Город был охвачен пламенем. Райс различал взрывы, доносившиеся со стороны Ричмонда. К шуму далекой канонады примешивалось громыханье пушек, которые тащила за собой отступающая армия, стоны раненых, которых перевозили на санитарных повозках. Райсу пришло в голову, что вид дороги мог бы служить иллюстрацией к дантовскому «Аду». Этой книгой он особенно восхищался. Она была созвучна темной части его души.
Никто больше не интересовался, кто они и откуда, особенно после того, как у них появилось сопровождение. Больше всего Райс опасался нескромных вопросов, но командиры отступающих частей едва бросали на них взгляд и следовали дальше.
Постепенно шум канонады утих, отсветы пожара стали меркнуть, хотя громыханье тяжелых орудий по дороге и размеренный шаг солдат продолжали сотрясать пространство ночи.
Отдохнув, Сюзанна подсела к Райсу, на скамейку возницы. Взглянув на него, она молча отобрала у Реддинга вожжи. Майор даже не пытался сопротивляться: силы его были на исходе.
К ночи Райс обессилел. Он был доволен, что Сюзанна не видела его раны. Он чувствовал, как липкая влага просачивается сквозь бинты, и знал, что кровотечение может истощить его организм, каким бы могучим здоровьем он ни обладал. Несколько часов подряд концентрацией внимания и усилием воли он загонял боль внутрь. Этому он научился давно. Но сейчас Райс беспокоился, не упустил ли он время. Он всеми силами заставлял себя не потерять сознания. Но это было все труднее и труднее. Он чувствовал, как его тело теряет тяжесть, скользит… ускользает…
ГЛАВА 5
Дрожащими руками Сюзанна подхватила тело Райса, не давая ему упасть на дорогу. С помощью Веса она уложила майора на скамью внутри фургона и сняла с раны запекшиеся бинты. Очень жаль, что пришлось забрать недолеченных пациентов из тюремного госпиталя, но ее поддерживало явное желание Райса исчезнуть из Либби. По сути дела, это было условием сделки, после выполнения которого майор был согласен сопровождать ее и брата в Техас.
Раньше Сюзанне казалось, что он поправляется быстро. Правда, она давно могла бы догадаться, что он будет вести себя именно так: вечно насмешливая улыбка на лице, как маска, скрывала его истинные чувства и мысли. Только что Сюзанна убедилась, что ни ей, ни кому-нибудь другому он даже не намекнет, если будет мучительно страдать или даже умирать.
Было ясно, что уже много часов подряд он истекал кровью. Ей следовало бы предвидеть такой результат путешествия, но майор выглядел так раскованно, когда поддразнивал ее… Она обязана была предвидеть это. Эта мысль не давала ей покоя. Нужно было вспомнить, как вел себя ночной ястреб, подобранный ею несколько лет назад. Пернатый хищник не обращал внимания на свою рану вплоть до момента смерти.
Райс Реддинг. Само имя было чеканным, твердым. Оно могло принадлежать только темному, загадочному мужчине, который так походил на хищную птицу. На ее ястреба. Думая о майоре, Сюзанна с некоторых пор стала употреблять местоимение мой. Он принадлежал ей. И Сюзанна думала о Реддинге именно так, хотя понимала, что это не только не мудро, но и опасно.
Странная привязанность возникла еще тогда, когда он впервые открыл глаза в госпитале, будучи невероятно слабым, наблюдал за ней с удивленным восхищением. Взгляд майора растревожил сердце женщине, и она продала бы душу дьяволу, лишь бы увидеть снова его насмешливую улыбку, вопросительно изогнутые брови, глаза, взирающие на мир с неприкрытым цинизмом. Возможно, правда, что у нее не осталось ни кусочка души для продажи. Последние несколько недель она весьма свободно обращалась с правдой, особенно несколько последних часов. Сюзанна никогда не предполагала, что ложь может быть такой легкой и действенной. Она никогда не относилась к себе, как к человеку, манипулирующему правдой и другими вечными категориями, но теперь Сюзанна внесла свою лепту и в это искусство. Она безупречно сыграла свою роль в общении с властями Конфедерации; с майором, хотя в отношении последнего Сюзанна пребывала в сомнении: неясно было, кто кем манипулировал и в чем его интерес. Как далеко ей придется зайти? Предчувствие подсказывало, что чертовски далеко. Путь до дома был долгим…
У нее почти не осталось чувства собственного достоинства, оно с легкостью уместилось бы в дамской сумочке. Война навсегда изменила натуру Сюзанны. Иллюзии развеялись. За время войны мягкость и порядочность исчезли с лица земли, и Сюзанна не хотела быть среди слабых и мягких, какова бы ни была расплата.
