Смахнув остатки пены с лица, он широкими шагами вошел в кабинет и остановился перед телевизором.
Улыбка удовольствия и недоверия медленно возникла у него на лице, когда он увидел на экране прелестное лицо Дианы Фостер. Тем временем ведущий шоу продолжал излагать зрителям ее биографию:
— В последние два года Диана появлялась на обложках журналов «Люди»и «Деловая женщина». Статьи о ней публиковались в различных газетах — от «Нью-Йорк тайме» до «Стар». В «Деловой женщине» ее назвали «образцом того, какой может — и должна — быть женщина на руководящем посту». «Космополитен» упоминал о ней в пространной публикации, озаглавленной «Соблазнительные, сообразительные и смелые женщины». — Ведущий повернулся к гостье:
— Диана, один из комментаторов окрестил вас «верховной жрицей домашнего уюта и красоты». Как вы отнеслись к такому титулу?
Она рассмеялась — этот негромкий мелодичный смех Коул помнил еще с юности. Несмотря на долгие годы, минувшие с тех пор, ее искренний взгляд и сияющая улыбка словно согрели Коула.
— Конечно, мне льстят такие слова, — ответила Диана. — Но я незаслуженно ношу такой титул: фостеровский журнал «Красивая жизнь»— дело всей семьи, а я — лишь ее член.
— Вам было всего двадцать два года, когда вы решили открыть миру стиль жизни, прежде известный только друзьям вашей семьи из Хьюстона. Что побудило вас к этому — оптимизм молодости? Или вы все-таки подозревали, на какой риск идете, создавая этот журнал?
— Я опасалась только одного, — серьезно ответила она, но Коул усмехнулся, поскольку слишком хорошо знал Диану и уловил почти неприметную лукавую нотку у нее в голосе, — и из-за этого первые два года то и дело просыпалась по ночам.
Ведущий принял ее ответ за чистую монету:
— Чего же вы боялись? Она расхохоталась:
— Провала! — Ведущий еще давился смехом, когда она добавила:
— Я вынуждена признаться, что богатством и процветанием некоторые мои предки были обязаны ограблениям банков и угону скота. В сущности, это продолжалось вплоть до 1900 года, когда самый известный из этих предков, профессиональный игрок, был убит за мошенничество во время игры в салуне Форт-Уорта.
Стоя босиком посреди кабинета, подбоченившись, с улыбкой на губах, Коул восхищался ее непосредственностью и остроумием.
На пороге появилась Мишель с подносом напитков и закусок.
— По какому поводу веселье? — спросила она, поставила поднос на стол и выпрямилась, разглаживая складки на своих шелковых брюках и рубашке.
Коул кивнул на экран телевизора, не сводя глаз с Дианы.
— Это Диана Фостер, — сразу узнала Мишель. Она выросла в преуспевающей семье в Далласе, у нее имелись близкие родственники в Хьюстоне, и потому она знала обо всех вошедших в поговорку «скелетах в шкафу» семей своего круга. — Она воспользовалась хорошей репутацией своих родных, заняла кучу денег и начала дело, в котором принимала участие вся семья. Все считали, что у них ничего не выйдет, но теперь Фостеры процветают. Правда, Диана с тех пор успела нажить себе уйму врагов.
Коул немедленно встревожился за Диану:
— Почему?
— Мы ведь в Техасе, дорогой, неужели ты забыл? Здесь слишком крепко держатся за старые традиции, здесь процветает миф о мужском превосходстве, а слова «настоящий мужчина» произносят с благоговением. В Техасе богатым мужьям положено баловать своих жен и дочерей и покровительствовать им. Женам и дочерям не полагается открывать свое дело, а если они и решатся на такую дерзость, то им не пристало добиваться заметных успехов, не говоря уже о том, чтобы становиться популярнее мужчин.
Пока Коул переваривал ее слова, Мишель пробежала пальцами по коротким черным волосам у него на груди.
— И потом, Диана Фостер красива, одинока и элегантна. Просуммируй все это, и ты поймешь, почему женщины не любят ее, а скорее завидуют.
Коул перевел взгляд на ее длинные аристократические пальцы с золотистыми ногтями.
— И ты тоже ей завидуешь? — спросил он, уже зная, каким будет ответ. В свои тридцать два года Мишель была слишком опытна, мудра, по-женски сметлива, чтобы завидовать другой. Кроме того, она уже выбрала кандидата на роль своего третьего супруга, а Диана Фостер не представляла для нее угрозы.
— Нет, — ответила она, запрокидывая голову и глядя ему в глаза. — Но будь у меня возможность, я не задумываясь поменялась бы с ней местами. Я уже была жертвой подобного «баловства и покровительства» со стороны отца и двух мужей.
