Против нее выдвинуто ложное обвинение, ее считают убийцей своих родителей, за это и разыскивают — вот и все, что она может сказать Кейну. Не исключено, что ничего страшного и не произойдет, если она посвятит его в свою тайну в надежде, что он поймет ее и проявит милосердие, однако голос разума советовал не доверяться этому человеку. Он — разбойник и, возможно, не устоит перед искушением большими деньгами. Или просто решит, что ей лучше томиться в психиатрической лечебнице «Парк-Вью», чем в одиночестве скитаться по Вайомингу. Он выдаст ее, не подозревая, что, действуя из добрых побуждений, подписал ей смертный приговор.
— Расскажи мне, Кристал.
— Не надо, прошу тебя, — едва слышно промолвила девушка, вдруг оробев от того, что у них с Кейном складываются такие близкие отношения.
— Ты никогда не рассказывала мне о своем муже. Я хочу знать, что он был за человек… — Кристал попыталась подняться, но Кейн не позволил ей и, прижав к себе, с силой встряхнул за плечи, словно надеялся таким образом выколотить из нее правду. — Я должен знать, Кристал. Он тебя обижал? Это он изувечил твою руку?
— Мой муж тут ни при чем. Он не имеет никакого отношения к этому… шраму. — Девушка негодующе тряхнула рукой, сердясь на Кейна за то, что он не отпускает ее, и еще более недовольная собой, потому что ее истомившееся в одиночестве, запуганное сердце жаждало довериться разбойнику.
— Я хочу знать: ты его любила?
Кристал остолбенело уставилась на Кейна, ошеломленная его вопросом. Голова шла кругом. Почему это его интересует? И вдруг ей все стало ясно. Кейн не желает делить ее с другим мужчиной — ни с живым, ни с мертвым. Он хочет, чтобы она принадлежала только ему, ему одному.
— Ты любила его, Кристал? — грубо и требовательно повторил он свой вопрос.
— Нет, — бесстыдно выдохнула она.
— Расскажи, откуда у тебя этот шрам.
— Нет. — Девушка высвободилась из объятий разбойника, избегая его взгляда.
— Почему ты не хочешь рассказать?
В голосе Кейна слышались гневные нотки. Ее прошлое не давало ему покоя, и он не оставит попыток докопаться до истины. Против его настойчивости у нее есть только одно оружие — правда.
— Потому что ты — разбойник. Преступник. Разве я могу доверить тебе свою тайну?
Кейн молчал — очевидно, боролся с душившей его яростью.
— Ну да, — наконец заговорил он, — в твоих глазах я преступник. Поэтому ты и скрываешь от меня свое прошлое. И тем не менее ты уже готова была раздвинуть ноги, чтобы отдаться мне на холодной земле. А тебя не тревожит, что, возможно, ты лежишь в объятиях убийцы? Конечно, нет. Ты ведь даже не хочешь, чтобы я это опроверг. Так что же ты за дамочка такая?
Кристал прерывисто вздохнула. Щеки опалил гнев. Как он смеет бросать ей в лицо такие жестокие слова? Он обвиняет ее в беспринципности, извращает факты.
— Сначала целуешь, а потом упрекаешь в том, что мне это доставило наслаждение…
Кейн взял ее за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза. В лесу было темно, в кронах осин гудел ветер, но молодые люди ничего не замечали вокруг, пристально глядя друг на друга.
— Мне не нравится, что ты отказываешься быть со мной откровенной, — проворчал он.
— Привыкай, — ледяным тоном отозвалась девушка и, безжалостно оторвавшись от теплого тела Кейна, поднялась с одеяла навстречу холоду ночи.
В лагерь они возвращались в молчании. Все бандиты уже крепко спали. Они забрались в постель, и Кейн притянул Кристал к себе, но, измотанная и подавленная, она лежала в его объятиях, как деревянная. Она была в смятении — не могла разобраться ни в чувствах своих, ни в желаниях. Будущее ее тоже было неясно. Засыпая, Кристал хотела только одного: чтобы эта ночь длилась вечно и ей не довелось увидеть, как мужчину, лежащего сейчас подле нее, пристрелят, словно бродячего волка.
Забытье длилось недолго. Не прошло и часа, как она открыла глаза, почувствовав, что кто-то зажал ей ладонью рот, Девушка порывалась вскрикнуть, но потом услышала знакомый голос.
— Не шуми, — ласково произнес Кейн. Кристал повиновалась, и он убрал ладонь с ее губ, но только для того, чтобы связать ей руки.
— Зачем ты это делаешь? — шепотом спросила девушка, затрепетав от страха, когда кто-то из бандитов — наверное, Кайнсон — зашевелился в своей постели, но потом опять захрапел.
