– Мне надо подумать.
Мэйсон буквально выбежала из отеля и, пройдя быстрым шагом несколько кварталов по бульвару Капуцинов, обессилено опустилась на стул одного из многочисленных уличных кафе. Затем…
«Просто, проходя мимо… Удивительное совпадение…» Как это мерзко. Как унизительно. Очевидно, он выставил ищеек, следящих за каждым ее шагом. Вот как он узнал о том, что она уехала в Овер! Подлый ублюдок!
С того самого момента, как прозвучали фатальные слова «агентство Пинкертона», Мэйсон не переставала мысленно проигрывать события последних недель, оценивая все происходящее с совершенно иного угла зрения. Теперь все виделось ей в новом, зловещем свете.
Кто же нанял Гаррета? Скорее всего, Дюваль. Кто лучше его сможет выследить и загнать в угол американскую мошенницу?
Но дойти до такой степени эмоциональной вовлеченности… Столько романтики… Ради чего? Неужели только, как сказала Эмма, ради того, чтобы вскружить ей голову, заставить забыть об осторожности и выудить у нее признание?
Что же, если все так и обстояло, он почти преуспел. Мэйсон передернуло при мысли о том, насколько близка она была к тому, чтобы тогда, на кладбище Монмартр, выложить Ричарду всю правду.
Но если все затевалось лишь с одной этой целью, то зачем ему было отталкивать ее от себя, зачем он заставил ее поверить в то, что влечение к ней его пугает настолько, что он вынужден защищаться?
Чтобы она начала преследовать его, вот для чего! Все так очевидно.
Этот негодяй просто дьявольски хитер.
Однако могла ли быть поддельной та страсть, которой она была свидетельницей? В человеческих ли это силах?
И снова в голове Мэйсон зазвучали слова Эммы: «И все эти разъезды по миру под видом ценителя искусства, вся эта жизнь преуспевающего сердцееда – все это его легенда, прикрытие».
Потом она подумала о картинах, о том, как глубоко Ричард понял их, как высоко оценил, о том, как сильно они тронули его, обо всех тех усилиях, что он приложил к тому, чтобы эти произведения остались в веках. Неужели это тоже все подделка? Все может быть.
И это ранило сильнее всего.
Она действительно влюбилась в него. Она подумала, что встретила мужчину, который смог заглянуть в ее душу, смог понять ее и исцелить ее израненное сердце.
Какой же она была дурой! Исключительно по собственной глупости она навлекла на себя беду. И теперь ей грозит опасность. Смертельная опасность.
Господи, неужели ей предстоит провести ближайшие десять лет в тюрьме? Вот она – ирония судьбы. Она приехала во Францию, чтобы вернуть Колдуэллам доброе имя, а выходит так, что она очернила его еще больше.
Она могла бы пуститься в бега. Попробовать выбраться из страны. Но как это сделать, если за ней следят? Следят непрерывно, днем и ночью?
И, если ей все же каким-то чудом удастся сбежать, что делать дальше? Скрываться и убегать всю оставшуюся жизнь?
Безнадежность и отчаяние накрыли Мэйсон.
Она отвернулась от окна.
«Я не должна паниковать. Надо сохранять ясность мысли».
Мэйсон опустилась на стул и приказала себе успокоиться. В этой мозаике было слишком много пробелов, чтобы понять картину в целом.
Кем именно в действительности были Хэнк и Эмма? Каково их место во всей этой истории?
И что это за тайна прошлого Гаррета, на которую намекала Эмма? Может, вооружившись знанием о его прошлом, ей, Мэйсон, будет легче выйти сухой из воды?
Мэйсон нужна была информация. Из исключительно надежных источников. И немедленно. И внезапно ей пришло в голову, кто может дать ей необходимые сведения.
Лизетта.
Вернее, отвергнутый воздыхатель Лизетты.
Джуно Даргело.
Бандитский король Бельвиля.
Глава 13
Во времена средневековья деревня Бельвиль располагалась на увитых виноградом склонах холма к востоку от Парижа. В восемнадцатом веке Бельвиль прославили кафе на открытом воздухе, куда парижане по воскресным дням отправлялись, чтобы отведать гингет, особое вино местного производства. После 1840 года местечко быстро разрослось и превратилось в один из самых крупных городов в Иль-де-Франс, а в 1860 году Париж поглотил этот город. Но в 1870-х годах сюда стала стекаться городская беднота, согнанная с насиженных мест начавшейся перестройкой города по плану Наполеона Третьего. С тех самых пор Бельвиль стал скоплением трущоб, рассадником мятежей и бандитизма. На улицах Бельвиля правили бал бандиты, которые сами себя прозвали «апачами», в честь самого воинственного племени американских индейцев.
