», «Миру – да, войне – нет!» и «Американцы, вон!».
Серена фыркнула, сбросила одежду и, выделывая ногами кренделя, танцующим шагом отправилась в ванную, надеясь, что Андерсоны не примут близко к сердцу лозунги, протестующие против американского присутствия во Вьетнаме, которое неуклонно усиливалось в течение лета. А Лэнс хотя бы на день окажется в окружении тысяч своих единомышленников.
Серена стояла под душем, пустив воду на полную силу и запрокинув голову. Сегодня жизнь не казалась ей скучной. Совокупное действие спиртного и марихуаны, которой с ней столь щедро поделились, привело ее в отличное расположение духа. Через несколько минут на сцену выйдет Мик. Позже начнется прием, и, может быть, Джагтер почтит его своим присутствием. Серена встретится с ним... и как знать, что из этого получится.
Она выбралась из душа и, прошагав по брошенному белому платью, вынула из шкафа другое, лимонно-желтое, но такое же короткое.
– В этом году – «Роллинг Стоунз», в следующем – «Битлз», – сказала она, словно обращаясь к стенам, после чего выскочила из ванной, захлопнув за собой дверь.
Когда она торопливо спускалась по лестнице, распахнулась дверь, ведущая в холл, и оттуда как ни в чем не бывало выступил высокий темноволосый незнакомец. Он шагнул к двери гостиной.
– Какого черта вы здесь делаете? – возмущенно крикнула Серена, бегом преодолевая последние ступени. – Дом закрыт для посетителей. Вы что, не видели запрещающих знаков? Не видели ограждение?
Незнакомец лениво повернулся, по-прежнему держась за дверную ручку.
– Их не заметил бы только слепой, – сухо отозвался он.
Серена замерла на нижней ступеньке, чувствуя, как забилось ее сердце. Рассматривая его издали, она безошибочно уловила в нем ошеломляющую мужественность. Сейчас, на близком расстоянии, ее пронизывали волны чувственности, которую он, казалось, излучал.
– Дом закрыт для посетителей, – повторила она, шагнув к молодому человеку.
– Я не посетитель, – отозвался он, переводя бесстыдно-оценивающий взор с волос Серены на ее глаза, грудь, ноги и вновь возвращаясь к ее лицу.
Стоило ему заговорить, Серена сразу поняла, что он американец с весьма щедрой примесью кельтской крови. Высокая стройная фигура, цвет волос и глаз изобличали в нем ирландца. У него было гибкое тело заядлого драчуна, и что-то в его облике подсказывало Серене: он не задумываясь вступит в любую схватку.
– Я отлично знаю, кто вы такой. – Серене хотелось впиться зубами в его шею, почувствовать во рту вкус его пота, увидеть, так ли он красив без одежды, как в джинсах и белой рубашке с открытым воротом. – Вы музыкант. Я видела вас раньше, за сценой. А теперь будьте добры покинуть дом. Как я уже сказала, сегодня мы не принимаем посетителей.
Она приблизилась к молодому человеку вплотную, готовая оторвать его пальцы от дверной ручки. Как только он покинет дом, она выйдет вместе с ним и уж тогда не упустит его. Но она не позволит никому, даже такому красавчику, шататься по Бедингхэму.
– Я не посетитель, – повторил молодой человек, прислонившись спиной к двери и небрежно скрестив руки на груди. – И уж конечно, не музыкант.
– Так кто же вы такой, черт побери? – требовательно осведомилась Серена. Внезапно ее глаза расширились, и она сказала прерывающимся от смеха голосом: – Черт возьми! Не надо ничего говорить. Я сама знаю. Вы – Андерсон.
– А вы – Темплтон. – Его глаза улыбнулись, но Серена уловила в его взоре тот же огонек, который, как она прекрасно знала, горел и в ее собственных глазах, – огонек неприкрытого, мгновенно воспламенившего кровь желания.
– Блит-Темплтон, – поправила она, рассматривая молодого человека с тем же откровенным восхищением, с которым он глядел на нее.
При росте пять футов десять дюймов Серена была лишь чуть ниже Андерсона. Ее глаза скользнули по его лицу, по оттопырившейся застежке джинсов, по его загорелой шее и губам, уголки которых приподнялись в самоуверенной ухмылке. Потом они встретились глазами и смотрели друг на друга не отрываясь. Серену охватило сладостное предвкушение.
– А дальше? – спросил он. – Сабрина? София? Селина? Что-то не припомню.
– Серена. А ваше имя?
– Кайл.
Серена кивнула. Итак, она не ошиблась насчет его кельтских корней.
– Я думала, вы из Бостона. Но не из бостонских ирландцев, – сообщила она. Кайл стоял так близко, что она чувствовала тепло его дыхания на своей щеке.
– Моя семейка под стать вашей, – отозвался он, сверкнув белыми зубами в слепящей, чуть кривоватой улыбке. – Мы готовы закрыть глаза на все что угодно... если нам чего-нибудь хочется.