— У меня в горах возле кара Цирк-оф-зе-Тауэрз спрятано золото. Я не хочу, чтобы ты, Кайнсон или кто другой узнал, где я храню мой капитал. — Морщась от боли в простреленном плече, он привязал концы веревки, стягивавшей ей запястья, к железной петле, на которой висели каминные щипцы.
— Но почему нужно ехать непременно сейчас? Неужели нельзя подождать до завтра? — Кристал внезапно охватила паника. Кейн впервые оставлял ее одну.
— Нет, сейчас самое время.
— Но… — Она рванулась, пытаясь высвободить связанные руки, но, к ее неописуемому ужасу, веревка не поддалась.
— Не могу допустить, чтобы ты сбежала в мое отсутствие. — Кристал увидела, хотя и было темно, как Кейн пожал плечами.
— Значит, ты покидаешь меня? — Слово «навсегда» так и осталось невысказанным.
Кейн наклонился к девушке. Их взгляды встретились. Он коснулся ее гладкой щеки.
— Я вернусь. Ты только молчи, и тогда никто не узнает, что меня нет.
— Маколей, — прошептала Кристал. От сознания того, что больше она никогда его не увидит, все ее существо наполнилось невыносимой скорбью. Конечно же, он решил бежать, а ее оставляет на растерзание Кайнсону и его молодчикам. Сердце мучительно сжалось от страха. Но разве может она осуждать Кейна? Он — разбойник. Люди его породы для нее не загадка. Они в первую очередь думают о себе.
— Я вернусь, обещаю тебе, — с какой-то странной настойчивостью в голосе тихо отозвался Кейн и, словно желая утешить и подбодрить девушку, скользнул по ее губам поцелуем. — Никому ни слова, ладно?
Кристал кивнула и тут же отвернулась, чтобы он не заметил слез в ее глазах. Кейн выпрямился и бесшумным шагом направился к ожидавшей его лошади. Девушка услышала, как кобыла в темноте тряхнула головой. Кейн ускакал.
Лошадь, ухитряясь безошибочно находить меж валунами едва белеющие в ночи бизоньи тропы, убегающие в горы, уверенно несла своего наездника к скалам, туда, где гранитная стена кара Цирк-оф-зе-Тауэрз в лунном свете отливала почти чёрной синевой. Сосновые леса постепенно перешли в тундру, которую вскоре сменил ледяной покров, и здесь всадник пустил лошадь галопом. Кобыла мчалась в гору во весь опор. Ее мощный круп лоснился от пота, но медлить было нельзя. На вершине скалы появилась группа всадников с фонарями в руках, и он должен как можно скорее добраться до них.
— Как дела? — Командир отряда верховых, коренастый мужчина с огромными серыми усами, выехал вперед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
— Расскажи мне, Кристал.
— Не надо, прошу тебя, — едва слышно промолвила девушка, вдруг оробев от того, что у них с Кейном складываются такие близкие отношения.
— Ты никогда не рассказывала мне о своем муже. Я хочу знать, что он был за человек… — Кристал попыталась подняться, но Кейн не позволил ей и, прижав к себе, с силой встряхнул за плечи, словно надеялся таким образом выколотить из нее правду. — Я должен знать, Кристал. Он тебя обижал? Это он изувечил твою руку?
— Мой муж тут ни при чем. Он не имеет никакого отношения к этому… шраму. — Девушка негодующе тряхнула рукой, сердясь на Кейна за то, что он не отпускает ее, и еще более недовольная собой, потому что ее истомившееся в одиночестве, запуганное сердце жаждало довериться разбойнику.
— Я хочу знать: ты его любила?
Кристал остолбенело уставилась на Кейна, ошеломленная его вопросом. Голова шла кругом. Почему это его интересует? И вдруг ей все стало ясно. Кейн не желает делить ее с другим мужчиной — ни с живым, ни с мертвым. Он хочет, чтобы она принадлежала только ему, ему одному.
— Ты любила его, Кристал? — грубо и требовательно повторил он свой вопрос.
— Нет, — бесстыдно выдохнула она.
— Расскажи, откуда у тебя этот шрам.
— Нет. — Девушка высвободилась из объятий разбойника, избегая его взгляда.
— Почему ты не хочешь рассказать?
В голосе Кейна слышались гневные нотки. Ее прошлое не давало ему покоя, и он не оставит попыток докопаться до истины. Против его настойчивости у нее есть только одно оружие — правда.
— Потому что ты — разбойник. Преступник. Разве я могу доверить тебе свою тайну?
Кейн молчал — очевидно, боролся с душившей его яростью.
