На большом блюде красовались сочные куски жареной утки, второе блюдо едва вмещало гору воздушных сливочных бисквитов, а в двух столь же объемистых посудинах лежали молодой картофель с оливковым маслом и розмарином и тушеная спаржа.
Дамы галантно улыбнулись Коулу, и даже дедушка вежливо кивнул, занимая свое место во главе стола и указывая Коулу на стул справа. Бабушка Дианы уселась слева от мужа, прямо напротив Коула, но когда Диана начала обходить вокруг стола, чтобы сесть рядом с Коулом, бабушка произнесла:
— Кори, дорогая, почему бы тебе не сесть рядом с мистером Гаррисоном, а Спенсу — рядом со мной, чтобы все мы могли познакомиться поближе?
Миссис Фостер заняла привычное место на противоположном конце стола, а Диана поместилась между матерью и Спенсом. Коул заметил, как смутило миссис Фостер столь подчеркнутое внимание к необычному распределению мест за столом, но, взглянув на боевой порядок войск, выстроенных бабушкой, он понял: Роза Бриттон загнала его в угол: Диана, его единственная союзница, была от него надежно отрезана.
Ничто не казалось Коулу более лицемерным, нежели вознесение благодарности воображаемому божеству за то, чего это божество не совершало, а также просьбы о милостях, даровать которые оно не имело ни власти, ни желания. Коул опустил голову и уставился на вышитую гладью желтую розу на салфетке, ожидая официального начала пыток.
Генри Бриттон был не из тех, кто медлил. Он закончил молитву словами:
— Аминь. Ну, Коул, каковы ваши дальнейшие планы? Но прежде чем Коул нашелся с ответом, Диана недвусмысленно взглянула на Кори и произнесла:
— Кори не терпится узнать о нашей свадьбе, но я заставила ее ждать до ужина, чтобы рассказать всем вам. Кори без смущения подхватила:
— Давайте сначала послушаем про свадьбу, дедушка. А потом Коул с Дианой расскажут нам о своих планах. — И специально для Коула добавила:
— Надеюсь, так будет лучше?
Всего за пару минут Коул пришел к любопытным выводам: бабушка — не просто словоохотливая старушка с умилительными причудами, как он предполагал ранее, а эксцентричная, чертовски умная и хитрая женщина.
Кори была преданной союзницей Дианы, но соблюдала нейтралитет, когда речь заходила о Коуле, а Диана оказалась достаточно дипломатичной, чтобы представлять внушительную силу за любым столом.
Диана с воодушевлением рассказывала о внезапном и отнюдь не романтичном бракосочетании, которое едва помнила, расцвечивая свое повествование подробностями, интересными для родственников.
— Мы уехали из отеля на лимузине Коула и отправились в аэропорт. Дедушка, у Коула свой самолет, «Юльфстрим»— он гораздо больше «Лерджета». Ты мог бы добавить его к сборным моделям самолетов — помнишь, ты разрабатывал их для украшения спален мальчиков?.. На борту, в холодильнике, нашлась огромная бутылка шампанского, а один из пилотов уже сидел в кабине… готовясь к полету, — закончила она, отметая перечень малопонятных предвзлетных ритуалов грациозным жестом. — Несколько минут спустя прибыл второй пилот — Джерри Уэйд. И ты только представь себе, бабушка, — она повернулась, чтобы вовлечь в разговор старую даму, которая пристально и хмуро изучала лицо Коула, — в сумерках он оказался точной копией твоего любимого актера! Я сразу же заявила, что когда-нибудь он должен познакомиться с тобой.
Настороженный тем, как удачно это замечание отвлекло Розу Бриттон от его персоны, Коул с нетерпением ждал, когда выяснится, кого из актеров предпочитает бабушка.
— В самом деле? — недоверчиво воскликнула бабушка. — Он похож на Клинта Иствуда?
— Клинт Иствуд почти лысый, — раздраженно вставил дедушка, — и притом безбожно картавит и пришепетывает!
Кори ответила на невысказанный вопрос Коула, протягивая блюдо со спаржей:
— Бабушка обожает Иствуда, а дедушка к нему ревнует. Это так мило!
— Мама, если бы ты видела, как отделан внутри «Гольфстрим»! Кажется, что входишь в чудесную гостиную, где мебель обтянута кожей платинового цвета. В салоне стоят друг против друга два изогнутых дивана, между ними — старинный столик, поодаль — такой же буфет с бронзовыми ручками и петлями и несколько кресел.
Диана умело завладела вниманием своих родных, и пока Коул слушал ее красочное описание каждого предмета в салоне самолета — вплоть до хрустальных уотерфордских светильников и восточных ковров, он сделал еще два открытия: во-первых, Диана была талантливым рассказчиком, а во-вторых, она ни словом не упомянула про вторую особенность самолета — спальню.
