Я тут скоро закончу и приду к вам.
— Нет, это и мое дело! Если допустить какую-нибудь ошибку, мы оба поплатимся. Так что я имею такое же право заниматься этим, как и вы!
И она была абсолютно права. Дэниел вновь водрузил на нос очки и сердито покосился на ее затылок. При свете лампы волосы Джорджины приобрели бледно-серебристый оттенок. Помыв вечером голову, она собрала их в свободный узел.
Еще в первую их встречу в поезде Дэниел понял, что она умеет быть своенравной, но он и предположить тогда не мог, что это окажет влияние на его личную жизнь.
Достав из-за уха карандаш, он буркнул:
Для меня это профессия, я занимаюсь этим гораздо дольше вас, так что можете, мне спокойно довериться. А утром, если для вас это так важно, проверите сами.
Ему очень хотелось, чтобы она поскорее ушла в спальню и заснула к тому времени, как он придет туда.
Это должно заметно ослабить соблазн. Все последние дни она работала наравне с ним и очень уставала. Спала Джорджина крепко, и потревожить ее было сложно. Однако, сама того не подозревая, она давно уже превратила ночи для Дэниела в муку. Одним своим присутствием рядом с ним в постели.
«Я не имею права упрекать ее, ибо сам устроил себе такую жизнь», — без конца повторял он.
Но кто же мог знать, что это будет доставлять ему столько проблем? Он не относился к числу тех мужчин, которые думают о сексе днем и ночью. Своим духовным запросам он уделял внимания гораздо больше, чем физическим. И привык так жить. Но ему не приходило в голову, что организм может неожиданно восстать, выйти из повиновения и потребовать удовлетворения, на которое было наложено табу.
Джорджина зевнула и потянулась. Дэниел отлично знал, что под халатиком на ней только сорочка и панталоны. И всякий раз, когда полы халата расходились, взгляд его невольно проникал в щель, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть. Примерно представляя себе, что она прячет под одеждой, он уже не мог думать о чем-то другом. Хмуро глядя в текст гранки, он пред-ставлял себе, как было бы хорошо запустить руку под халат, провести ею по обнаженной груди… Черт возь-ми, он не уставал проклинать себя за то, что не вос-пользовался ситуацией, которая возникла тем первым утром, не уставал проклинать себя за то, что продолжает терзаться этим и не в силах отвлечься. А между тем Дэниел не сомневался в том, что Джорджина ни о чем не подозревает и отнюдь не смотрит на него такими глазами, какими он смотрит на нее.
Мысль о том, что меньше чем через месяц, она вступит в официальное владение своей долей в «Ха-новер индастриз», представлялась ему почти спасительной. Он наймет адвоката, который позаботится о том, чтобы Джорджине выплачивали причитающиеся ей доходы без обмана. Тогда они спокойно разведутся и каждый пойдет в жизни своей дорогой.
Дэниел считал, что только это спасет его от сумасшествия.
Затаив дыхание, он следил за тем, как Джорджина ведет борьбу с накатывавшей на нее дремой. Наконец она уступила, устало вздохнула, подошла к нему и поцеловала его в висок. Откуда ей было знать, что именно эти ее легкие невинные поцелуи неизменно возбуждали его настолько, что он готов был лезть на стенку?
Дэниелу захотелось схватить ее, обнять за талию, привлечь к себе, посадить на колени, овладеть ею… И заниматься этим прямо на полу. На кровати. Везде где только можно. До утра. До следующего вечера… Сколь угодно долго, ибо он знал, что если начнет, остановиться уже не сможет.
Но он не мог начать. Джорджине было незнакомо слово «страсть». Она относилась к нему в лучшем случае как к брату. И правильно. Дэниел всегда был одиночкой. Забытый собственной семьей, он рос сам по себе, если не считать того, что о нем заботились няня-воспитательница и сводная сестра. Потом няня умерла, а чуть позже у сестры появились свои собственные интересы. И Дэниел остался один. Женщины всегда видели в нем друга, и только. Почему же сейчас все должно измениться?
Он засиделся за гранками допоздна, но наконец работа была сделана, и ему не оставалось ничего другого, как удалиться в спальню к спящей жене. И несмотря на то что он зверски устал и еле добрел до постели, он заснул далеко не сразу. Нелегко было заснуть, видя рядом с собой прелестную женщину. Проклятие, неужели он сам обрек себя на такие страдания?
Джорджина весело рассмеялась, увидев торжествующую физиономию Дугласа, который прибежал за последней пачкой газет. Весь тираж поразительно быстро разлетелся по городу, и мальчишки ликовали. Им это было важно, ведь с каждого экземпляра они получали по монетке. Но еще важнее это было для Дэниела. Люди хо-рошо раскупают газету, значит, первый номер пришелся им по душе, и они с нетерпением ждали второго. Если дела и дальше так пойдут, не за горами время, когда можно будет организовать подписку.