Ее мать ужаснулась бы, узнай она о перемене, произошедшей с дочерью. Но мать умерла, как умерли многие другие. Теперь для Сюзанны не осталось в жизни никаких ценностей, кроме земли, которую она любила, и людей, о которых она хотела бы заботиться. И она сделает что угодно для их блага.
Такие мысли мелькали в мозгу женщины, пока она снимала прилипшие бинты. Грубые швы, наложенные торопливой рукой хирурга, разошлись, обнажив кровоточащую рану. Когда же это произошло? Теперь накладывать швы придется ей. Сюзанна вздрогнула и поморщилась. По краям разрыва образовался отек. Рана была воспалена и гноилась. Смуглая от рождения кожа побледнела. Сюзанна не удержалась и провела рукой по жестким темным волосам на теле. Они были влажными от крови и пота.
Зачем ему было править фургоном?
— Не можем ли мы помочь вам, мадам? — речь была медленной и протяжной.
Кто бы это мог быть? Кавалерийский эскорт давно покинул их, солдаты торопились догнать свою часть, и Сюзанна сделала остановку невдалеке от отряда пехотинцев, расположившихся на ночной привал. После того как Сюзанна едва ли не на лету подхватила майора, потерявшего сознание, у нее не было другого выхода.
Два пехотинца предлагали ей свою помощь.
— Есть виски? — спросила женщина.
— Нет. Мы могли бы помочь вам с раненым, — предлагал один, пока другой помогал Весу выбраться из фургона.
— Нет ли среди вас доктора?
— Нет, мадам.
— Тогда нужно развести костер.
Сюзанна надеялась, что майор Реддинг пробудет без сознания еще несколько минут. Пока двое мужчин устраивали майора под деревом, Сюзанна искала в сумочке бесценные сокровища: иголку и нитку, которые она всегда носила с собой.
Она подошла к Райсу. Он слегка вздрогнул, открыл глаза и усмехнулся над своей беспомощностью:
— Кажется, у меня это входит в привычку, — проговорил он медленно, с усилием преодолевая каждое слово. — Что, черт возьми, произошло?
— Вы настаивали на том, чтобы править…
— Не за этим ли вы меня нанимали?
— Я вас наняла?
Сюзанна не была уверена в том, кто кем должен руководить в дороге. На время путешествия было бы разумнее передать руководство мужчине. Майор слабо усмехнулся, и Сюзанне стало ясно, что он прочитал ее мысли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
Никто больше не интересовался, кто они и откуда, особенно после того, как у них появилось сопровождение. Больше всего Райс опасался нескромных вопросов, но командиры отступающих частей едва бросали на них взгляд и следовали дальше.
Постепенно шум канонады утих, отсветы пожара стали меркнуть, хотя громыханье тяжелых орудий по дороге и размеренный шаг солдат продолжали сотрясать пространство ночи.
Отдохнув, Сюзанна подсела к Райсу, на скамейку возницы. Взглянув на него, она молча отобрала у Реддинга вожжи. Майор даже не пытался сопротивляться: силы его были на исходе.
К ночи Райс обессилел. Он был доволен, что Сюзанна не видела его раны. Он чувствовал, как липкая влага просачивается сквозь бинты, и знал, что кровотечение может истощить его организм, каким бы могучим здоровьем он ни обладал. Несколько часов подряд концентрацией внимания и усилием воли он загонял боль внутрь. Этому он научился давно. Но сейчас Райс беспокоился, не упустил ли он время. Он всеми силами заставлял себя не потерять сознания. Но это было все труднее и труднее. Он чувствовал, как его тело теряет тяжесть, скользит… ускользает…
ГЛАВА 5
Дрожащими руками Сюзанна подхватила тело Райса, не давая ему упасть на дорогу. С помощью Веса она уложила майора на скамью внутри фургона и сняла с раны запекшиеся бинты. Очень жаль, что пришлось забрать недолеченных пациентов из тюремного госпиталя, но ее поддерживало явное желание Райса исчезнуть из Либби. По сути дела, это было условием сделки, после выполнения которого майор был согласен сопровождать ее и брата в Техас.
Раньше Сюзанне казалось, что он поправляется быстро. Правда, она давно могла бы догадаться, что он будет вести себя именно так: вечно насмешливая улыбка на лице, как маска, скрывала его истинные чувства и мысли. Только что Сюзанна убедилась, что ни ей, ни кому-нибудь другому он даже не намекнет, если будет мучительно страдать или даже умирать.
