Нашим гостям необходимо восстановить силы, они это заслужили.
Эта просьба вывела их из состояния восторженного оцепенения, и Харрисоны тут же принялись за дело. Через полчаса бесцельные шатания по лужайке закончились. Всем были розданы маленькие сандвичи и фруктовый пунш. Женщины, расправив юбки, опустились прямо на траву. Рядом с ними, скрестив ноги, сидели их мужья. Только дети продолжали носиться взад-вперед по красивому саду.
— Только представь, сколько народу мы могли бы разместить на лужайке перед домом моего папаши, — проговорил Дэниел, сидя на ступеньке крыльца и разглядывая аппетитный сандвич, у которого был совершенно незнакомый вкус. Заглянув под хлеб и обнаружив паштетную начинку, он наморщил нос и почти с опаской откусил еще кусочек.
— Ни дать ни взять — праздничное шествие на Четвертое июля, — отозвалась Джорджина, боясь встретиться глазами с Дженис. Сказать честно, в ее голове сейчас рождались такие безумные мысли, что она боялась смотреть даже на саму себя.
— Нам все равно ничего не изменить, — мрачно заметила Дженис. — Оставаться здесь этой толпе нельзя. Рано или поздно кто-нибудь вызовет полицию. Скоро все разойдутся по домам. Только нам некуда идти…
— Когда мистер Маллони прознает о том, что мы здесь, он, конечно, постарается тотчас забрать дом моего отца себе за долги, но по крайней мере ничто не помешает нам провести здесь эту ночь. Жаль, что мы не сможем разместить всех. Попробовал бы тогда мистер Маллони сюда сунуться!
Тем временем кое-кто уже потянулся к воротам. Люди хотели добраться до дому до сумерек. Праздник удался на славу, но пора было спускаться с небес на землю и возвращаться к реальной жизни. Завтра утром наступит новый день, и надо будет снова искать средства для того, чтобы как-то поесть самим и накормить детей.
Пожитки Харрисонов аккуратно сложили на крыльце, под козырьком, где их не мог промочить дождь. От еще недавно пышной и многочисленной процессии вскоре не осталось почти ничего. Люди расходились тихо, ободряюще кивая Харрисонам на прощание.
Я положу Бетси и вашу бабушку в детской, — сказала Джорджина, вернувшись на крыльцо. Она уходила в дом распорядиться о ночлеге. — Служанка сейчас готовит комнату для тебя и Одри. Дуглас сказал, что он хочет спать на конюшне вместе с конюхами. Я не знаю…
— Там, наверно, не очень удобно. Может быть, ему все-таки постелить в одной из комнат?
Дженис смахнула благодарную слезу и украдкой бросила взгляд на миниатюрную женщину, которая сидела рядом на ступеньке крыльца и нервно ломала руки. Элегантные наряды Джорджины всегда словно поднимали ее над обычной жизнью обычных людей в глазах Дженис. На ее лице всегда играла уверенная улыбка, она неизменно демонстрировала изящные манеры, что отличает только богатых людей, хозяев мира сего. Но сейчас она ссутулилась от усталости, золотистые волосы ее были растрепаны, взгляд погас. Дженис поняла, что перед ней сидит такая же, как и она, простая женщина.
На конюшне ему будет хорошо. Он всегда мечтал об этом. Да и мы еще недавно и предположить не могли, что проведем хоть одну ночь в таком доме. Я вообще не понимаю, как мы потом сможем вернуться к нашей убогой жизни и забыть об этом великолепии? — Они как раз вошли в вестибюль, и Дженис повела вокруг рукой.
Точно так же, как я вернусь, — отозвалась Джорджина и взяла Дэниела под руку. — Человек всегда тянется к своей семье, к близким. Это главное, а не те условия, в каких они живут.
Дженис скептически покачала головой:
Любовь сама по себе не даст тебе крыши над головой и куска хлеба на ужин. Вам еще многому придется научиться в этой жизни, миссис Маллони. Но я все равно благодарна вам за ваше великодушие. У вас доброе сердце. Утром мы подыщем себе меблированные комнаты.
При упоминании меблированных комнат Джорджина как-то странно хмыкнула и с деловитым видом стала осматриваться по сторонам. Подождав, пока Дженис уйдет в поисках своих, Дэниел толкнул жену под локоть, возвращая ее на землю.
Даже если вы попытаетесь снять каждую комнату всего за пятьдесят долларов в месяц, вам никогда в жизни не удастся оплатить всю эту громадину, так что выкиньте эту бредовую идею из вашей очаровательной головки, миссис Маллони!
Джорджина состроила кислую мину:
— Господи, когда ты поменяешь фамилию? Честное слово, я не смогу привыкнуть, чтобы ко мне так обращались.