Когда Мэйсон и Лизетта пересекли невидимую границу, проходящую по бульвару Менилмонтан, у них создалось ощущение, что они попали в другую страну. Возница кеба немедленно высадил их – как и большинство парижан, он опасался вторгаться на запретную территорию. Но здесь девушек уже ждал эскорт – группа крепких «апачей» готова была обеспечить им безопасность пребывания на вверенной им территории. То было элитное подразделение – группа охраны самого главаря Джуно Даргело, того самого, кто сумел объединить разрозненные банды под единым управлением и навести порядок в округе.
В сопровождении дюжих молодцов Мэйсон и Лизетта прошли несколько кварталов до улицы Бельвиль. Весть об их прибытии уже каким-то чудом разнеслась по окрестностям, и народ высыпал из магазинчиков и квартир, чтобы посмотреть на парижских красоток. Вернее, чтобы поглазеть на Лизетту, о страстной любви к которой самого Джуно Даргело здесь уже слышали немало. Для этих людей то был роман века, любовная история сродни истории Тристана и Изольды.
– Лизетта! Лизетта! – кричали в толпе.
Лизетта, прирожденная артистка, посылала своим почитателям и почитательницам воздушные поцелуи и чарующие улыбки.
Теплая встреча воодушевила Мэйсон. Несмотря на грозную репутацию Бельвиля, она испытала огромное облегчение, оказавшись здесь. Всю последнюю неделю в ожидании этого дня ей приходилось притворяться больной и раз за разом отклонять настойчивые предложения помощи со стороны Гаррета, как и попытки приударить за ней.
Здесь она чувствовала себя в безопасности. Телохранители Даргело наверняка позаботились о том, чтобы оставить «хвост», если таковой и был, далеко за пределами контролируемой ими территории.
Они подошли к кафе, где группа зрителей, насчитывающая человек сто, почтительно стояла у входа, дожидаясь возможности увидеть Лизетту. Несколько «апачей» оттеснили толпу, чтобы освободить проход гостьям. В кафе воздух был густым от дыма дешевых сигарет. Несколько человек пили абсент у стойки бара. Откуда-то сверху, где, вероятно, располагался танцевальный зал, доносилась музыка.
Даргело сидел за дальним столиком. Мэйсон заметила, что тут, в своем королевстве, он смотрелся совсем по-другому. Властитель, почитаемый и любимый своими подданными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
Мэйсон буквально выбежала из отеля и, пройдя быстрым шагом несколько кварталов по бульвару Капуцинов, обессилено опустилась на стул одного из многочисленных уличных кафе. Затем…
«Просто, проходя мимо… Удивительное совпадение…» Как это мерзко. Как унизительно. Очевидно, он выставил ищеек, следящих за каждым ее шагом. Вот как он узнал о том, что она уехала в Овер! Подлый ублюдок!
С того самого момента, как прозвучали фатальные слова «агентство Пинкертона», Мэйсон не переставала мысленно проигрывать события последних недель, оценивая все происходящее с совершенно иного угла зрения. Теперь все виделось ей в новом, зловещем свете.
Кто же нанял Гаррета? Скорее всего, Дюваль. Кто лучше его сможет выследить и загнать в угол американскую мошенницу?
Но дойти до такой степени эмоциональной вовлеченности… Столько романтики… Ради чего? Неужели только, как сказала Эмма, ради того, чтобы вскружить ей голову, заставить забыть об осторожности и выудить у нее признание?
Что же, если все так и обстояло, он почти преуспел. Мэйсон передернуло при мысли о том, насколько близка она была к тому, чтобы тогда, на кладбище Монмартр, выложить Ричарду всю правду.
Но если все затевалось лишь с одной этой целью, то зачем ему было отталкивать ее от себя, зачем он заставил ее поверить в то, что влечение к ней его пугает настолько, что он вынужден защищаться?
Чтобы она начала преследовать его, вот для чего! Все так очевидно.
Этот негодяй просто дьявольски хитер.
Однако могла ли быть поддельной та страсть, которой она была свидетельницей? В человеческих ли это силах?
И снова в голове Мэйсон зазвучали слова Эммы: «И все эти разъезды по миру под видом ценителя искусства, вся эта жизнь преуспевающего сердцееда – все это его легенда, прикрытие».
Потом она подумала о картинах, о том, как глубоко Ричард понял их, как высоко оценил, о том, как сильно они тронули его, обо всех тех усилиях, что он приложил к тому, чтобы эти произведения остались в веках. Неужели это тоже все подделка? Все может быть.
И это ранило сильнее всего.
Она действительно влюбилась в него. Она подумала, что встретила мужчину, который смог заглянуть в ее душу, смог понять ее и исцелить ее израненное сердце.