Эффектная и искренняя, она превращалась в постели в дикую кошку. Вдобавок к сексуальному и интеллектуальному влечению к Мишель Коул искренне любил ее. Соединив руки у нее за спиной, он привлек Мишель ближе, — Тогда почему бы нам не отправиться в постель — чтобы я сам мог побаловать тебя и побывать в роли покровителя? Она покачала головой и улыбнулась, не сводя с него глаз.
— В таком случае, — заявил он хрипловато и страстно, — мы непременно отправимся в постель, и я позволю тебе баловать меня и покровительствовать мне.
Мишель никогда не упускала возможности заняться с ним любовью, и потому он удивился, когда она вновь отклонила предложение.
— Почему бы нам не пожениться?
Выражение лица Коула не изменилось. Он беззвучно пошевелил губами, склонил голову и заглушил ее протесты единственным словом;
— Нет.
— Я родила бы тебе детей, — потрясенно выговорила Мишель, когда он поднял голову. — Я так мечтаю о детях…
Коул сжал кулаки и впился в ее губы со страстью, необычно контрастирующей с холодом его слов:
— Я не хочу иметь детей, Мишель.
Глава 13
На столе секретаря зазвонил телефон, и Тина Фредерик подняла трубку.
— «Красивая жизнь» Фостеров, — произнесла она уверенным и энергичным голосом — непременным достоинством всех служащих компании.
— Тина, это Синди Бертрилло. Диана Фостер еще не вернулась с ленча?
Синди, глава отдела по связям с общественностью, спросила так торопливо, что Тина машинально оглянулась через плечо, чтобы еще раз убедиться, что вращающиеся двери в дальнем конце вестибюля пребывают в неподвижности.
— Нет, еще нет.
— Передай, что мне надо с ней поговорить. Срочно. — Хорошо, передам.
— Она сразу же встречается с тобой, войдя в здание. Не отходи от стола ни на секунду, пока не увидишь ее и не передашь мою просьбу.
— Ладно. — Повесив трубку. Тина попыталась представить себе, что за срочное дело могло возникнуть у Синди, но не сомневалась: каким бы оно ни было, Диана с легкостью уладит его, не выказывая ни малейшего беспокойства.
Спокойствием и чувством юмора Дианы Фостер восхищались все двести шестьдесят служащих компании, размещавшихся в офисе в деловой части Хьюстона. Весь персонал — от отдела корреспонденции до дирекции — обожал Диану за вежливость и уважение к каждому работнику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
Улыбка удовольствия и недоверия медленно возникла у него на лице, когда он увидел на экране прелестное лицо Дианы Фостер. Тем временем ведущий шоу продолжал излагать зрителям ее биографию:
— В последние два года Диана появлялась на обложках журналов «Люди»и «Деловая женщина». Статьи о ней публиковались в различных газетах — от «Нью-Йорк тайме» до «Стар». В «Деловой женщине» ее назвали «образцом того, какой может — и должна — быть женщина на руководящем посту». «Космополитен» упоминал о ней в пространной публикации, озаглавленной «Соблазнительные, сообразительные и смелые женщины». — Ведущий повернулся к гостье:
— Диана, один из комментаторов окрестил вас «верховной жрицей домашнего уюта и красоты». Как вы отнеслись к такому титулу?
Она рассмеялась — этот негромкий мелодичный смех Коул помнил еще с юности. Несмотря на долгие годы, минувшие с тех пор, ее искренний взгляд и сияющая улыбка словно согрели Коула.
— Конечно, мне льстят такие слова, — ответила Диана. — Но я незаслуженно ношу такой титул: фостеровский журнал «Красивая жизнь»— дело всей семьи, а я — лишь ее член.
— Вам было всего двадцать два года, когда вы решили открыть миру стиль жизни, прежде известный только друзьям вашей семьи из Хьюстона. Что побудило вас к этому — оптимизм молодости? Или вы все-таки подозревали, на какой риск идете, создавая этот журнал?
— Я опасалась только одного, — серьезно ответила она, но Коул усмехнулся, поскольку слишком хорошо знал Диану и уловил почти неприметную лукавую нотку у нее в голосе, — и из-за этого первые два года то и дело просыпалась по ночам.
Ведущий принял ее ответ за чистую монету:
— Чего же вы боялись? Она расхохоталась:
— Провала! — Ведущий еще давился смехом, когда она добавила:
— Я вынуждена признаться, что богатством и процветанием некоторые мои предки были обязаны ограблениям банков и угону скота. В сущности, это продолжалось вплоть до 1900 года, когда самый известный из этих предков, профессиональный игрок, был убит за мошенничество во время игры в салуне Форт-Уорта.
Стоя босиком посреди кабинета, подбоченившись, с улыбкой на губах, Коул восхищался ее непосредственностью и остроумием.