— Может быть, тебе больше понравится «миссис Мартин»? — ухмыльнулся Дэниел и обнял жену. — Иди к себе, а я пока попытаюсь успокоить прислугу, иначе к утру они все разбегутся со страху.
Дэниел ушел, а Джорджина, проводив его взглядом, стала медленно подниматься по лестнице, думая про себя: «Надеюсь, он знает, как меня найти. Может, стоит приколоть на дверях таблички, чтобы люди не запутались?»
Ее комната, казалось, уменьшилась в размерах и выглядела аляповатой и кричащей. Джорджина успела отвыкнуть от нее. Розовые занавески и покрывало на постели со смешными оборочками — это была мамина идея, но Джорджина не возражала. Туалетный столик ломился от всевозможной парфюмерии и лосьонов. Господи, и зачем все это? Сейчас Джорджина мечтала только о горячей ванне, и в родительском доме, слава Богу, с этим проблем не должно возникнуть.
Пустив воду, Джорджина плеснула немного своего любимого мыла и стала раздеваться. Неужели она сейчас ляжет в мыльную воду? Прямо не верится!
Когда спустя несколько минут ее наконец нашел Дэниел, Джорджина блаженствовала, откинув голову на край ванны. Она, кажется, даже задремала. Дэниел замер на пороге, невольно залюбовавшись роскошью окружающей обстановки. Для его жены все это привычно с детства, в этом богатстве она появилась на свет и выросла. Величественный родительский особняк, красивые экипажи, холеные лошади, нарядные люди, светский этикет, манеры — все это ее родная стихия.
Каким же надо было быть идиотом, чтобы хоть на мгновение допустить мысль о том, что она приспособится к иной жизни с такой же легкостью, с какой в свое время приспособился он!
Глава 34
Джорджина вздрогнула и открыла глаза, когда Дэниел опустился в ванну рядом с ней. Увидев обнаженного мужчину, она не сразу поняла, что проснулась. Но сильные и длинные ноги Дэниела коснулись ее под водой, и она поняла, что это не сон.
У него было поистине удивительное лицо. Тонкое, узкое, с очень живым ртом и постоянно меняющимися глазами. То это было лицо рассеянного ученого мужа, то оно вдруг преображалось в яростную физиономию свирепого ковбоя, готового убить всякого, кто притронется к тому, что принадлежит только ему. Однако в настоящий момент на Джорджину смотрел нежный обольститель, внимательный взгляд которого порождал во всем ее теле сладкую дрожь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
Эта просьба вывела их из состояния восторженного оцепенения, и Харрисоны тут же принялись за дело. Через полчаса бесцельные шатания по лужайке закончились. Всем были розданы маленькие сандвичи и фруктовый пунш. Женщины, расправив юбки, опустились прямо на траву. Рядом с ними, скрестив ноги, сидели их мужья. Только дети продолжали носиться взад-вперед по красивому саду.
— Только представь, сколько народу мы могли бы разместить на лужайке перед домом моего папаши, — проговорил Дэниел, сидя на ступеньке крыльца и разглядывая аппетитный сандвич, у которого был совершенно незнакомый вкус. Заглянув под хлеб и обнаружив паштетную начинку, он наморщил нос и почти с опаской откусил еще кусочек.
— Ни дать ни взять — праздничное шествие на Четвертое июля, — отозвалась Джорджина, боясь встретиться глазами с Дженис. Сказать честно, в ее голове сейчас рождались такие безумные мысли, что она боялась смотреть даже на саму себя.
— Нам все равно ничего не изменить, — мрачно заметила Дженис. — Оставаться здесь этой толпе нельзя. Рано или поздно кто-нибудь вызовет полицию. Скоро все разойдутся по домам. Только нам некуда идти…
— Когда мистер Маллони прознает о том, что мы здесь, он, конечно, постарается тотчас забрать дом моего отца себе за долги, но по крайней мере ничто не помешает нам провести здесь эту ночь. Жаль, что мы не сможем разместить всех. Попробовал бы тогда мистер Маллони сюда сунуться!
Тем временем кое-кто уже потянулся к воротам. Люди хотели добраться до дому до сумерек. Праздник удался на славу, но пора было спускаться с небес на землю и возвращаться к реальной жизни. Завтра утром наступит новый день, и надо будет снова искать средства для того, чтобы как-то поесть самим и накормить детей.
Пожитки Харрисонов аккуратно сложили на крыльце, под козырьком, где их не мог промочить дождь. От еще недавно пышной и многочисленной процессии вскоре не осталось почти ничего. Люди расходились тихо, ободряюще кивая Харрисонам на прощание.
Я положу Бетси и вашу бабушку в детской, — сказала Джорджина, вернувшись на крыльцо. Она уходила в дом распорядиться о ночлеге. — Служанка сейчас готовит комнату для тебя и Одри. Дуглас сказал, что он хочет спать на конюшне вместе с конюхами. Я не знаю…
— Там, наверно, не очень удобно. Может быть, ему все-таки постелить в одной из комнат?