Было ясно, что уже много часов подряд он истекал кровью. Ей следовало бы предвидеть такой результат путешествия, но майор выглядел так раскованно, когда поддразнивал ее… Она обязана была предвидеть это. Эта мысль не давала ей покоя. Нужно было вспомнить, как вел себя ночной ястреб, подобранный ею несколько лет назад. Пернатый хищник не обращал внимания на свою рану вплоть до момента смерти.
Райс Реддинг. Само имя было чеканным, твердым. Оно могло принадлежать только темному, загадочному мужчине, который так походил на хищную птицу. На ее ястреба. Думая о майоре, Сюзанна с некоторых пор стала употреблять местоимение мой. Он принадлежал ей. И Сюзанна думала о Реддинге именно так, хотя понимала, что это не только не мудро, но и опасно.
Странная привязанность возникла еще тогда, когда он впервые открыл глаза в госпитале, будучи невероятно слабым, наблюдал за ней с удивленным восхищением. Взгляд майора растревожил сердце женщине, и она продала бы душу дьяволу, лишь бы увидеть снова его насмешливую улыбку, вопросительно изогнутые брови, глаза, взирающие на мир с неприкрытым цинизмом. Возможно, правда, что у нее не осталось ни кусочка души для продажи. Последние несколько недель она весьма свободно обращалась с правдой, особенно несколько последних часов. Сюзанна никогда не предполагала, что ложь может быть такой легкой и действенной. Она никогда не относилась к себе, как к человеку, манипулирующему правдой и другими вечными категориями, но теперь Сюзанна внесла свою лепту и в это искусство. Она безупречно сыграла свою роль в общении с властями Конфедерации; с майором, хотя в отношении последнего Сюзанна пребывала в сомнении: неясно было, кто кем манипулировал и в чем его интерес. Как далеко ей придется зайти? Предчувствие подсказывало, что чертовски далеко. Путь до дома был долгим…
У нее почти не осталось чувства собственного достоинства, оно с легкостью уместилось бы в дамской сумочке. Война навсегда изменила натуру Сюзанны. Иллюзии развеялись. За время войны мягкость и порядочность исчезли с лица земли, и Сюзанна не хотела быть среди слабых и мягких, какова бы ни была расплата.
Ее мать ужаснулась бы, узнай она о перемене, произошедшей с дочерью. Но мать умерла, как умерли многие другие. Теперь для Сюзанны не осталось в жизни никаких ценностей, кроме земли, которую она любила, и людей, о которых она хотела бы заботиться. И она сделает что угодно для их блага.
Такие мысли мелькали в мозгу женщины, пока она снимала прилипшие бинты. Грубые швы, наложенные торопливой рукой хирурга, разошлись, обнажив кровоточащую рану. Когда же это произошло? Теперь накладывать швы придется ей. Сюзанна вздрогнула и поморщилась. По краям разрыва образовался отек. Рана была воспалена и гноилась. Смуглая от рождения кожа побледнела. Сюзанна не удержалась и провела рукой по жестким темным волосам на теле. Они были влажными от крови и пота.
Зачем ему было править фургоном?
— Не можем ли мы помочь вам, мадам? — речь была медленной и протяжной.
Кто бы это мог быть? Кавалерийский эскорт давно покинул их, солдаты торопились догнать свою часть, и Сюзанна сделала остановку невдалеке от отряда пехотинцев, расположившихся на ночной привал. После того как Сюзанна едва ли не на лету подхватила майора, потерявшего сознание, у нее не было другого выхода.
Два пехотинца предлагали ей свою помощь.
— Есть виски? — спросила женщина.
— Нет. Мы могли бы помочь вам с раненым, — предлагал один, пока другой помогал Весу выбраться из фургона.
— Нет ли среди вас доктора?
— Нет, мадам.
— Тогда нужно развести костер.
Сюзанна надеялась, что майор Реддинг пробудет без сознания еще несколько минут. Пока двое мужчин устраивали майора под деревом, Сюзанна искала в сумочке бесценные сокровища: иголку и нитку, которые она всегда носила с собой.
Она подошла к Райсу. Он слегка вздрогнул, открыл глаза и усмехнулся над своей беспомощностью:
— Кажется, у меня это входит в привычку, — проговорил он медленно, с усилием преодолевая каждое слово. — Что, черт возьми, произошло?
— Вы настаивали на том, чтобы править…
— Не за этим ли вы меня нанимали?
— Я вас наняла?
Сюзанна не была уверена в том, кто кем должен руководить в дороге. На время путешествия было бы разумнее передать руководство мужчине. Майор слабо усмехнулся, и Сюзанне стало ясно, что он прочитал ее мысли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119