— Ну да, — наконец заговорил он, — в твоих глазах я преступник. Поэтому ты и скрываешь от меня свое прошлое. И тем не менее ты уже готова была раздвинуть ноги, чтобы отдаться мне на холодной земле. А тебя не тревожит, что, возможно, ты лежишь в объятиях убийцы? Конечно, нет. Ты ведь даже не хочешь, чтобы я это опроверг. Так что же ты за дамочка такая?
Кристал прерывисто вздохнула. Щеки опалил гнев. Как он смеет бросать ей в лицо такие жестокие слова? Он обвиняет ее в беспринципности, извращает факты.
— Сначала целуешь, а потом упрекаешь в том, что мне это доставило наслаждение…
Кейн взял ее за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза. В лесу было темно, в кронах осин гудел ветер, но молодые люди ничего не замечали вокруг, пристально глядя друг на друга.
— Мне не нравится, что ты отказываешься быть со мной откровенной, — проворчал он.
— Привыкай, — ледяным тоном отозвалась девушка и, безжалостно оторвавшись от теплого тела Кейна, поднялась с одеяла навстречу холоду ночи.
В лагерь они возвращались в молчании. Все бандиты уже крепко спали. Они забрались в постель, и Кейн притянул Кристал к себе, но, измотанная и подавленная, она лежала в его объятиях, как деревянная. Она была в смятении — не могла разобраться ни в чувствах своих, ни в желаниях. Будущее ее тоже было неясно. Засыпая, Кристал хотела только одного: чтобы эта ночь длилась вечно и ей не довелось увидеть, как мужчину, лежащего сейчас подле нее, пристрелят, словно бродячего волка.
Забытье длилось недолго. Не прошло и часа, как она открыла глаза, почувствовав, что кто-то зажал ей ладонью рот, Девушка порывалась вскрикнуть, но потом услышала знакомый голос.
— Не шуми, — ласково произнес Кейн. Кристал повиновалась, и он убрал ладонь с ее губ, но только для того, чтобы связать ей руки.
— Зачем ты это делаешь? — шепотом спросила девушка, затрепетав от страха, когда кто-то из бандитов — наверное, Кайнсон — зашевелился в своей постели, но потом опять захрапел.
— У меня в горах возле кара Цирк-оф-зе-Тауэрз спрятано золото. Я не хочу, чтобы ты, Кайнсон или кто другой узнал, где я храню мой капитал. — Морщась от боли в простреленном плече, он привязал концы веревки, стягивавшей ей запястья, к железной петле, на которой висели каминные щипцы.
— Но почему нужно ехать непременно сейчас? Неужели нельзя подождать до завтра? — Кристал внезапно охватила паника. Кейн впервые оставлял ее одну.
— Нет, сейчас самое время.
— Но… — Она рванулась, пытаясь высвободить связанные руки, но, к ее неописуемому ужасу, веревка не поддалась.
— Не могу допустить, чтобы ты сбежала в мое отсутствие. — Кристал увидела, хотя и было темно, как Кейн пожал плечами.
— Значит, ты покидаешь меня? — Слово «навсегда» так и осталось невысказанным.
Кейн наклонился к девушке. Их взгляды встретились. Он коснулся ее гладкой щеки.
— Я вернусь. Ты только молчи, и тогда никто не узнает, что меня нет.
— Маколей, — прошептала Кристал. От сознания того, что больше она никогда его не увидит, все ее существо наполнилось невыносимой скорбью. Конечно же, он решил бежать, а ее оставляет на растерзание Кайнсону и его молодчикам. Сердце мучительно сжалось от страха. Но разве может она осуждать Кейна? Он — разбойник. Люди его породы для нее не загадка. Они в первую очередь думают о себе.
— Я вернусь, обещаю тебе, — с какой-то странной настойчивостью в голосе тихо отозвался Кейн и, словно желая утешить и подбодрить девушку, скользнул по ее губам поцелуем. — Никому ни слова, ладно?
Кристал кивнула и тут же отвернулась, чтобы он не заметил слез в ее глазах. Кейн выпрямился и бесшумным шагом направился к ожидавшей его лошади. Девушка услышала, как кобыла в темноте тряхнула головой. Кейн ускакал.
Лошадь, ухитряясь безошибочно находить меж валунами едва белеющие в ночи бизоньи тропы, убегающие в горы, уверенно несла своего наездника к скалам, туда, где гранитная стена кара Цирк-оф-зе-Тауэрз в лунном свете отливала почти чёрной синевой. Сосновые леса постепенно перешли в тундру, которую вскоре сменил ледяной покров, и здесь всадник пустил лошадь галопом. Кобыла мчалась в гору во весь опор. Ее мощный круп лоснился от пота, но медлить было нельзя. На вершине скалы появилась группа всадников с фонарями в руках, и он должен как можно скорее добраться до них.
— Как дела? — Командир отряда верховых, коренастый мужчина с огромными серыми усами, выехал вперед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102