Это была миниатюрная модель конторки. Хозяин вещицы — торговец мебелью — сидел рядом, с гордым и довольным видом поддерживая ее обеими руками.
Кристал выпрямилась, почти завидуя торговцу, наевшему широкие габариты. Дилижанс был рассчитан на шестерых пассажиров, но с мужчины, сидевшего возле нее, взяли двойную плату, так как для его упитанной фигуры и образцов товаров, которые он вез с собой, требовалось гораздо больше места, чем отводилось для одного человека. Кристал, зажатой между стенкой дилижанса и торговцем, с трудом удавалось сидеть так, чтобы юбки ее платья не измялись. Она была маленькая и худенькая, и поэтому при малейшем толчке ее швыряло из стороны в сторону. Тучному торговцу не страшны были никакие ухабы, а Кристал постоянно билась об угол его конторки.
Впившись пальцами в свою сумочку из полушелковой ткани, девушка приняла прежнее положение — выпрямила спину, с чопорным видом скрестив лодыжки, и, держа на коленях руки, одной ладонью накрыла другую. Дорога пошла ровнее, и у Кристал появилась возможность рассмотреть трех других пассажиров, которые вместе с ними сели в дилижанс на станции «Горелая».
Одного из них, пожилого мужчину с добрым спокойным лицом, она поначалу приняла за проповедника, увидев, как он из нагрудного кармана вытащил Священное писание, но потом заметила, что внутри книги в вырезанном тайнике хранится металлическая Фляжка, к которой тот с жадностью прикладывался, и засомневалась в том, что правильно определила род его занятий.
Рядом со стариком сидел юноша, вернее даже, подросток. Он с беспокойством выглядывал в окно, словно стыдился того, что трясется в дилижансе, когда ему следовало бы, как настоящему мужчине, скакать рядом на лошади. Подростка в дороге сопровождал седоватый мужчина в выцветшем пиджаке цвета индиго и с такой же седой и жесткой, как проволока бородой, которая остро нуждалась в том, чтобы по ней прошлись ножницы; очевидно, это был отец юноши.
Все пассажиры молчали. «Проповедник» пил, мужчина в синем пиджаке дремал, торговец не сводил взгляда с маленькой конторки, — по-видимому, размышлял о том, какую сумму он выручит за свое сокровище. Дилижанс опять тряхнуло, и Кристал вновь ударилась об угол противной конторки. На этот раз, усаживаясь прямо, она потирала бок.
— Разрешите представиться, мадам. Генри Гласси.
Девушка подняла голову и уже не впервые увидела обращенное к ней улыбающееся лицо торговца. На вид это был человек располагающей внешности, с которым, как ей казалось, можно было бы приятно коротать долгие часы в дружеской беседе во время длительного путешествия по пыльным дорогам прерии. Но Кристал незачем было общаться с попутчиками. Молчание ее устраивало больше. Молчание для нее было своего рода убежищем, в котором она могла спрятаться, если уж не от себя, то хотя бы от всех других людей.
Сквозь вуаль Кристал внимательно посмотрела на мужчину. Наверное, со злостью подумала девушка, в его глазах не осталось бы и следа доброты, открой она ему свое имя. Ведь во всех районах страны, от Мэна до Миссури, развешаны плакаты с ее фотографией, а на них написано, что она — опасная преступница. Черные перчатки скрывают не только отсутствие обручального кольца, но и шрам на ее ладони, который также упоминается во всех этих объявлениях. Последний раз один из таких плакатов она видела в Чикаго. С тех пор миновало три года, и, теперь, уехав далеко на запад, достигнув территории 0айоминга, она, казалось бы, должна чувствовать себя в безопасности, но Кристал каждый новый день по-прежнему встречала с тревогой. Ее жизнь в Нью-Йорке была сплошным кошмаром. Сейчас она бежала от этого кошмара и от своего собственного лица. И от жестокого человека, который хочет убить ее, чтобы она не рассказала правды о преступлении, в котором ее обвиняют.
— Мадам, не откажите в любезности, позвольте узнать, как вас зовут?.. — Мужчина вопросительно поднял брови, и Кристал поняла, что он твердо вознамерился завязать с ней разговор.
— Меня зовут миссис Смит, — учтиво ответила девушка тихим голосом.
Улыбка на лице мужчины расползлась до ушей.
— Смит — замечательное имя. Такое гордое, демократичное. Легко запоминающееся.
