И потребность заполнить эту пустоту привела меня в Париж, заставила меня творить, а когда подвернулась возможность, подвигла схватить удачу за хвост: глядишь, вывезет. Но правда, к которой я пришла, состоит в том, что слава, хоть и пришла ко мне, не заполнила пустоту. Она, эта слава, лишь заставила меня испытать еще большую неприкаянность, и она, эта слава, привела нас к тому, что мы сейчас имеем. Если меня чему-то и научила вся эта авантюра, так только тому, что успех, известность и деньги не панацея. Ни от чего не панацея. Вместо того чтобы заполнить пустоту в моей душе, они сделали эту дыру больше. Единственное, что может заполнить пустоту, – любовь. Моя любовь к тебе. Остальное просто бессмысленно. Вот что я поняла. Вот чему научил меня мой опыт.
– Возможно, ты просто сейчас все это так воспринимаешь, но…
– Нет. Своими картинами я избавлялась от той темной, непонятной тоски. Теперь они для меня ничего не значат. Они просто нечто. Я теперь на другой стороне. Ты, Ричард, излечил меня от потребности выражать то свое видение, излечил от потребности получать хорошие оценки за старания. Любовь к тебе научила меня тому, что пустоту в душе мы заполняем, отдавая любовь, а не получая ее от других.
Глаза Ричарда подернулись дымкой. Он вытянулся рядом с Мэйсон на кровати и обнял ее.
– Спасибо, – хрипло проговорил он. – Спасибо за то, что доверяешь мне, что делишься со мной самым сокровенным.
Спасибо, что любишь меня. Я даже не могу выразить, что чувствую.
Мэйсон прижалась к Ричарду, а он ласково гладил ее по волосам. Мэйсон чувствовала, как сердце ее переполняется любовью к нему.
– Я рассказала тебе о своем проклятии. Почему бы тебе не рассказать мне о своем?
Рука Ричарда замерла. Затем он прижал Мэйсон к себе теснее и поцеловал в макушку.
– Ты устала, – сказал он. – Тебе надо поспать. Я не хочу, чтобы ты думала о чем-то тяжелом. Просто позволь мне позаботиться о тебе.
К концу недели Мэйсон почувствовала себя почти здоровой. И необходимость сидеть в укрытии уже немного ее раздражала. Однажды утром дверь внезапно широко открылась, и свора собак влетела в комнату. Псы прыгали на кровать, лизали лицо Мэйсон, и каждый стремился завладеть ее, Мэйсон, вниманием. Собаки Лизетты! Мэйсон уже справлялась о них и узнала, что Даргело спас их после ареста Лизетты и перевез в свою квартиру в Бельвиле, где Хьюго о них заботился.
Ричард вышел следом за собаками.
– И тебе надо подышать свежим воздухом. Я подумал, что мы могли бы оказать добрую услугу и себе, и этим ребятам, если бы взяли их на прогулку.
При виде любимцев Лизетты Мэйсон не могла не вспомнить о лучшей подруге. Лизетта в страшной беде, и эту беду на нее навлекла она, Мэйсон! Мэйсон обняла каждую из собак и поцеловала. Как, должно быть, Лизетте не хватает общества ее любимцев!
Они прошлись по улице Бельвиль вниз, потом свернули к парку, откуда открывался потрясающий вид на Париж с востока. Пока собаки резвились на зеленой травке, Мэйсон и Ричард любовались золотистым куполом Дома инвалидов и далеко вдали остроконечной верхушкой Эйфелевой башни.
Мэйсон взяла Ричарда за руку.
– Как нам быть с Лизеттой? – спросила она.
– Я не знаю, что мы можем сделать.
– Я не смогу жить, если с ней что-то случится.
– Она девушка умная, найдет способ защитить себя. Лизетта знает правду и скажет ее прежде, чем ступить под гильотину.
– Ты совсем ее не знаешь. Лизетта – это сама Франция, противоречивая, удивительная и чудесная. Она то не пускает тебя к себе, годами держит на расстоянии, но потом, когда примет тебя, становится другом, более верным, более преданным, чем самые лучшие из нас, американцев. Говорю тебе, она пойдет под нож, не сказав ни слова в свою защиту, если посчитает, что ее слово навредит мне.
– Боюсь, все может случиться именно так.
– Не может быть, чтобы не было выхода. Кто-то должен нам помочь! Пресса. Американский посол. Кто-нибудь, кто согласится нас выслушать!
– Дюваль узнает об этом еще до того, как мы доскажем историю до конца. Стоит нам предпринять такую попытку, и он сделает все, чтобы себя обезопасить. Да он пристрелит нас при всем честном народе. Сейчас он только о том и думает, как бы нас сцапать.
– А как насчет Джуно? Он может что-нибудь сделать?
– Видит Бог, он из кожи вон лезет, чтобы помочь Лизетте. Даргело вне себя от горя. Я лишь могу попытаться уговорить его не делать глупостей.
– Он знает, кто я на самом деле такая?
– Нет. Я подумал, что лучше не усложнять ситуацию. Он думает, что ты Эми и что за тобой охотятся.
Мэйсон в отчаянии покачала головой:
– Должен быть какой-то выход. Я просто не могу сидеть сложа руки.
– Лизетте не позавидуешь, это верно. Но без суда не казнят даже во Франции. Так что гильотина ей пока не грозит. У нас еще есть в запасе немного времени. А вот другие дела не терпят отлагательств.
– О чем ты? – в недоумении спросила Мэйсон.
– Французское правительство конфисковало картины.
– Я знаю.
– Мы должны их вернуть.
– Картины?
– Они украли их у нас, мы выкрадем их у них.
Мэйсон не верила собственным ушам.
– Тебе все еще нужны эти картины?
– Конечно, нужны.
– Разве ты не слышал ни слова из того, что я тебе рассказала? Меня больше не интересуют эти картины. Что касается меня, пусть делают с ними все, что заблагорассудится.
– Я слышал тебя, я тебя понимаю. Но ты тоже должна понять: какие бы чувства ни питала ты к этим картинам сейчас, они шедевры. Они часть тебя и представляют ценность для искусства, для мира. На нас лежит ответственность за то, что с ними случится. Мы не можем снять с себя эту ответственность.
– Даже если это так, как ты намерен осуществить кражу?
– У нас в союзниках Даргело и весь преступный мир Парижа. Мы найдем способ.
– Хорошо. Допустим, случится невозможное, и мы вернем картины. Что потом?
– Мы доставим их Хэнку, а он переправит их в Америку. Мэйсон смотрела на Ричарда и не верила своим глазам.
После всего, что с ними случилось, главным для него по-прежнему оставались картины!
Все надежды ее потерпели крах.
Мэйсон долго молчала. Затем, глубоко вздохнув, сказала:
– Ричард, я раскрыла перед тобой тайну моего прошлого. Почему ты не откроешь мне свою тайну?
– Мне нечего тебе сказать, – ответил Ричард.
– Ты мог бы рассказать мне о своих кошмарах. Я знаю, они мучают тебя, снедают изнутри. Они приходят к тебе все чаще и чаще. Ты стараешься спрятать их от меня, но я знаю, что тебе плохо. Разве ты не можешь сделать над собой усилие и открыться мне?
Мэйсон видела, как напряглись мускулы его лица. Затем Ричард взял обе ее руки в свои:
– Я знаю, что ты стараешься мне помочь. Но ты должна понять, я на самом деле не хочу говорить о своих кошмарах. Это не потому, что я что-то от тебя скрываю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84