Коулу с трудом верилось, что Диана могла забыть о спальне, которая занимала треть самолета. С другой стороны, спальню она увидела лишь после того, как они поженились… и, вероятно, у нее из памяти стерлись последующие события.
Диана прервала рассказ, чтобы положить себе кусок жареной утки, и бабушка бросилась в атаку.
— Расскажите нам о себе, мистер Гаррисон, — попросила она.
— Прошу вас, зовите меня Коулом, миссис Бриттон, — вежливо предложил он.
— Так расскажите нам о себе, Коул, — поправилась бабушка, хотя и не разрешила в ответ обращаться к ней менее формально.
Коул намеренно умолчал о своем прошлом, начав с настоящего:
— Я живу в Далласе, но часто езжу по делам. Примерно две недели в месяц я провожу в разъездах.
Бабушка пристально вгляделась в его лицо поверх своего бокала и напрямик осведомилась:
— Вы бываете в церкви по воскресеньям?
— Нет, не бываю, — сообщил он ей без малейшего смущения или чувства вины.
Бабушка разочарованно нахмурилась, но не прекратила наступление:
— Понятно… А ваши родственники?
— Тоже, — с холодной решимостью отрезал Коул. Бабушка явно растерялась.
— Откровенно говоря, я хотела узнать о ваших родственниках, а не о том, ходят ли они в церковь. — Она намазала бисквит маслом. — Не могли бы вы рассказать нам о своем прошлом? — спросила Роза Бриттон невозмутимо. — Откуда вы родом, о вашей семье…
Коул застыл с непрожеванным салатом во рту, обводя взглядом собравшихся за столом. Эти приятные люди не видят ничего из ряда вон выходящего в воскресном ужине, обилии яств и приборов на столе, пушистом ковре под ногами.
Он взглянул на Диану, свежую и ухоженную, как победительница конкурса красоты; на Эддисона, который никогда не испытывал большего унижения, чем проигрыш в теннисном клубе; на Мэри Фостер, в которой тонко сочетались достоинство, любезность и искренняя доброта.
Дедушка Дианы благоухал запахом мыла и одеколона «Олд Спайс», а не потом. Бабушка Дианы устремляла на него беспокойный взгляд карих глаз, выжидательно приподнимая брови; ее лицо обрамляли волнистые белые волосы, подстриженные коротко и изысканно. Даже очки в тонкой золотой оправе не портили ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
Дамы галантно улыбнулись Коулу, и даже дедушка вежливо кивнул, занимая свое место во главе стола и указывая Коулу на стул справа. Бабушка Дианы уселась слева от мужа, прямо напротив Коула, но когда Диана начала обходить вокруг стола, чтобы сесть рядом с Коулом, бабушка произнесла:
— Кори, дорогая, почему бы тебе не сесть рядом с мистером Гаррисоном, а Спенсу — рядом со мной, чтобы все мы могли познакомиться поближе?
Миссис Фостер заняла привычное место на противоположном конце стола, а Диана поместилась между матерью и Спенсом. Коул заметил, как смутило миссис Фостер столь подчеркнутое внимание к необычному распределению мест за столом, но, взглянув на боевой порядок войск, выстроенных бабушкой, он понял: Роза Бриттон загнала его в угол: Диана, его единственная союзница, была от него надежно отрезана.
Ничто не казалось Коулу более лицемерным, нежели вознесение благодарности воображаемому божеству за то, чего это божество не совершало, а также просьбы о милостях, даровать которые оно не имело ни власти, ни желания. Коул опустил голову и уставился на вышитую гладью желтую розу на салфетке, ожидая официального начала пыток.
Генри Бриттон был не из тех, кто медлил. Он закончил молитву словами:
— Аминь. Ну, Коул, каковы ваши дальнейшие планы? Но прежде чем Коул нашелся с ответом, Диана недвусмысленно взглянула на Кори и произнесла:
— Кори не терпится узнать о нашей свадьбе, но я заставила ее ждать до ужина, чтобы рассказать всем вам. Кори без смущения подхватила:
— Давайте сначала послушаем про свадьбу, дедушка. А потом Коул с Дианой расскажут нам о своих планах. — И специально для Коула добавила:
— Надеюсь, так будет лучше?
Всего за пару минут Коул пришел к любопытным выводам: бабушка — не просто словоохотливая старушка с умилительными причудами, как он предполагал ранее, а эксцентричная, чертовски умная и хитрая женщина.
Кори была преданной союзницей Дианы, но соблюдала нейтралитет, когда речь заходила о Коуле, а Диана оказалась достаточно дипломатичной, чтобы представлять внушительную силу за любым столом.