На пороге появилась Мишель с подносом напитков и закусок.
— По какому поводу веселье? — спросила она, поставила поднос на стол и выпрямилась, разглаживая складки на своих шелковых брюках и рубашке.
Коул кивнул на экран телевизора, не сводя глаз с Дианы.
— Это Диана Фостер, — сразу узнала Мишель. Она выросла в преуспевающей семье в Далласе, у нее имелись близкие родственники в Хьюстоне, и потому она знала обо всех вошедших в поговорку «скелетах в шкафу» семей своего круга. — Она воспользовалась хорошей репутацией своих родных, заняла кучу денег и начала дело, в котором принимала участие вся семья. Все считали, что у них ничего не выйдет, но теперь Фостеры процветают. Правда, Диана с тех пор успела нажить себе уйму врагов.
Коул немедленно встревожился за Диану:
— Почему?
— Мы ведь в Техасе, дорогой, неужели ты забыл? Здесь слишком крепко держатся за старые традиции, здесь процветает миф о мужском превосходстве, а слова «настоящий мужчина» произносят с благоговением. В Техасе богатым мужьям положено баловать своих жен и дочерей и покровительствовать им. Женам и дочерям не полагается открывать свое дело, а если они и решатся на такую дерзость, то им не пристало добиваться заметных успехов, не говоря уже о том, чтобы становиться популярнее мужчин.
Пока Коул переваривал ее слова, Мишель пробежала пальцами по коротким черным волосам у него на груди.
— И потом, Диана Фостер красива, одинока и элегантна. Просуммируй все это, и ты поймешь, почему женщины не любят ее, а скорее завидуют.
Коул перевел взгляд на ее длинные аристократические пальцы с золотистыми ногтями.
— И ты тоже ей завидуешь? — спросил он, уже зная, каким будет ответ. В свои тридцать два года Мишель была слишком опытна, мудра, по-женски сметлива, чтобы завидовать другой. Кроме того, она уже выбрала кандидата на роль своего третьего супруга, а Диана Фостер не представляла для нее угрозы.
— Нет, — ответила она, запрокидывая голову и глядя ему в глаза. — Но будь у меня возможность, я не задумываясь поменялась бы с ней местами. Я уже была жертвой подобного «баловства и покровительства» со стороны отца и двух мужей.
Эффектная и искренняя, она превращалась в постели в дикую кошку. Вдобавок к сексуальному и интеллектуальному влечению к Мишель Коул искренне любил ее. Соединив руки у нее за спиной, он привлек Мишель ближе, — Тогда почему бы нам не отправиться в постель — чтобы я сам мог побаловать тебя и побывать в роли покровителя? Она покачала головой и улыбнулась, не сводя с него глаз.
— В таком случае, — заявил он хрипловато и страстно, — мы непременно отправимся в постель, и я позволю тебе баловать меня и покровительствовать мне.
Мишель никогда не упускала возможности заняться с ним любовью, и потому он удивился, когда она вновь отклонила предложение.
— Почему бы нам не пожениться?
Выражение лица Коула не изменилось. Он беззвучно пошевелил губами, склонил голову и заглушил ее протесты единственным словом;
— Нет.
— Я родила бы тебе детей, — потрясенно выговорила Мишель, когда он поднял голову. — Я так мечтаю о детях…
Коул сжал кулаки и впился в ее губы со страстью, необычно контрастирующей с холодом его слов:
— Я не хочу иметь детей, Мишель.
Глава 13
На столе секретаря зазвонил телефон, и Тина Фредерик подняла трубку.
— «Красивая жизнь» Фостеров, — произнесла она уверенным и энергичным голосом — непременным достоинством всех служащих компании.
— Тина, это Синди Бертрилло. Диана Фостер еще не вернулась с ленча?
Синди, глава отдела по связям с общественностью, спросила так торопливо, что Тина машинально оглянулась через плечо, чтобы еще раз убедиться, что вращающиеся двери в дальнем конце вестибюля пребывают в неподвижности.
— Нет, еще нет.
— Передай, что мне надо с ней поговорить. Срочно. — Хорошо, передам.
— Она сразу же встречается с тобой, войдя в здание. Не отходи от стола ни на секунду, пока не увидишь ее и не передашь мою просьбу.
— Ладно. — Повесив трубку. Тина попыталась представить себе, что за срочное дело могло возникнуть у Синди, но не сомневалась: каким бы оно ни было, Диана с легкостью уладит его, не выказывая ни малейшего беспокойства.
Спокойствием и чувством юмора Дианы Фостер восхищались все двести шестьдесят служащих компании, размещавшихся в офисе в деловой части Хьюстона. Весь персонал — от отдела корреспонденции до дирекции — обожал Диану за вежливость и уважение к каждому работнику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99