— Ну, какая реакция в «Маллони»? — спросила Джорджина Дугласа, набивая его почтовую сумку газетами. — Я видел, как клерки шли с работы, — похвалился тот. — Они сказали, что весь день в конторе стояла гробо-вая тишина. Ни криков, ни ругани. Сами работники только и говорят, что о газете, мисс Джорджи. Все шепчутся между собой, и многие уже говорили с Дженис. Я думаю, ваш план сработает. Никому ведь не хочется, чтобы его эксплу… — Он запнулся, не в силах выговорить слово.
Эксплуатировали. Это верно, — подтвердила Джорджина. — Твоя сестра вновь получит работу, даже если для этого придется закрыть на время магазин. Человека никто не смеет лишать его законных прав!
Мальчишка заулыбался и, схватив сумку, умчался. Деньги, вырученные за продажу газеты, волновали двенадцатилетнего Дугласа больше, чем умные речи мисс Джорджи.
Вскоре после этого вернулся Дэниел. Плюхнувшись в их старенькое кресло, он широко улыбнулся:
Жаль, что сегодня мы не ужинаем у мэра дома. Уверяю вас, нынче там будут говорить не только о пьяницах-ирландцах.
Джорджина села ему на колени и поцеловала в щеку. Несколько ночей, проведенных вместе, сделали ее смелой. Теперь она уже не стеснялась быть самой собой в присутствии Дэниела.
Одно сравнение стоимости порции молока для ребенка с недельным жалованьем его матери чего стоит! Гениально! Всем сразу станет ясно, что мать вынуждена голодать, только бы накормить свое чадо. И женщины прольют над этой статьей немало слез, уверяю вас! Правда, мужчины вряд ли обратят внимание на ваши цифры. А что могут одни женщины? Они не имеют власти в городе.
Дэниел обнял Джорджину за талию и-поудобнее устроил ее у себя на коленях. Она не стала возражать и делать попыток освободиться. Улыбнувшись, он в благодарность за это поцеловал ее в шею.
Вы недооцениваете женщин, моя дорогая. Весь магазин Маллони держится на них. Женщина — основной клиент. Они покупают платья для себя, рубашки и носки для своих мужей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
— Нет, это и мое дело! Если допустить какую-нибудь ошибку, мы оба поплатимся. Так что я имею такое же право заниматься этим, как и вы!
И она была абсолютно права. Дэниел вновь водрузил на нос очки и сердито покосился на ее затылок. При свете лампы волосы Джорджины приобрели бледно-серебристый оттенок. Помыв вечером голову, она собрала их в свободный узел.
Еще в первую их встречу в поезде Дэниел понял, что она умеет быть своенравной, но он и предположить тогда не мог, что это окажет влияние на его личную жизнь.
Достав из-за уха карандаш, он буркнул:
Для меня это профессия, я занимаюсь этим гораздо дольше вас, так что можете, мне спокойно довериться. А утром, если для вас это так важно, проверите сами.
Ему очень хотелось, чтобы она поскорее ушла в спальню и заснула к тому времени, как он придет туда.
Это должно заметно ослабить соблазн. Все последние дни она работала наравне с ним и очень уставала. Спала Джорджина крепко, и потревожить ее было сложно. Однако, сама того не подозревая, она давно уже превратила ночи для Дэниела в муку. Одним своим присутствием рядом с ним в постели.
«Я не имею права упрекать ее, ибо сам устроил себе такую жизнь», — без конца повторял он.
Но кто же мог знать, что это будет доставлять ему столько проблем? Он не относился к числу тех мужчин, которые думают о сексе днем и ночью. Своим духовным запросам он уделял внимания гораздо больше, чем физическим. И привык так жить. Но ему не приходило в голову, что организм может неожиданно восстать, выйти из повиновения и потребовать удовлетворения, на которое было наложено табу.
Джорджина зевнула и потянулась. Дэниел отлично знал, что под халатиком на ней только сорочка и панталоны. И всякий раз, когда полы халата расходились, взгляд его невольно проникал в щель, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть. Примерно представляя себе, что она прячет под одеждой, он уже не мог думать о чем-то другом. Хмуро глядя в текст гранки, он пред-ставлял себе, как было бы хорошо запустить руку под халат, провести ею по обнаженной груди… Черт возь-ми, он не уставал проклинать себя за то, что не вос-пользовался ситуацией, которая возникла тем первым утром, не уставал проклинать себя за то, что продолжает терзаться этим и не в силах отвлечься. А между тем Дэниел не сомневался в том, что Джорджина ни о чем не подозревает и отнюдь не смотрит на него такими глазами, какими он смотрит на нее.