Губы Кристал тоже дрогнули в улыбке. Торговец, конечно, хотел сказать, что это — очень распространенная фамилия. Так оно и есть. Поэтому она и выбрала ее. И, тем не менее, Кристал чувствовала себя польщенной, словно господин Гласси сделал ей комплимент. Он обладал главными качествами, необходимыми человеку, избравшему своим поприщем коммерцию, — приятной наружностью и льстивым языком. А его манеры, модный костюм ядовито-зеленого Цвета и крупная булавка с жемчужиной на черном галстуке, завязанном свободным узлом, — все это свидетельствовало о том, что дела у господина Гласси идут успешно.
Однако бедные вдовы редко покупают мебель, поэтому, к ее огромному облегчению, очень скоро им стало нечего обсуждать, и Кристал вновь, отвернувшись к окну, устремила взор на плоскую, как гладильная доска, прерию. Время от времени она доставала носовой платочек и, просунув руку под темную вуаль, стирала выступившие на лбу капельки пота. Высоко в небе висело палящее солнце, в открытые окна дилижанса летела пыль, светлой песчаной пудрой обсыпая ее одежду. Они совсем недавно тронулись в путь, а до Нобла ехать целый день. Кристал не терпелось поскорее добраться туда.
За последние три года ей часто приходилось слышать о Нобле. С этим городом она связывала свои надежды. Она устала от дорог, устала спасаться бегством, а в Нобле, говорят, легко затеряться. Там много женщин, процветает игорный бизнес, и никто не задает лишних вопросов, даже шериф, — потому что там уже несколько лет нет шерифа. Так же, как Саут-Пасс и Майнерз-Дилайт, Нобл возник на пустом месте, когда прошел слух, что в тех краях есть золото, — и так же быстро увял. Но проповедуемые им гедонистические принципы не умирали, и в настоящее время Нобл служил приютом пастухам и людям, направляющимся в Форт-Уошэки от последней станции железной дороги, принадлежавшей компании «Юнион пасифик». Кристал надеялась, что тоже на некоторое время обретет счастье в Нобле — будет работать на кухне или сдавать карты в игорном доме. Она согласна даже, если вынудят обстоятельства, танцевать за деньги с мужчинами в этом глухом городишке, где нет представителя законной власти, который косится на всех и вся. Зарабатывать на жизнь танцами она станет только в крайнем случае; мужчины, как правило, народ грубый, и к тому же зачастую от них плохо пахнет. Но если другой работы не подвернется, значит, она будет танцевать. В мыслях Кристал проблема выживания всегда занимала первое место. И потом, это — не самый худший способ заработать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
Кристал выпрямилась, почти завидуя торговцу, наевшему широкие габариты. Дилижанс был рассчитан на шестерых пассажиров, но с мужчины, сидевшего возле нее, взяли двойную плату, так как для его упитанной фигуры и образцов товаров, которые он вез с собой, требовалось гораздо больше места, чем отводилось для одного человека. Кристал, зажатой между стенкой дилижанса и торговцем, с трудом удавалось сидеть так, чтобы юбки ее платья не измялись. Она была маленькая и худенькая, и поэтому при малейшем толчке ее швыряло из стороны в сторону. Тучному торговцу не страшны были никакие ухабы, а Кристал постоянно билась об угол его конторки.
Впившись пальцами в свою сумочку из полушелковой ткани, девушка приняла прежнее положение — выпрямила спину, с чопорным видом скрестив лодыжки, и, держа на коленях руки, одной ладонью накрыла другую. Дорога пошла ровнее, и у Кристал появилась возможность рассмотреть трех других пассажиров, которые вместе с ними сели в дилижанс на станции «Горелая».
Одного из них, пожилого мужчину с добрым спокойным лицом, она поначалу приняла за проповедника, увидев, как он из нагрудного кармана вытащил Священное писание, но потом заметила, что внутри книги в вырезанном тайнике хранится металлическая Фляжка, к которой тот с жадностью прикладывался, и засомневалась в том, что правильно определила род его занятий.
Рядом со стариком сидел юноша, вернее даже, подросток. Он с беспокойством выглядывал в окно, словно стыдился того, что трясется в дилижансе, когда ему следовало бы, как настоящему мужчине, скакать рядом на лошади. Подростка в дороге сопровождал седоватый мужчина в выцветшем пиджаке цвета индиго и с такой же седой и жесткой, как проволока бородой, которая остро нуждалась в том, чтобы по ней прошлись ножницы; очевидно, это был отец юноши.
Все пассажиры молчали. «Проповедник» пил, мужчина в синем пиджаке дремал, торговец не сводил взгляда с маленькой конторки, — по-видимому, размышлял о том, какую сумму он выручит за свое сокровище. Дилижанс опять тряхнуло, и Кристал вновь ударилась об угол противной конторки. На этот раз, усаживаясь прямо, она потирала бок.