Дженис смахнула благодарную слезу и украдкой бросила взгляд на миниатюрную женщину, которая сидела рядом на ступеньке крыльца и нервно ломала руки. Элегантные наряды Джорджины всегда словно поднимали ее над обычной жизнью обычных людей в глазах Дженис. На ее лице всегда играла уверенная улыбка, она неизменно демонстрировала изящные манеры, что отличает только богатых людей, хозяев мира сего. Но сейчас она ссутулилась от усталости, золотистые волосы ее были растрепаны, взгляд погас. Дженис поняла, что перед ней сидит такая же, как и она, простая женщина.
На конюшне ему будет хорошо. Он всегда мечтал об этом. Да и мы еще недавно и предположить не могли, что проведем хоть одну ночь в таком доме. Я вообще не понимаю, как мы потом сможем вернуться к нашей убогой жизни и забыть об этом великолепии? — Они как раз вошли в вестибюль, и Дженис повела вокруг рукой.
Точно так же, как я вернусь, — отозвалась Джорджина и взяла Дэниела под руку. — Человек всегда тянется к своей семье, к близким. Это главное, а не те условия, в каких они живут.
Дженис скептически покачала головой:
Любовь сама по себе не даст тебе крыши над головой и куска хлеба на ужин. Вам еще многому придется научиться в этой жизни, миссис Маллони. Но я все равно благодарна вам за ваше великодушие. У вас доброе сердце. Утром мы подыщем себе меблированные комнаты.
При упоминании меблированных комнат Джорджина как-то странно хмыкнула и с деловитым видом стала осматриваться по сторонам. Подождав, пока Дженис уйдет в поисках своих, Дэниел толкнул жену под локоть, возвращая ее на землю.
Даже если вы попытаетесь снять каждую комнату всего за пятьдесят долларов в месяц, вам никогда в жизни не удастся оплатить всю эту громадину, так что выкиньте эту бредовую идею из вашей очаровательной головки, миссис Маллони!
Джорджина состроила кислую мину:
— Господи, когда ты поменяешь фамилию? Честное слово, я не смогу привыкнуть, чтобы ко мне так обращались.
— Может быть, тебе больше понравится «миссис Мартин»? — ухмыльнулся Дэниел и обнял жену. — Иди к себе, а я пока попытаюсь успокоить прислугу, иначе к утру они все разбегутся со страху.
Дэниел ушел, а Джорджина, проводив его взглядом, стала медленно подниматься по лестнице, думая про себя: «Надеюсь, он знает, как меня найти. Может, стоит приколоть на дверях таблички, чтобы люди не запутались?»
Ее комната, казалось, уменьшилась в размерах и выглядела аляповатой и кричащей. Джорджина успела отвыкнуть от нее. Розовые занавески и покрывало на постели со смешными оборочками — это была мамина идея, но Джорджина не возражала. Туалетный столик ломился от всевозможной парфюмерии и лосьонов. Господи, и зачем все это? Сейчас Джорджина мечтала только о горячей ванне, и в родительском доме, слава Богу, с этим проблем не должно возникнуть.
Пустив воду, Джорджина плеснула немного своего любимого мыла и стала раздеваться. Неужели она сейчас ляжет в мыльную воду? Прямо не верится!
Когда спустя несколько минут ее наконец нашел Дэниел, Джорджина блаженствовала, откинув голову на край ванны. Она, кажется, даже задремала. Дэниел замер на пороге, невольно залюбовавшись роскошью окружающей обстановки. Для его жены все это привычно с детства, в этом богатстве она появилась на свет и выросла. Величественный родительский особняк, красивые экипажи, холеные лошади, нарядные люди, светский этикет, манеры — все это ее родная стихия.
Каким же надо было быть идиотом, чтобы хоть на мгновение допустить мысль о том, что она приспособится к иной жизни с такой же легкостью, с какой в свое время приспособился он!
Глава 34
Джорджина вздрогнула и открыла глаза, когда Дэниел опустился в ванну рядом с ней. Увидев обнаженного мужчину, она не сразу поняла, что проснулась. Но сильные и длинные ноги Дэниела коснулись ее под водой, и она поняла, что это не сон.
У него было поистине удивительное лицо. Тонкое, узкое, с очень живым ртом и постоянно меняющимися глазами. То это было лицо рассеянного ученого мужа, то оно вдруг преображалось в яростную физиономию свирепого ковбоя, готового убить всякого, кто притронется к тому, что принадлежит только ему. Однако в настоящий момент на Джорджину смотрел нежный обольститель, внимательный взгляд которого порождал во всем ее теле сладкую дрожь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102