Какой же она была дурой! Исключительно по собственной глупости она навлекла на себя беду. И теперь ей грозит опасность. Смертельная опасность.
Господи, неужели ей предстоит провести ближайшие десять лет в тюрьме? Вот она – ирония судьбы. Она приехала во Францию, чтобы вернуть Колдуэллам доброе имя, а выходит так, что она очернила его еще больше.
Она могла бы пуститься в бега. Попробовать выбраться из страны. Но как это сделать, если за ней следят? Следят непрерывно, днем и ночью?
И, если ей все же каким-то чудом удастся сбежать, что делать дальше? Скрываться и убегать всю оставшуюся жизнь?
Безнадежность и отчаяние накрыли Мэйсон.
Она отвернулась от окна.
«Я не должна паниковать. Надо сохранять ясность мысли».
Мэйсон опустилась на стул и приказала себе успокоиться. В этой мозаике было слишком много пробелов, чтобы понять картину в целом.
Кем именно в действительности были Хэнк и Эмма? Каково их место во всей этой истории?
И что это за тайна прошлого Гаррета, на которую намекала Эмма? Может, вооружившись знанием о его прошлом, ей, Мэйсон, будет легче выйти сухой из воды?
Мэйсон нужна была информация. Из исключительно надежных источников. И немедленно. И внезапно ей пришло в голову, кто может дать ей необходимые сведения.
Лизетта.
Вернее, отвергнутый воздыхатель Лизетты.
Джуно Даргело.
Бандитский король Бельвиля.
Глава 13
Во времена средневековья деревня Бельвиль располагалась на увитых виноградом склонах холма к востоку от Парижа. В восемнадцатом веке Бельвиль прославили кафе на открытом воздухе, куда парижане по воскресным дням отправлялись, чтобы отведать гингет, особое вино местного производства. После 1840 года местечко быстро разрослось и превратилось в один из самых крупных городов в Иль-де-Франс, а в 1860 году Париж поглотил этот город. Но в 1870-х годах сюда стала стекаться городская беднота, согнанная с насиженных мест начавшейся перестройкой города по плану Наполеона Третьего. С тех самых пор Бельвиль стал скоплением трущоб, рассадником мятежей и бандитизма. На улицах Бельвиля правили бал бандиты, которые сами себя прозвали «апачами», в честь самого воинственного племени американских индейцев.
Когда Мэйсон и Лизетта пересекли невидимую границу, проходящую по бульвару Менилмонтан, у них создалось ощущение, что они попали в другую страну. Возница кеба немедленно высадил их – как и большинство парижан, он опасался вторгаться на запретную территорию. Но здесь девушек уже ждал эскорт – группа крепких «апачей» готова была обеспечить им безопасность пребывания на вверенной им территории. То было элитное подразделение – группа охраны самого главаря Джуно Даргело, того самого, кто сумел объединить разрозненные банды под единым управлением и навести порядок в округе.
В сопровождении дюжих молодцов Мэйсон и Лизетта прошли несколько кварталов до улицы Бельвиль. Весть об их прибытии уже каким-то чудом разнеслась по окрестностям, и народ высыпал из магазинчиков и квартир, чтобы посмотреть на парижских красоток. Вернее, чтобы поглазеть на Лизетту, о страстной любви к которой самого Джуно Даргело здесь уже слышали немало. Для этих людей то был роман века, любовная история сродни истории Тристана и Изольды.
– Лизетта! Лизетта! – кричали в толпе.
Лизетта, прирожденная артистка, посылала своим почитателям и почитательницам воздушные поцелуи и чарующие улыбки.
Теплая встреча воодушевила Мэйсон. Несмотря на грозную репутацию Бельвиля, она испытала огромное облегчение, оказавшись здесь. Всю последнюю неделю в ожидании этого дня ей приходилось притворяться больной и раз за разом отклонять настойчивые предложения помощи со стороны Гаррета, как и попытки приударить за ней.
Здесь она чувствовала себя в безопасности. Телохранители Даргело наверняка позаботились о том, чтобы оставить «хвост», если таковой и был, далеко за пределами контролируемой ими территории.
Они подошли к кафе, где группа зрителей, насчитывающая человек сто, почтительно стояла у входа, дожидаясь возможности увидеть Лизетту. Несколько «апачей» оттеснили толпу, чтобы освободить проход гостьям. В кафе воздух был густым от дыма дешевых сигарет. Несколько человек пили абсент у стойки бара. Откуда-то сверху, где, вероятно, располагался танцевальный зал, доносилась музыка.
Даргело сидел за дальним столиком. Мэйсон заметила, что тут, в своем королевстве, он смотрелся совсем по-другому. Властитель, почитаемый и любимый своими подданными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84