— Разрешите представиться, мадам. Генри Гласси.
Девушка подняла голову и уже не впервые увидела обращенное к ней улыбающееся лицо торговца. На вид это был человек располагающей внешности, с которым, как ей казалось, можно было бы приятно коротать долгие часы в дружеской беседе во время длительного путешествия по пыльным дорогам прерии. Но Кристал незачем было общаться с попутчиками. Молчание ее устраивало больше. Молчание для нее было своего рода убежищем, в котором она могла спрятаться, если уж не от себя, то хотя бы от всех других людей.
Сквозь вуаль Кристал внимательно посмотрела на мужчину. Наверное, со злостью подумала девушка, в его глазах не осталось бы и следа доброты, открой она ему свое имя. Ведь во всех районах страны, от Мэна до Миссури, развешаны плакаты с ее фотографией, а на них написано, что она — опасная преступница. Черные перчатки скрывают не только отсутствие обручального кольца, но и шрам на ее ладони, который также упоминается во всех этих объявлениях. Последний раз один из таких плакатов она видела в Чикаго. С тех пор миновало три года, и, теперь, уехав далеко на запад, достигнув территории 0айоминга, она, казалось бы, должна чувствовать себя в безопасности, но Кристал каждый новый день по-прежнему встречала с тревогой. Ее жизнь в Нью-Йорке была сплошным кошмаром. Сейчас она бежала от этого кошмара и от своего собственного лица. И от жестокого человека, который хочет убить ее, чтобы она не рассказала правды о преступлении, в котором ее обвиняют.
— Мадам, не откажите в любезности, позвольте узнать, как вас зовут?.. — Мужчина вопросительно поднял брови, и Кристал поняла, что он твердо вознамерился завязать с ней разговор.
— Меня зовут миссис Смит, — учтиво ответила девушка тихим голосом.
Улыбка на лице мужчины расползлась до ушей.
— Смит — замечательное имя. Такое гордое, демократичное. Легко запоминающееся.
Губы Кристал тоже дрогнули в улыбке. Торговец, конечно, хотел сказать, что это — очень распространенная фамилия. Так оно и есть. Поэтому она и выбрала ее. И, тем не менее, Кристал чувствовала себя польщенной, словно господин Гласси сделал ей комплимент. Он обладал главными качествами, необходимыми человеку, избравшему своим поприщем коммерцию, — приятной наружностью и льстивым языком. А его манеры, модный костюм ядовито-зеленого Цвета и крупная булавка с жемчужиной на черном галстуке, завязанном свободным узлом, — все это свидетельствовало о том, что дела у господина Гласси идут успешно.
Однако бедные вдовы редко покупают мебель, поэтому, к ее огромному облегчению, очень скоро им стало нечего обсуждать, и Кристал вновь, отвернувшись к окну, устремила взор на плоскую, как гладильная доска, прерию. Время от времени она доставала носовой платочек и, просунув руку под темную вуаль, стирала выступившие на лбу капельки пота. Высоко в небе висело палящее солнце, в открытые окна дилижанса летела пыль, светлой песчаной пудрой обсыпая ее одежду. Они совсем недавно тронулись в путь, а до Нобла ехать целый день. Кристал не терпелось поскорее добраться туда.
За последние три года ей часто приходилось слышать о Нобле. С этим городом она связывала свои надежды. Она устала от дорог, устала спасаться бегством, а в Нобле, говорят, легко затеряться. Там много женщин, процветает игорный бизнес, и никто не задает лишних вопросов, даже шериф, — потому что там уже несколько лет нет шерифа. Так же, как Саут-Пасс и Майнерз-Дилайт, Нобл возник на пустом месте, когда прошел слух, что в тех краях есть золото, — и так же быстро увял. Но проповедуемые им гедонистические принципы не умирали, и в настоящее время Нобл служил приютом пастухам и людям, направляющимся в Форт-Уошэки от последней станции железной дороги, принадлежавшей компании «Юнион пасифик». Кристал надеялась, что тоже на некоторое время обретет счастье в Нобле — будет работать на кухне или сдавать карты в игорном доме. Она согласна даже, если вынудят обстоятельства, танцевать за деньги с мужчинами в этом глухом городишке, где нет представителя законной власти, который косится на всех и вся. Зарабатывать на жизнь танцами она станет только в крайнем случае; мужчины, как правило, народ грубый, и к тому же зачастую от них плохо пахнет. Но если другой работы не подвернется, значит, она будет танцевать. В мыслях Кристал проблема выживания всегда занимала первое место. И потом, это — не самый худший способ заработать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102