она натерла мозоли на ягодицах, целый день трясясь на лошади без седла. Спина не сгибалась от того, что весь вечер пришлось ворочать тяжелые железные горшки. Мучимая голодом, Кристал буквально физически ощущала, как из нее улетучиваются жизненная энергия и душевные силы.
Кейн тронул ее за плечо, и девушка открыла глаза. Он кончил ужинать, но, вместо того чтобы вывалить недоеденные бобы на усыпанную сосновыми иголками землю, миску, в которой оставалось еще добрых полпорции, протянул ей.
«Великодушие» похитителя, которому не выгодно, если заложница умрет от истощения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
Его рука еще крепче сжала плечо девушки.
— Твой муж… это он преследует тебя или… — начал Кейн и умолк, прокручивая в голове все возможные варианты.
— Ну, не стесняйся. Можешь думать самое худшее. Другие ничего иного и не предполагают. — Кристал постоянно помнила, какая горькая правда заключается в се словах.
Кейн внимательно вглядывался в ее глаза, в прозрачные голубые хрусталики, искрящиеся в лучах ослепительного солнца.
— Нет… — медленно произнес он, — ты его не убивала. Ты бы не носила эти траурные одежды, если бы сама убила его. Не стала бы оплакивать мужа, которого собственноручно лишила жизни.
— Нет, не стала бы, — прошептала Кристал, вновь с беспокойством ощутив, как ее наполняет чувство глубокой признательности к разбойнику. Она три года скитается по свету, скрываясь от правосудия. Маколей Кейн — первый человек, который сразу поверил в ее невиновность, не требуя доказательств.
— Расскажи, что он был за человек?
Вполне естественный вопрос, но ответа на него нет. Кейн спросил о муже, но девушка догадывалась, что на самом деле он желает услышать рассказ о ее жизни. Он хотел знать, каким образом она оказалась в этом злополучном дилижансе, куда направлялась, почему не носит обручального кольца, почему у нее нет детей. Он хотел выяснить, была ли она счастлива в супружестве, чтобы вынести приговор ее прошлому и предсказать будущее. Если только у нее есть будущее.
Кристал обнимала взором мертвую ширь, над которой висело такое же пустынное ярко-голубое небо. Прерия манила ее; на этих безграничных просторах легко затеряться. Пока еще она не может открыть свое настоящее имя, хотя душа ее жаждала довериться Кейну, поведать ему о дяде, который разыскивает ее, и о том, как он убил ее родителей, а всю вину свалил на племянницу. Наверное, она просто надеется, что, рассказав Кейну о себе, заставит его понять: она тоже несчастна, как и он сам, и ее нужно спасти, равно как и остальных пленников.
Но, впрочем, вряд ли он поймет ее, и, следовательно, она напрасно подвергает себя опасности.
Глубоко вздохнув, Кристал огляделась. Во все стороны тянулась широкая степь. Три последних года в Нью-Йорке она провела в психиатрической лечебнице. То было тяжелое время. Смятение, горе и страх отравляли каждую минуту ее жизни. Она истерзала себя, полагая, будто и впрямь в безумии погубила своих родителей, как лживо утверждал ее дядя. А потом вдруг, словно пробудившись от кошмарного сна, она вспомнила, как все произошло. Кристал надеялась, что в один прекрасный день справедливость восторжествует. Или, наоборот, когда-нибудь дядя отыщет ее. Ну а пока положение остается без изменений, лучше держать язык за зубами.
— Что этот сукин сын сотворил е тобой? — Кейн, приставив шершавый палец к щеке девушки, чуть повернул ее голову, чтобы она смотрела ему в лицо.
Кристал видела, что он встревожен ее взглядом. Так реагировали многие, потому что в ее глазах отражалась необъяснимая боль когда-то полученного сокрушительного удара.
— Какое тебе до этого дело? — прошептала она. — Мое прошлое касается только меня. Я просто хочу, чтобы ты знал: я понимаю, почему ты избрал для себя жизнь изгоя. И у меня есть на то свои причины.
— Я — преступник. У женщины вроде тебя не должно быть ничего общего со мной. — В голосе Кейна прозвучало явное неодобрение.
— Да что ты можешь знать о женщинах вроде меня?
— Я всегда считал, что знаю достаточно.
Кристал посмотрела Кейну в глаза.
— Давай убежим, Кейн. Спасем людей, которых держат в плену в Фоллинг-Уотере, и сами спасемся. А потом ты скроешься, начнешь новую жизнь. И я тоже.
Ласковый степной ветерок теребил его волосы, в глазах цвета зимнего неба искрилось солнце. На долю секунды Кристал померещилось, что сердце разбойника откликнулось на ее призывы, что они достигли взаимопонимания, обрели друг в друге близкое по духу существо; так обитатели леса даже в темной глуши всегда чуют себе подобных. Но это длилось лишь мгновение. Кейн пришпорил кобылу, и они, словно гонимые пожаром, понеслись в Фоллинг-Уотер. Кристал возвращалась в лагерь в унынии: Маколей Кейн не оправдал ее надежд.
Глава 5
К лагерю разбойников они подъехали уже в сумерках. Кейн напоил и накормил лошадь и только потом отпустил Кристал готовить на ужин бобовую похлебку и печь булочки. Всем своим существом девушка восставала против того, что ее заставляют прислуживать, как рабыню, но разум, стремившийся выстоять в борьбе за жизнь, укротил кипевший в ней дух непокорности. Кристал вынуждена была смириться со своим положением, и принялась устало копошиться у очага, стряпая пищу для своих похитителей. В данной ситуации по-другому она и не могла поступить.
Девушка помешивала бобы в горшке, с отвращением вдыхая горячие пары. От запаха похлебки кружилась голова, и, чтобы не упасть в обморок, Кристал время от времени присаживалась передохнуть. За последние два дня в желудок к ней попало всего несколько кусочков булочки, которую она ела на завтрак, да так и не доела. Ей нельзя терять силы, но если сегодняшний вечер явится повторением вчерашнего, значит, поужинать она сможет еще не скоро, да и есть-то, наверное, будет почти нечего. В первую очередь она должна накормить разбойников, потом сварить еще один горшок бобов для пленников и вскипятить воду, чтобы вымыть измазанную прогорклым жиром посуду. Вчера вечером, к тому времени, когда она управилась по хозяйству, ужин уже был окончен, все бобы были съедены; ей предлагалось довольствоваться объедками в мисках разбойников. Но лучше уж умереть голодной смертью, чем травиться бобами, которые не вместились в утробу Кайнсона.
Бандиты сели ужинать, а Кристал прислонилась головой к каменному очагу и закрыла глаза. Кейн только что положил себе вторую порцию, опорожнив горшок. Значит, сегодня она тоже ляжет спать с пустым желудком.
Девушка медленно сползла на землю, стараясь не думать о еде. Все тело ныло от усталости, и, кажется, она натерла мозоли на ягодицах, целый день трясясь на лошади без седла. Спина не сгибалась от того, что весь вечер пришлось ворочать тяжелые железные горшки. Мучимая голодом, Кристал буквально физически ощущала, как из нее улетучиваются жизненная энергия и душевные силы.
Кейн тронул ее за плечо, и девушка открыла глаза. Он кончил ужинать, но, вместо того чтобы вывалить недоеденные бобы на усыпанную сосновыми иголками землю, миску, в которой оставалось еще добрых полпорции, протянул ей.
«Великодушие» похитителя, которому не выгодно, если заложница умрет от истощения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102