Диана с воодушевлением рассказывала о внезапном и отнюдь не романтичном бракосочетании, которое едва помнила, расцвечивая свое повествование подробностями, интересными для родственников.
— Мы уехали из отеля на лимузине Коула и отправились в аэропорт. Дедушка, у Коула свой самолет, «Юльфстрим»— он гораздо больше «Лерджета». Ты мог бы добавить его к сборным моделям самолетов — помнишь, ты разрабатывал их для украшения спален мальчиков?.. На борту, в холодильнике, нашлась огромная бутылка шампанского, а один из пилотов уже сидел в кабине… готовясь к полету, — закончила она, отметая перечень малопонятных предвзлетных ритуалов грациозным жестом. — Несколько минут спустя прибыл второй пилот — Джерри Уэйд. И ты только представь себе, бабушка, — она повернулась, чтобы вовлечь в разговор старую даму, которая пристально и хмуро изучала лицо Коула, — в сумерках он оказался точной копией твоего любимого актера! Я сразу же заявила, что когда-нибудь он должен познакомиться с тобой.
Настороженный тем, как удачно это замечание отвлекло Розу Бриттон от его персоны, Коул с нетерпением ждал, когда выяснится, кого из актеров предпочитает бабушка.
— В самом деле? — недоверчиво воскликнула бабушка. — Он похож на Клинта Иствуда?
— Клинт Иствуд почти лысый, — раздраженно вставил дедушка, — и притом безбожно картавит и пришепетывает!
Кори ответила на невысказанный вопрос Коула, протягивая блюдо со спаржей:
— Бабушка обожает Иствуда, а дедушка к нему ревнует. Это так мило!
— Мама, если бы ты видела, как отделан внутри «Гольфстрим»! Кажется, что входишь в чудесную гостиную, где мебель обтянута кожей платинового цвета. В салоне стоят друг против друга два изогнутых дивана, между ними — старинный столик, поодаль — такой же буфет с бронзовыми ручками и петлями и несколько кресел.
Диана умело завладела вниманием своих родных, и пока Коул слушал ее красочное описание каждого предмета в салоне самолета — вплоть до хрустальных уотерфордских светильников и восточных ковров, он сделал еще два открытия: во-первых, Диана была талантливым рассказчиком, а во-вторых, она ни словом не упомянула про вторую особенность самолета — спальню.
Коулу с трудом верилось, что Диана могла забыть о спальне, которая занимала треть самолета. С другой стороны, спальню она увидела лишь после того, как они поженились… и, вероятно, у нее из памяти стерлись последующие события.
Диана прервала рассказ, чтобы положить себе кусок жареной утки, и бабушка бросилась в атаку.
— Расскажите нам о себе, мистер Гаррисон, — попросила она.
— Прошу вас, зовите меня Коулом, миссис Бриттон, — вежливо предложил он.
— Так расскажите нам о себе, Коул, — поправилась бабушка, хотя и не разрешила в ответ обращаться к ней менее формально.
Коул намеренно умолчал о своем прошлом, начав с настоящего:
— Я живу в Далласе, но часто езжу по делам. Примерно две недели в месяц я провожу в разъездах.
Бабушка пристально вгляделась в его лицо поверх своего бокала и напрямик осведомилась:
— Вы бываете в церкви по воскресеньям?
— Нет, не бываю, — сообщил он ей без малейшего смущения или чувства вины.
Бабушка разочарованно нахмурилась, но не прекратила наступление:
— Понятно… А ваши родственники?
— Тоже, — с холодной решимостью отрезал Коул. Бабушка явно растерялась.
— Откровенно говоря, я хотела узнать о ваших родственниках, а не о том, ходят ли они в церковь. — Она намазала бисквит маслом. — Не могли бы вы рассказать нам о своем прошлом? — спросила Роза Бриттон невозмутимо. — Откуда вы родом, о вашей семье…
Коул застыл с непрожеванным салатом во рту, обводя взглядом собравшихся за столом. Эти приятные люди не видят ничего из ряда вон выходящего в воскресном ужине, обилии яств и приборов на столе, пушистом ковре под ногами.
Он взглянул на Диану, свежую и ухоженную, как победительница конкурса красоты; на Эддисона, который никогда не испытывал большего унижения, чем проигрыш в теннисном клубе; на Мэри Фостер, в которой тонко сочетались достоинство, любезность и искренняя доброта.
Дедушка Дианы благоухал запахом мыла и одеколона «Олд Спайс», а не потом. Бабушка Дианы устремляла на него беспокойный взгляд карих глаз, выжидательно приподнимая брови; ее лицо обрамляли волнистые белые волосы, подстриженные коротко и изысканно. Даже очки в тонкой золотой оправе не портили ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99