Из уст Серены вырвался грудной смешок.
– И сейчас как раз такой случай? – спросила она, уперев руку в бок и призывно выгнув бедро.
– Почему бы и нет? – отозвался Кайл, небрежно отделяясь от двери. – Не желаете ли показать мне дом?
За окном яростно взревела толпа. «Роллинг Стоунз» взяли первые аккорды, и на сцену выскочил Мик Джаггер.
Серена улыбнулась еще шире. Как ни странно, Джаггер больше ни капли ее не волновал.
– С удовольствием, – сказала она и, приглашающе взмахнув рукой, открыла дверь гостиной. – Сюда, прошу вас.
– Это королевская опочивальня, – произнесла Серена, распахивая дверь и входя в огромное, залитое солнцем помещение, в центре которого на невысоком возвышении стояла роскошная кровать с четырьмя столбиками и балдахином. – Ее называют так потому, что, по преданию, когда-то здесь спала королева Елизавета Первая, а в 1712 году, как доподлинно известно, – королева Анна.
– Впечатляюще, но тесновато, – заметил Кайл, подходя к кровати и опираясь рукой о белый с золотом столбик.
– Когда королева Анна ночевала здесь, она спала одна, – объяснила Серена, остановившись по ту сторону кровати. Она облизнула губы кончиком языка. От вожделения она с трудом держалась на ногах.
– Несчастная Анна. – Блестящие черные волосы Кайла прикрывали его брови, голубые кельтские глаза продолжали неотрывно смотреть в лицо девушке. – Кто-нибудь спал здесь с тех пор?
От звука его низкого, глубокого голоса по спине Серены пробежали мурашки.
– Королева Виктория, – ответила она, чувствуя, как между ног возникает мучительная тянущая боль. – И еще несколько менее знатных особ.
– А в последнее время? – Его голос чуть охрип, глаза горели жарким огнем.
– На моей памяти – нет, – сказала Серена, гадая, сколько времени потребуется им, чтобы сорвать с себя одежду, и выдержит ли кровать испытание, которое ей предстояло. Под рев и аплодисменты толпы, которые, пожалуй можно было услышать в соседнем графстве, «Роллинги» закончили «Не уходи» и заиграли «Хочу быть твоим парнем». Глаза Кайла сверкнули демоническим блеском.
– Так давай исправим это упущение, – сказал он и положил руку на пояс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
Серена фыркнула, сбросила одежду и, выделывая ногами кренделя, танцующим шагом отправилась в ванную, надеясь, что Андерсоны не примут близко к сердцу лозунги, протестующие против американского присутствия во Вьетнаме, которое неуклонно усиливалось в течение лета. А Лэнс хотя бы на день окажется в окружении тысяч своих единомышленников.
Серена стояла под душем, пустив воду на полную силу и запрокинув голову. Сегодня жизнь не казалась ей скучной. Совокупное действие спиртного и марихуаны, которой с ней столь щедро поделились, привело ее в отличное расположение духа. Через несколько минут на сцену выйдет Мик. Позже начнется прием, и, может быть, Джагтер почтит его своим присутствием. Серена встретится с ним... и как знать, что из этого получится.
Она выбралась из душа и, прошагав по брошенному белому платью, вынула из шкафа другое, лимонно-желтое, но такое же короткое.
– В этом году – «Роллинг Стоунз», в следующем – «Битлз», – сказала она, словно обращаясь к стенам, после чего выскочила из ванной, захлопнув за собой дверь.
Когда она торопливо спускалась по лестнице, распахнулась дверь, ведущая в холл, и оттуда как ни в чем не бывало выступил высокий темноволосый незнакомец. Он шагнул к двери гостиной.
– Какого черта вы здесь делаете? – возмущенно крикнула Серена, бегом преодолевая последние ступени. – Дом закрыт для посетителей. Вы что, не видели запрещающих знаков? Не видели ограждение?
Незнакомец лениво повернулся, по-прежнему держась за дверную ручку.
– Их не заметил бы только слепой, – сухо отозвался он.
Серена замерла на нижней ступеньке, чувствуя, как забилось ее сердце. Рассматривая его издали, она безошибочно уловила в нем ошеломляющую мужественность. Сейчас, на близком расстоянии, ее пронизывали волны чувственности, которую он, казалось, излучал.
– Дом закрыт для посетителей, – повторила она, шагнув к молодому человеку.
– Я не посетитель, – отозвался он, переводя бесстыдно-оценивающий взор с волос Серены на ее глаза, грудь, ноги и вновь возвращаясь к ее лицу.
Стоило ему заговорить, Серена сразу поняла, что он американец с весьма щедрой примесью кельтской крови. Высокая стройная фигура, цвет волос и глаз изобличали в нем ирландца. У него было гибкое тело заядлого драчуна, и что-то в его облике подсказывало Серене: он не задумываясь вступит в любую схватку.