Мысль о том, что меньше чем через месяц, она вступит в официальное владение своей долей в «Ха-новер индастриз», представлялась ему почти спасительной. Он наймет адвоката, который позаботится о том, чтобы Джорджине выплачивали причитающиеся ей доходы без обмана. Тогда они спокойно разведутся и каждый пойдет в жизни своей дорогой.
Дэниел считал, что только это спасет его от сумасшествия.
Затаив дыхание, он следил за тем, как Джорджина ведет борьбу с накатывавшей на нее дремой. Наконец она уступила, устало вздохнула, подошла к нему и поцеловала его в висок. Откуда ей было знать, что именно эти ее легкие невинные поцелуи неизменно возбуждали его настолько, что он готов был лезть на стенку?
Дэниелу захотелось схватить ее, обнять за талию, привлечь к себе, посадить на колени, овладеть ею… И заниматься этим прямо на полу. На кровати. Везде где только можно. До утра. До следующего вечера… Сколь угодно долго, ибо он знал, что если начнет, остановиться уже не сможет.
Но он не мог начать. Джорджине было незнакомо слово «страсть». Она относилась к нему в лучшем случае как к брату. И правильно. Дэниел всегда был одиночкой. Забытый собственной семьей, он рос сам по себе, если не считать того, что о нем заботились няня-воспитательница и сводная сестра. Потом няня умерла, а чуть позже у сестры появились свои собственные интересы. И Дэниел остался один. Женщины всегда видели в нем друга, и только. Почему же сейчас все должно измениться?
Он засиделся за гранками допоздна, но наконец работа была сделана, и ему не оставалось ничего другого, как удалиться в спальню к спящей жене. И несмотря на то что он зверски устал и еле добрел до постели, он заснул далеко не сразу. Нелегко было заснуть, видя рядом с собой прелестную женщину. Проклятие, неужели он сам обрек себя на такие страдания?
Джорджина весело рассмеялась, увидев торжествующую физиономию Дугласа, который прибежал за последней пачкой газет. Весь тираж поразительно быстро разлетелся по городу, и мальчишки ликовали. Им это было важно, ведь с каждого экземпляра они получали по монетке. Но еще важнее это было для Дэниела. Люди хо-рошо раскупают газету, значит, первый номер пришелся им по душе, и они с нетерпением ждали второго. Если дела и дальше так пойдут, не за горами время, когда можно будет организовать подписку.
— Ну, какая реакция в «Маллони»? — спросила Джорджина Дугласа, набивая его почтовую сумку газетами. — Я видел, как клерки шли с работы, — похвалился тот. — Они сказали, что весь день в конторе стояла гробо-вая тишина. Ни криков, ни ругани. Сами работники только и говорят, что о газете, мисс Джорджи. Все шепчутся между собой, и многие уже говорили с Дженис. Я думаю, ваш план сработает. Никому ведь не хочется, чтобы его эксплу… — Он запнулся, не в силах выговорить слово.
Эксплуатировали. Это верно, — подтвердила Джорджина. — Твоя сестра вновь получит работу, даже если для этого придется закрыть на время магазин. Человека никто не смеет лишать его законных прав!
Мальчишка заулыбался и, схватив сумку, умчался. Деньги, вырученные за продажу газеты, волновали двенадцатилетнего Дугласа больше, чем умные речи мисс Джорджи.
Вскоре после этого вернулся Дэниел. Плюхнувшись в их старенькое кресло, он широко улыбнулся:
Жаль, что сегодня мы не ужинаем у мэра дома. Уверяю вас, нынче там будут говорить не только о пьяницах-ирландцах.
Джорджина села ему на колени и поцеловала в щеку. Несколько ночей, проведенных вместе, сделали ее смелой. Теперь она уже не стеснялась быть самой собой в присутствии Дэниела.
Одно сравнение стоимости порции молока для ребенка с недельным жалованьем его матери чего стоит! Гениально! Всем сразу станет ясно, что мать вынуждена голодать, только бы накормить свое чадо. И женщины прольют над этой статьей немало слез, уверяю вас! Правда, мужчины вряд ли обратят внимание на ваши цифры. А что могут одни женщины? Они не имеют власти в городе.
Дэниел обнял Джорджину за талию и-поудобнее устроил ее у себя на коленях. Она не стала возражать и делать попыток освободиться. Улыбнувшись, он в благодарность за это поцеловал ее в шею.
Вы недооцениваете женщин, моя дорогая. Весь магазин Маллони держится на них. Женщина — основной клиент. Они покупают платья для себя, рубашки и носки для своих мужей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102