– Я отлично знаю, кто вы такой. – Серене хотелось впиться зубами в его шею, почувствовать во рту вкус его пота, увидеть, так ли он красив без одежды, как в джинсах и белой рубашке с открытым воротом. – Вы музыкант. Я видела вас раньше, за сценой. А теперь будьте добры покинуть дом. Как я уже сказала, сегодня мы не принимаем посетителей.
Она приблизилась к молодому человеку вплотную, готовая оторвать его пальцы от дверной ручки. Как только он покинет дом, она выйдет вместе с ним и уж тогда не упустит его. Но она не позволит никому, даже такому красавчику, шататься по Бедингхэму.
– Я не посетитель, – повторил молодой человек, прислонившись спиной к двери и небрежно скрестив руки на груди. – И уж конечно, не музыкант.
– Так кто же вы такой, черт побери? – требовательно осведомилась Серена. Внезапно ее глаза расширились, и она сказала прерывающимся от смеха голосом: – Черт возьми! Не надо ничего говорить. Я сама знаю. Вы – Андерсон.
– А вы – Темплтон. – Его глаза улыбнулись, но Серена уловила в его взоре тот же огонек, который, как она прекрасно знала, горел и в ее собственных глазах, – огонек неприкрытого, мгновенно воспламенившего кровь желания.
– Блит-Темплтон, – поправила она, рассматривая молодого человека с тем же откровенным восхищением, с которым он глядел на нее.
При росте пять футов десять дюймов Серена была лишь чуть ниже Андерсона. Ее глаза скользнули по его лицу, по оттопырившейся застежке джинсов, по его загорелой шее и губам, уголки которых приподнялись в самоуверенной ухмылке. Потом они встретились глазами и смотрели друг на друга не отрываясь. Серену охватило сладостное предвкушение.
– А дальше? – спросил он. – Сабрина? София? Селина? Что-то не припомню.
– Серена. А ваше имя?
– Кайл.
Серена кивнула. Итак, она не ошиблась насчет его кельтских корней.
– Я думала, вы из Бостона. Но не из бостонских ирландцев, – сообщила она. Кайл стоял так близко, что она чувствовала тепло его дыхания на своей щеке.
– Моя семейка под стать вашей, – отозвался он, сверкнув белыми зубами в слепящей, чуть кривоватой улыбке. – Мы готовы закрыть глаза на все что угодно... если нам чего-нибудь хочется.
Из уст Серены вырвался грудной смешок.
– И сейчас как раз такой случай? – спросила она, уперев руку в бок и призывно выгнув бедро.
– Почему бы и нет? – отозвался Кайл, небрежно отделяясь от двери. – Не желаете ли показать мне дом?
За окном яростно взревела толпа. «Роллинг Стоунз» взяли первые аккорды, и на сцену выскочил Мик Джаггер.
Серена улыбнулась еще шире. Как ни странно, Джаггер больше ни капли ее не волновал.
– С удовольствием, – сказала она и, приглашающе взмахнув рукой, открыла дверь гостиной. – Сюда, прошу вас.
– Это королевская опочивальня, – произнесла Серена, распахивая дверь и входя в огромное, залитое солнцем помещение, в центре которого на невысоком возвышении стояла роскошная кровать с четырьмя столбиками и балдахином. – Ее называют так потому, что, по преданию, когда-то здесь спала королева Елизавета Первая, а в 1712 году, как доподлинно известно, – королева Анна.
– Впечатляюще, но тесновато, – заметил Кайл, подходя к кровати и опираясь рукой о белый с золотом столбик.
– Когда королева Анна ночевала здесь, она спала одна, – объяснила Серена, остановившись по ту сторону кровати. Она облизнула губы кончиком языка. От вожделения она с трудом держалась на ногах.
– Несчастная Анна. – Блестящие черные волосы Кайла прикрывали его брови, голубые кельтские глаза продолжали неотрывно смотреть в лицо девушке. – Кто-нибудь спал здесь с тех пор?
От звука его низкого, глубокого голоса по спине Серены пробежали мурашки.
– Королева Виктория, – ответила она, чувствуя, как между ног возникает мучительная тянущая боль. – И еще несколько менее знатных особ.
– А в последнее время? – Его голос чуть охрип, глаза горели жарким огнем.
– На моей памяти – нет, – сказала Серена, гадая, сколько времени потребуется им, чтобы сорвать с себя одежду, и выдержит ли кровать испытание, которое ей предстояло. Под рев и аплодисменты толпы, которые, пожалуй можно было услышать в соседнем графстве, «Роллинги» закончили «Не уходи» и заиграли «Хочу быть твоим парнем». Глаза Кайла сверкнули демоническим блеском.
– Так давай исправим это упущение, – сказал он и положил руку на пояс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87